Жданов - Алексей Волынец

Мемуаристика сохранила для нас и совсем иные оценки ждановского проекта. Так, журналист Владимир Ерёменко, в 1960-е годы — один из ведущих корреспондентов ТАСС, а в послевоенное время — студент Сталинградского пединститута, уже в наши дни отметит в воспоминаниях: «Я помню чересчур смелые по тем временам статьи академика Александрова в "Правде" и в "Культуре и жизни", где он был главным редактором. Последняя тогда была самым смелым и интересным изданием. Здесь громили бюрократизм, инертность властей, нередко затрагивая и партийные сферы»{579}. По свидетельству современников, «Культура и жизнь» имела и иное, куда более уважительное прозвище — «Газета для газет». Об этом сообщают, например, личные дневники Лазаря Бронтмана, работавшего в 1940-е годы журналистом «Правды»{580}.

Судьба дала Жданову слишком мало времени — всего два года — для достижения всех целей задуманного проекта. После его смерти «Культура и жизнь» будет выходить скорее по инерции и вскоре прекратит своё существование. Но даже будучи тяжелобольным и заваленный решением множества государственных задач, Жданов будет практически ежедневно работать над созданием эффективной системы агитации и пропаганды. На одном из совещаний в ЦК он так подчёркивал её важность: «Если взялись за пятилетку хозяйственную, давайте возьмёмся за идеологическую и вытянем её. Что, сил не хватит? Хватит. Есть преемственность, есть великая преемственность великолепных традиций…»{581}

К исходу 1946 года Жданов понял, что существующий аппарат Управления пропаганды и агитации ЦК не справляется с поставленными задачами. По состоянию на июнь того года в УПА работали 259 человек, не считая технического персонала. Почти все они имели высшее образование, как правило, гуманитарное — «технарями» были лишь 15 человек{582}. Получалось, что центральный орган идеологического аппарата — начиная с начальника управления, 38-летнего Георгия Александрова — почти полностью состоял из гуманитариев, попавших в кадры ЦК после чисток Большого террора. Большинство не имело ни военного опыта, ни опыта работы в местных парторганизациях. Всю войну эти кабинетные теоретики проработали далеко от фронта, весьма комфортно устроившись в Москве.

Сотрудники агитпропа погрязли в «самоуспокоении». По поручению Жданова отвечавший за кадры секретарь ЦК Алексей Кузнецов провёл проверку работников аппарата ЦК, в том числе на предмет побочных доходов. Оказалось, что именно среди сотрудников УПА, начиная с руководства, большинство имеет доходы со стороны, зачастую многократно превышающие должностные оклады. Формально всё было абсолютно законно — сотрудники управления были людьми блестяще для своего времени образованными, с литературными и иными талантами, научными званиями и должностями, а чиновный и столичный статус открывал им широкие возможности для публикаций. Авторские гонорары в те времена выплачивались щедро и аккуратно, став едва ли не единственной легальной возможностью получать доходы заметно выше средних.

В итоге выплаты за многочисленные книги, статьи и лекции работников Управления пропаганды и агитации ЦК стабильно превышали их и так немаленькую «цековскую» зарплату. Начальник управления Георгий Александров, имея месячный оклад 2300 рублей, на деле зарабатывал 9658 рублей, его заместитель Пётр Федосеев, с месячным окладом 2200 рублей, имел реальный доход в размере 9133 рублей в месяц. Некоторые из заведующих отделами по прибыльности превзошли своё начальство. Так, Ф.Н. Олещук, один из основных лекторов управления, при окладе две тысячи рублей имел реальный месячный доход, заметно превышавший десять тысяч рублей{583}.

Товарищ Олещук был весьма колоритной личностью — ещё в 1930-е годы он был секретарём знаменитого Союза воинствующих безбожников СССР, а после смерти главного «богоборца» Емельяна Ярославского (Минея Губельмана) в 1943 году был исполняющим обязанности председателя союза. В рамках деятельности «безбожников» он, как и его бывший патрон Ярославский, публиковал многочисленные антирелигиозные статьи и брошюры. Кадровики Кузнецова выяснили, что хитрый «безбожник» с большей части своих дополнительных заработков не платил членские взносы в партийную кассу.

Олещук был одним из тех, кто после Великой Отечественной войны пытался возродить прежнюю деятельность Союза воинствующих безбожников, направляя соответствующие проекты секретарям ЦК, прежде всего Жданову. Но в новых условиях «безбожники» понимания не встретили: в ЦК им указали, что они «живут старыми взглядами», а в феврале 1947 года решением ЦК деятельность Союза безбожников была прекращена. Его активы передали организованному при содействии Жданова всесоюзному обществу «Знание».

В июне 1947 года руководитель УПА Александров будет подвергнут публичной критике в ходе так называемой «философской дискуссии». 17 сентября того же года он был снят с должности начальника агитпропа. При этом за ним сохранялась должность главного редактора газеты «Культура и жизнь».

Стремление Александрова и «александровских мальчиков», как прозвали чиновников УПА, зарабатывать на стороне в представлении Жданова явно не сочеталось с образом идеальных солдат идеологического фронта. В 1946 году Жданов начинает работу по поиску и привлечению новых кадров для агитпропа. По его распоряжению составлялись списки и подбирались данные на перспективных работников областных комитетов партии фактически по всему СССР, прежде всего РСФСР. Все рассмотренные кандидатуры объединяли следующие качества: наличие высшего образования, опыт работы «на земле», в производстве или местных парторганизациях, непосредственный военный опыт 1941—1945 годов.

Новыми руководителями Управления пропаганды и агитации ЦК станут 45-летний Михаил Суслов и 42-летний Дмитрий Шепилов. Обоих, особенно последнего, тоже нужно считать выдвиженцами Жданова. И такой выбор, при всей одиозности этих имён в поздней советской истории, нельзя назвать неудачным. Оба, вне всякого сомнения, были верны коммунистической идее, как они её понимали. Отмечая выдающийся консерватизм Суслова в брежневскую эпоху, даже его недоброжелатели признают за ним личную честность и нетривиальный аскетизм. Аналогично «и примкнувший к ним» Шепилов запомнился многим как один из последних приверженцев жёсткого идеалистического коммунизма, проигравший Хрущёву… Но в 1947 году всё выглядело иначе и проще — в соответствии с критерием Жданова по подбору кадров: хорошее образование плюс большой практический и военный опыт.

Саратовский крестьянин Михаил Суслов «начинал карьеру» бойцом продотряда в годы Гражданской войны, что было не менее опасно, чем фронт. В 1920—1930-е годы получил блестящее для тех лет образование в Московском институте народного хозяйства им. Г.В. Плеханова и Институте экономики Коммунистической академии (предшественнике современного Института экономики РАН). В 1939 году он возглавил Ставропольский крайком и 1942—1943 годы фактически провёл на фронте. Судя по многочисленным воспоминаниям, в том числе опубликованным уже в наши дни, член Военного совета Северо-Кавказского фронта по тылам не отсиживался, в самые критические дни германского наступления на Кавказе побывал во многих воинских частях, на ключевых оборонительных пунктах и партизанских базах. Среди его практического опыта есть и выселение сотрудничавших с немцами этносов Кавказа. В конце 1944 года Суслов становится председателем Бюро ЦК ВКП(б) по Литве, возглавив всю нелёгкую борьбу с «лесными братьями» в этой прибалтийской республике.