По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - Гуглин, Майя

Откуда я могу знать? Билеты мне отказались продать без визы. А визы все нет. Обещали через две недели, прошло три. У меня начался отпуск. Я позвонила в фирму.

– Ваш паспорт с визой должен быть готов через день-два, – сказали мне. – По идее, там все в порядке, в случае отказа мы бы уже знали. Еще дня три уйдет на пересылку. Так что, если хотите скорее, приезжайте и забирайте паспорт прямо в Москве. Вот вам адрес и телефоны фирмы, от которой мы работаем.

Звоню в Москву: готова ли моя виза? Позвоните через полчаса. Вашей визой занимается Эля, она должна вот-вот подойти… Нет, еще не подошла. У нас обеденный перерыв, позвоните через час… Элю?! Она уволилась два дня назад!

Неожиданно пришло письмо из Вашингтона. Я знала, что мои дальние родственники когда-то эмигрировали. Я никогда их не видела. Они, скорее всего, вообще не подозревали, что я есть на свете. Отец кого-то из них пару раз видел в молодости, пока не уехал из Ленинграда сорок пять лет назад. Когда я стала собираться, мы, на всякий случай, попросили папину двоюродную сестру узнать их адреса или телефоны. Она прислала подробное письмо. Три семьи. Вашингтон. Нью-Йорк. Детройт. Вот они обрадуются, когда я возникну на горизонте!

Нина жила в Вашингтоне. Это вдова папиного троюродного брата, которую папа помнил еще невестой. Ей мы и послали письмо, почти не надеясь на ответ. Но ответ пришел. Конечно, Майечка может приехать. Конечно, она может остановиться.

Вот и маршрут определился. Москва – Вашингтон – Кливленд.

От Джеймса Смита ни двадцатого, ни тридцатого так ничего и не пришло.

Перед отъездом я зашла попрощаться с Чарльзом. Попросила известить Джека, пастора-рентгенолога с кошельком под коленкой, что я могу позвонить откуда-нибудь из Америки.

– Поезжай в Даллас, – сказал Чарльз, – Джек утомлен жизнью, он имеет все чего хочет, делать ему нечего. Он знает врачей. Он возьмет тебя за руку и будет водить из одной больницы в другую. Не езди в незнакомые места. Представь себе, что я приехал в Россию и, никого не зная, пытаюсь устроится на хорошую работу. Кто меня возьмет? А жить можешь с моей женой – Линдой. Она будет рада компании по вечерам. С едой никаких проблем не будет. Открывай холодильник, бери что хочешь.

Мне стало смешно.

– Чарльз, – сказала я, – я уезжаю завтра. У меня нет паспорта, нет визы и нет билета. Вопрос о том, что я буду есть в вашем доме в Далласе – не самый острый.

С Чарльзом я познакомилась за несколько лет до этого, когда в первый раз нанялась переводить религиозные беседы в Церкви Христа. Он был первым американцем, с которым я более или менее подробно поговорила, я для него – первой русской. Не помню, что я ему наболтала тогда, но отношения после этого были прохладными. Работать на него мне не пришлось. (Американское выражение – работать на кого-то – сначала резало ухо, но потом я привыкла к нему. Оно правдиво). Я никогда ему не переводила. Не скрывала, что не верю в Бога. Ни разу не пришла в церковь, если мне не должны были заплатить. И вот, пожалуйста. Кто бы мог подумать. Спасибо, Чарльз.

В московскую фирму я явилась в субботу. Они работали. Мой паспорт с визой был готов. С вас столько-то. Как?! Все давно уплачено волгоградской фирме! А квитанция есть? Слава Богу, есть. Сравниваю визу со своей прошлой визой. Не хватает печати. Это правильно или нет? Вдруг они все-таки жулики? Вдруг виза фальшивая? Завернут из аэропорта… Девочки в фирме не уверены. Та, что связана с американским посольством, выходная. Позвонили ей домой. Она будет после двух. Позвонили в посольство. Дежурный точно не знал. Ладно, ждем двух часов. А что с билетами на самолет?

Сотрудницы фирмы удивляются. Я без билета? Я тоже удивляюсь. В Волгограде меня заверили, что без визы билет не продают. Какая глупость! – возмущаются москвички. Вы платите деньги, и больше их ничего не должно интересовать. Запрашивают агентство Аэрофлота. На ближайшую неделю билетов на Вашингтон нет. Может быть попозже освободится что-нибудь из брони. Можно лететь «Дельтой». Немного дороже. Билеты продаются только в оба конца. Когда я собираюсь лететь обратно?

Понятия не имею. Может, в конце ноября. Может, в конце декабря. Совсем маловероятно, но, может, и позже. Какая вам разница?

– Если лететь «Дельтой», – объясняют мне, – надо точно назвать дату вылета назад. Её потом можно изменить, но за дополнительные 150 долларов. У Аэрофлота – открытая дата обратного полета. В течение полугода.

Лишних денег у меня нет. За все плачу сама. Подождем аэрофлотовскую броню. Тем временем фирма отряжает гонца в МакДональдс.

– Майя Эдуардовна, вам что-нибудь купить? – сверившись с моим паспортом, предлагают мне. Прошу филе-о-фиш и маленькую фанту. «Я к вам пришел навеки поселиться».

Выясняется с печатью. Её теперь не ставят. Выясняется с билетами. Из брони сегодня ничего не будет. А когда следующий рейс? Неизвестно. Расписание меняют с летнего на зимнее. Будут исправления. Причем проблемы только с Вашингтоном. В Нью-Йорк лети хоть завтра. Аэрофлотом. Или жди в Москве.

– Решайте, – сказала мне девочка.

– Давайте на завтра до Нью-Йорка, – сказала я. Расплатилась. Попрощалась.

– С днем рождения, Майя Эдуардовна! – сказали мне, вручая паспорт.

Мне исполнилось тридцать пять лет.

В Нью-Йорке

Кажется, что в Нью-Йорке я была месяц. На самом деле – пять дней. В самолете моей соседкой была американка – психолог, она сопровождала подругу, удочерившую русскую девочку с отклонениями в развитии. Я рассказала ей, что хочу попасть в резидентуру.

– Вас кто-нибудь ждет? Вам кто-нибудь поможет?

– Нет, – честно сказала я.

Её глаза округлились:

– Вы смелая женщина!

– А вы знаете Нью-Йорк? – спросила я. – Как там найти, где переночевать?

Её глаза стали еще круглее:

– Вас что, никто не встречает? И вы никогда раньше не были в Нью-Йорке? Вы всего две недели были в Америке два года назад? Вы очень смелая женщина!

Она, к сожалению, не может помочь. Сама не из Нью-Йорка…

Вот и прилетели. Аэропорт Кеннеди. Господи, что же я делать-то буду??

У багажной стойки стала всех спрашивать, где и за сколько можно переночевать. Самое дешевое, что мне назвали – мотель за 80 долларов за ночь, и туда еще 30 долларов на такси. У меня было два телефонных номера. Один – Гольдштейнов, моих неведомых родственников. Другой мне дала Тамара, была такая прихожанка в Церкви Христа, я ей переводила. Она