Европейские поэты Возрождения - Данте Алигьери

Маркантонио Раймонди (ок. 1480–1534). Поэзия. По композиции Рафаэля

(1510–1515). Резец.

Хозяин, слуги — все дрожат до пота, Хоть и усердствуют служить прилично. Хозяин тут подумал: неохота Молодчиков таких кормить вторично. Заплатят нам, когда дойдет до счета, Своим пестом, — бери деньгой наличной. А съели столько, что за месяц времени Не проглотить и целому бы племени. Моргант, когда наелись, и помногу, Хозяину сказал: «Пойди проспаться! А завтра, как обычно, в путь-дорогу Отправимся, — так надо сосчитаться. Не обочтем тебя, оставь тревогу, Сумеем все довольными остаться». Хозяин же возьми да и ответь им, Что эту ночь сочтет — тысячелетьем. * * * Взбухает море, волны то и дело Сшибаются над палубой, — не так ли В бой сходятся бойцы! — уж закипела На досках пена, паруса размякли, А дряхлый кузов буря так раздела, Что из пазов уж видны клочья пакли. Меж тем Моргант, усевшись возле носа, Выкачивает с помощью насоса. Бегут, спешат, пока не раскололось Суденышко в столь бурном урагане. И с качкою и с ветром так боролось, Что ноги не держали; христиане Взывать к святому Эрмо стали в голос, Чтоб он послал затишье в океане, Но не кивнул им ни святой, ни дьявол,— А мачты ствол уже в пучине плавал. — Макон! — кричит Широкко. — Помоги нам! Он мачту приспособил запасную И дал опять надуться парусинам, К ней подвязав квадратину льняную. Вдруг новый шквал промчался по пучинам И руль сорвал и кинул в хлябь морскую. Несчастный рулевой свой пост покинул: И охнуть пе успел, как в море сгинул. Квадратину льняную оборвало, Все вихрь поразметал в своем напоре. И от бизани тоже толку мало, Хоть спущена была. А тут, на горе, С кормы нежданно хлынули два вала, И палубу опять покрыло море, И кормчий сам давал свистки напрасно,— Бывает так всегда, когда опасно. Ужасен был простора вид кипучий, Громады воли вставали вдруг горою, Не разберешь, то воды или тучи. Подкидывало судно над волною Так, что и нос терялся в пенной круче, Так встряхивало судно, что порою Вот-вот казалось — скрепы разомкнутся; И скрип и стон, смешавшись, раздаются,— Так стонет плоть больная, жить не рада. Ревет все пуще море. Вот дельфины, Как на лугу пасущееся стадо, Из бурных волн показывают спины… Моргант все черпал, хоть не до упада,— Что ветр и гром для дюжего детины! Не сдастся морю — видывал он виды! — И от небес не ожидал обиды. Тут на колени встал Роланд. Рыдали Ринальдо с Оливьером, в страхе оба. Обеты Вельо с Ричардетто дали Дойти босыми до господня гроба, Коль пощадит их буря, — да едва ли! Уж им могилы виделась утроба. И впрямь в пучине сгинуть не пришлось бы! Тогда к чему моленья все и просьбы? Широкко слышит: «Пресвятая дева!» — И примечает сложенные руки. И рвется брань мерзейшая из зева: — Христомоляне!.. Знаю я их штуки. Поверь мне, грек, не избежать нам гнева Небесного, пока здесь эти суки. Макон послал нам бедствие такое, Чтоб вразумить невежество людское. Не спрашивай, как при таком бесчестье В ноздре Ринальдо разом засвербило. — Стой! — закричал он, — бестия из бестий! Узнаем, чья возьмет: Христова сила Иль Магометка с Аполлошкой вместе? Тебя немало по волнам носило, Так и ныряй по доброй воле, либо Спихну тебя — и угощайся, рыба! Широкко говорит: — Я здесь по праву Хозяин. — А Моргант — Ринальдо: — Что же Над ветром ты не учинишь расправу? Сам дурня сброшу, коль тебе негоже.— Ринальдо тут же дурню дал на славу В лоб два щелчка, чтоб тот не лез из кожи,— И с головой его покрыло море. Смирились волны и утихли вскоре. Тут моряки раскрыли рот широко, В лицо Ринальдо и взглянуть робея. И, словно бы послушавшись урока, Поторопилось море стать добрее. Моргант же вмиг пристроился у фока И руки распростер, как будто реи. Он словно столб торчал под небесами, С тугими управляясь парусами. Грек поспешает к носу, видя это, И смех все пуще разбирает грека: Ни одного нет нужного предмета, Взамен всего он видит — человека. — Вот чудеса! Изъездил я полсвета, Подобного ж не видывал от века.— Роланд смеется: — Этому созданью Легко быть разом фоком и бизанью! Где сам Моргант, там отложи тревогу. Он с парусом так ловко управлялся (К тому же ветер подавал подмогу), Так направленья верно он держался, Хоть отдыхал порою понемногу, Что наконец и берег показался, И в порт они приплыли безопасный С попутным ветром, при погоде ясной. Но знают все: завистлив Рок и жаден. Пока Моргант за всех один трудился, Нежданно кит, одна из тех громадин, Что губят корабли, в волнах явился, Свирепый, подплывал — будь он неладен! — И на хребет поднять уж судно тщился,— И затонула б хилая посуда, Когда б Моргант не обезвредил чуда. — Кита ничто отсюда не прогонит, В него мы понапрасну ядра мечем,— Вступился грек, — что ж делать, судно тонет Своей беде уже помочь нам нечем.— Вдруг судно кит как двинет, как наклонит Не справиться тут силам человечьим, И с гибелью уж не было бы сладу, Когда б Моргант не оседлал громаду. Теперь, когда Моргант почти до порта Доправил всех дорогой не окольной, — Сам не умру, — сказал, — какого черта! Да и корабль спасу, я — сердобольный! — Тем временем Ринальдо из-за борта Ему язык просунул колокольный. И стал Моргант башку дубасить зверя, И раскроил, как циркулем отмеря.