Впереди - Берлин ! - Николай Попель

Затем маршал Конев предоставил слово Ванде Василевской. Известная польская писательница была в то время заместителем председателя Польского Комитета Национального Освобождения, то есть заместителем премьера временного правительства Польской республики. Имя Ванды Василевской придавало большой авторитет Комитету Освобождения. "Ее мы хорошо знаем",- говорили поляки. После выступления Ванды в Ярославе активность местного населения в организации власти резко возросла. В развернувшейся в Польше внутренней борьбе авторитет Василевской как общественной деятельницы и писательницы, все годы сражавшейся своим пером с гитлеризмом и польской реакцией, был высок и представлял серьезную политическую силу. Недаром враждебные нам в Польше элементы уже начинали провокационные нападки на нее.

Василевская прочитала манифест, изданный Комитетом Освобождения.

Мы чувствовали, что наступает поворот в мировой истории. На мгновение перед нами промелькнуло будущее Европы.

- Чтобы ускорить восстановление страны и удовлетворить извечное стремление польского крестьянина к земле, Польский Комитет Национального Освобождения немедленно приступит на освобожденных территориях к проведению широкой земельной реформы, - читала Василевская.

Наши танки, шедшие на запад, несли с собой избавление не только от фашистского рабства: освобожденные народы начинали осуществлять мечты о земле и справедливости.

Закончив чтение, Ванда перешла к информации о положении в стране. На местах развертывалась борьба партий за власть: их было несколько десятков. Агенты лондонского эмигрантского правительства организовали массовый саботаж чиновников. В стране царила дороговизна, не хватало продуктов. Уголовные элементы производили массовые грабежи, убийства. "Особенно активен атаман "Золотая ручка"",- улыбнулась Василевская. По собранию прокатился смешок: все помнили нашу "королеву Одессы Соню". Ванда просила усилить бдительность и тщательно охранять банки и магазины от налетчиков. Вторую просьбу представительницы польского правительства было несколько труднее выполнить: надо было по возможности сохранить на освобождаемой территории дома, фабрики, заводы - имущество нового государства. Третья просьба заключалась в организации помощи в пропагандистской работе. Польского крестьянина дурачил не только Геббельс, но и Пилсудский с Миколайчиком. Для темных людей слово "советизация", "коллективизация" были страшным пугалом, а советских людей многие считали первобытными варварами, чуть ли не с рогами на головах и кинжалами в зубах.

- Помогите нам рассеять эти предубеждения: организуйте демонстрации советских фильмов для населения, концерты ваших ансамблей. Ведь народ у нас чудесный, вольный, смелый! Он достоин вашей дружбы!

Ванда говорили гордо, глаза ее сверкали, голос был не по-женски твердым.

- На митингах мужчины наперебой просятся в армию, а женщины их еще подгоняют! В Келецком воеводстве, куда выходит Красная Армия, вы увидите наших партизан. Замечательно воюют! К несчастью, среди польских политиков оказались мелкие авантюристы. Сейчас эти горе-политики начали восстание в Варшаве, не согласовав свои действия с советским командованием. Они использовали доверие патриотов, которые взялись за оружие, вступив в это неподготовленное восстание. Но, так или иначе, теперь в Варшаве идет бой с фашизмом, и патриотам надо помочь: это наша последняя просьба.

Маршал Конев от имени советского командования обещал приложить силы к тому, чтобы высказанные просьбы были выполнены.

После заседания состоялся обед. Нам с Журавлевым было приятно, что маршал Конев поднял первый бокал за "первую танковую гвардию", за тех, "кто первым вышел за Вислу". Здесь же ряду командиров нашей армии, в том числе и мне, вручили ордена Богдана Хмельницкого, которыми мы были награждены за участие в освобождении Украины.

9 августа по дороге в штаб к Михаилу Алексеевичу Шалину, включив приемник, мы услышали мирный голос диктора: "Западнее города Сандомир наши войска продолжали вести наступательные бои по расширению плацдарма на левом берегу реки Вислы. Наши войска продвинулись на десять километров вперед и перерезали шоссейную дорогу Сандомир-Островец; на другом участке отбили контратаки противника и отбросили его. На поле боя осталось девятьсот вражеских трупов и семнадцать сгоревших и подбитых танков и самоходных орудий противника. Наши танкисты совершили дерзкий рейд в тыл противника, разгромили штаб немецкого соединения, уничтожили два железнодорожных эшелона, много автомашин, повозок и складов".

Сводка радовала.

Дерзкий рейд - это, может, гореловская работенка, его роспись! А может быть, танкисты Рыбалко? Командиры у Павла Семеновича исключительно сильные. Контратаки - да, это беспокоит. Где контратаки? Сказано - "на другом участке". Но успешное продвижение войск радовало.

Я отыскал палатку Шалина в лесу, северо-западнее Сандомира: за эти два дня штаб ушел далеко вперед.

В палатке сидел осунувшийся Михаил Ефимович Катуков. Откровенно обрадовался нашему приезду.

- Наконец-то приехал! А у нас-то мало радости.

- А что именно?

- Крайне тяжелая обстановка! Шалин стал докладывать.

- Вначале наступление армии развивалось успешно. Задача фронта была в основном выполнена: коммуникации Сандомирской группировки противника перерезали. Но окончательно разгромить противника не удалось: сил у него оказалось значительно больше, чем мы предполагали. Его сорок второй армейский корпус теперь целиком перешел на левый берег, усилен большим количеством танков и навалился на нас. Обращает на себя внимание необычный камуфляж "тигров".

- Желтое зверье, - вмешался Катуков.- Полосатые, желтые разводы, как у живых тигров. Пустыня?

- Думаю, что перед нами действительно танковые части роммелевского экспедиционного корпуса из Сахары, - согласился Шалин. - По данным разведки, перед плацдармом сосредоточено пять вновь прибывших танковых дивизий и одна моторизованная. Наличия "королевских тигров" я не учитывал: показания пленных очень противоречивы. Одни говорят, что из "королевских" создан специальный полк, другие уверяют, что их включили в какую-то дивизию. Сюда же ставка Гитлера в спешке перебрасывает свои резервы из Германии. Кроме того, командование противника располагает еще нашими старыми знакомыми по мелецкой группировке - двадцать третьей и двадцать четвертой танковыми дивизиями. Цели и задачи новых немецких группировок определяются вот этим приказом Гитлера.

Шалин протянул мне приказ.

В нем говорилось:

"Три года мы бились с Советами. Армия проявила великий воинский дух. Настал решающий час войны. Мы не можем позволить русским наступать дальше. Потеря Кельце означала бы утрату важнейшего опорного пункта на подступах к Восточной Германии и поставила бы под угрозу окружения радом-сандомирскую группировку. Лишившись этого крупного узла железных и шоссейных дорог, мы дали бы Красной Армии свободный выход на оперативный простор левобережной Польши и поставили бы под угрозу Лодзинский промышленный район и Верхне-Силезский угольный бассейн.