Повседневная жизнь старообрядцев - Кирилл Кожурин

Здесь, получив некоторую свободу, епископ Павел начал учить местных христиан оставаться твёрдыми в древних отеческих преданиях. Позже его перевели под более строгий надзор в новгородский Хутынский монастырь, где он и был убит. Официальная версия такова: «Никто не видел, как погиб бедный: зверями ли похищен или в реку упал и утонул». А Московский собор 1666–1667 годов, судивший Никона за многие преступления, вменил извержение из сана и смерть епископа Павла в вину бывшему патриарху. «Да ты же, Никон, — говорится в соборном приговоре, — коломенского епископа Павла без собора, вопреки правил, низверг и обругал и сослал его в ссылку и там его умучил, и то тебе низвержение вменится в убийство».

Старообрядческие же источники дают иную версию последних дней жизни епископа Павла Коломенского. Так, диакон Феодор пишет следующее: «Никон [его] воровски обругал, сан сняв, и в ссылку сослал на Хутыню в монастырь Варлаама преподобного… Павел же тот, блаженный епископ, начал уродствовать Христа ради». Весьма характерно свидетельство о взятом на себя епископом подвиге юродства — уникальный случай юродивого епископа, неизвестный ранее ни в Греческой, ни в Русской Церкви! К юродивым на Руси, как известно, было особое отношение. Юродивых любили, к ним прислушивались. Юродивым разрешалось то, что не разрешалось никому другому. Обидеть юродивого не смел даже царь. «Павел Коломенский, единственный русский архиерей, юродствует по двоякой причине, — пишет А.М. Панченко. — Это последняя возможность сохранить жизнь, ибо юродивый считался неприкосновенным. Это последний довод в защиту национальных устоев: епископ, чьё пастырское слово презрели, обращается к народу “зрелищем странным и чудным”»[48].

Хутынский игумен и монастырская братия посчитали епископа Павла умалишённым, а потому решили не отягощать себя надзором за «безумцем», предоставив ему полную возможность бродить в окрестностях монастыря, где ему вздумается. Однако эту свободу епископ употребил на проповедь древлеправославия среди местных жителей, о чём через некоторое время стало известно Никону. «Никон же уведав, — пишет дьякон Феодор, — и посла слуг своих тамо в новгородский пределы, идеже он ходя страньствовал. Они же обретоша его в пусте месте идуща и похвативше его, яко волцы кроткую Христову овцу, и убиша его до смерти, и тело его сожгоша огнем». 3 апреля 1656 года, в Великий четверг, Павел Коломенский был сожжён в срубе подосланными Никоном людьми — «яко хлеб Богови испечеся». Последняя версия кажется более правдоподобной, особенно если учитывать крутой нрав и патологическую жестокость Никона.

В северные же пределы были высланы и другие вожди староверия — пустозерские страдальцы протопоп Аввакум, инок Епифаний, священник Лазарь и диакон Феодор, мученически казнённые в 1682 году в Пустозерске через сожжение в срубе. Но, несомненно, самое сильное впечатление на жителей Поморья произвело десятилетнее стояние за старую веру Соловецкого монастыря.

Северные монастыри вообще играли огромную роль в деле просвещения Поморья, но Соловецкий по праву занимал среди них первое место. На Русском Севере он пользовался наибольшим авторитетом в делах веры. После взятия монастыря в 1676 году и бесчеловечной расправы над восставшими те из иноков, которые сумели спасти жизнь, основали в Прионежье новые скиты. Именно уцелевшие после взятия монастыря чёрные попы Геннадий Качалов и Пафнутий, иеродиаконы Пимен и Игнатий, иноки Герман, Корнилий, Кирилл, Виталий и другие стоят у истоков будущего поморского общежительства на Выге. К поселившемуся на Сарозере иеродиакону Игнатию Соловецкому в 1684 году пришёл Даниил Викулин, а осенью 1694 года по благословению Игнатия была основана Выговская пустыня, унаследовавшая миссию Соловецкого монастыря на Севере и ставшая его полноправной преемницей.

Староверы не без основания именовали Выговскую киновию «малою рекою, истекшей от источника великаго — обители Соловецкой». Историческая память об этой преемственности была особенно дорога выговцам и их духовным наследникам, а потому преподобные Зосима и Саватий Соловецкие особо почитались староверами Поморья. На Выге были созданы исторические сочинения, посвящённые осаде Соловков: «История о отцех и страдальцех соловецких» Симеона Дионисьевича и «Повесть о Соловецком восстании» инока Николы, Григорьева сына. «Соловецкое сидение» было также излюбленной темой для духовных стихов и выговских рисованных лубков.

Северные подвижники в борьбе за старую веру:

Кирилл Сунарецкий, Игнатий Соловецкий,

Корнилий Выговский

Одним из вдохновителей создания Выговского общежительства был известный северный подвижник, старец святой жизни Кирилл Сунарецкий (в миру Карп Васильев). Он родился в 1608 году в деревне Андреев Наволок на реке Суне (отсюда прозвание — Сунарецкий), впадающей в Онежское озеро, близ Кондопоги, в благочестивой крестьянской семье. Уже с детских лет избегал он шумных игр и празднословия, был смирен и молчалив. Больше всего любил он проводить время со взрослыми, внимательно слушая их разговоры. Мальчик рано изъявил желание учиться грамоте, и после долгих и настойчивых просьб родители, наконец, согласились отпустить его в Кондопогу к местному священнику. Здесь Карп достаточно быстро изучил Букварь, Часослов и Псалтырь, составлявшие основу школьного образования того времени, и по окончании обучения был отправлен домой к родителям. Жажда знаний была в нём весьма велика, но поскольку книг в его родной деревне не было, он стал теперь часто ходить в Кондопогу, к церкви Успения Пресвятой Богородицы, чтобы послушать церковное пение и чтение. Учивший его священник нередко давал ему с собой церковные книги (которые мальчик читал с упоением), а вскоре стал доверять и чтение псалмов на службе.

По мере духовного взросления отрока начинает тяготить «с мирскими сожитие». «Помышляше в себе во уме своем како Богу угодити, и коим ухищрением мира избежати… И часто о сем моляшеся Богу с великим усердием и слезами, и того ради непрестанно желаше всего себе отдать в любовь Христову, о сем вельми печаловашеся, дабы его кто наставил на таковое благое изволение». Всё чаще подумывает он о побеге из дома, но, не имея достаточного житейского опыта и знаний, откладывает это дело до удобного случая.

Родители, видя монашеские настроения сына, решили его женить, и когда Карпу исполнилось 16 лет, нашли ему невесту. Юноша оказался меж двух огней: с одной стороны, в нём горело страстное желание посвятить свою жизнь Богу и пойти по иноческой стезе, а с другой — он не мог нарушить Божью заповедь и ослушаться родительской воли. Наконец пришедший на память случай из жизни монаха Малха заставил его скрепя сердце покориться желанию родителей.

Со своей женой Татьяной Карп прожил три года, и от этого брака родилась девочка — Акилина. Но мысль об иноческом подвиге не оставляла его ни на час, и мирская жизнь тяготила его всё больше и больше. Не раз вспоминались ему слова Писания: «…никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6, 24). У себя в доме Карп часто принимал нищих и странников, которые рассказывали о жизни северных монастырей. Особенно запомнился ему рассказ о Юрьегорской обители, основанной преподобным Диодором в Каргопольских пределах.

Видимо, этот рассказ произвёл на молодого человека такое сильное впечатление, что вскоре, в одну из ночей, когда все домашние спали глубоким сном, он тайно покинул родной дом и, взяв с собой немного хлеба и обычную свою одежду, отправился в каргопольские пределы. Проснувшиеся наутро супруга и родители пытались его найти, но все их поиски были тщетны. Тогда все решили, что он погиб, и впали в глубокую скорбь.

Тем временем Карп достиг каргопольских пределов, где встретил спутника, направлявшегося как раз в Юрьегорский монастырь. В обители по благословению преподобного Диодора, которого Карп ещё застал в живых, он прожил целый год, выполняя различные послушания, а около 1628 года принял иноческий постриг с именем Кирилл. Пробыв в Юрьегорской обители два года, Кирилл решает посмотреть на жизнь других русских монастырей и изучить их иноческие уставы. Начались долгие странствия по северным монастырям, продолжавшиеся целых 18 лет! Побывал он в Кожеозерской обители, три года провёл на Соловках, затем некоторое время жил в монастыре преподобного Александра Ошевенского, в Кенозерском монастыре, в Курженской пустыни, в Муромском и Палеостровском монастырях, в Климецком монастыре, что на Онежском озере, наконец, в обители «Олонецкого солнца» — преподобного Александра Свирского.

Именно здесь, в Александро-Свирском монастыре, Кириллу пришла в голову мысль посетить своих родителей — «не для желания или угождения плоти своея, но для спасения родителей своих, да вина им будет к вечному спасению и сам от них благословения сподобится, а оных на старость от печали свободит». Когда он высказал свою мысль игумену, тот засомневался, опасаясь, как бы любовь родителей и супруги не стала препятствием на пути спасения инока. Но Кириллу удалось его убедить, и игумен отступил.