Повесть о потерпевшем кораблекрушение - Андрей Колганов

На миноносец тем временем стала заходить вторая тройка бомбардировщиков. Но почему-то, не долетев до вражеского судна, они стали сбрасывать бомбы между ним и берегом. Когда с воды потянулись широкие шлейфы густого белого дыма, Обер понял, в чем дело. Самолеты ставили дымовую завесу, стараясь ослепить миноносец и не дать ему вести прицельный огонь.

Снова в небе зарокотали моторы. Сначала Обер не видел в небе ничего, а затем низко-низко над водой из-за дальнего мыса выскочил гидроплан и, поднимая фонтаны брызг, приводнился, выруливая ближе к береговой линии.

«Все к воде!» — закричал Обер. — «Раненых не бросать! Я прикрываю!»

Гидроплан тем временем подошел к самой кромке берега и ткнулся поплавками в прибрежные камни. Пропеллеры его продолжали вращаться, разгоняя рябь по поверхности моря. Видя, что добыча уходит из-под самого носа, десант противника, подстегиваемый энергичными выкриками, двинулся вперед. Обер не потратил даром ни одного из двух оставшихся в винтовке патронов. Бросив ее, он всадил в рукоять пистолета запасную обойму и сменил позицию, перекатившись за другой камень, поближе к берегу.

То и дело стреляя из пистолета по подбиравшимся все ближе темным форменкам, Обер короткими бросками продвигался к гидроплану. Оттуда длинными очередями ударил пулемет и застучали редкие винтовочные выстрелы.

«Прикрывают», — с благодарностью подумал Обер и в несколько прыжков преодолел остающееся ему расстояние. Рывком подтянувшись в распахнутую дверцу кабины и ввалившись внутрь, он хрипло выдохнул — «все на месте?».

Аита Колейц коротко бросила — «живые — все».

Гидроплан уже отходил от береговой кромки, разворачиваясь для взлета. Молодой парень в щегольской летной куртке с треугольными клапанами на карманах, стоя на специальной подставке, позволявшей ему чуть ли не пояс высунуться в верхний люк, не переставал бить длинными очередями по берегу из установленного у люка пулемета на поворотной турели. Время от времени в корпус гидроплана с тупым звуком впивались ответные пули. Иные из них насквозь прошивали кабину, рассчитанную на шестерых человек, в которой кое-как сгрудились тринадцать женщин.

Гидроплан уже развернулся для взлета, но тут пилот закричал:

«Перегрузка! Не взлетим! Все лишнее из кабины — в воду. И оружие тоже! Слышь, Лустин!» — пилот обернулся вглубь кабины, к молодому стрелку, — «сбрасывай пулемет с турели! И все патроны! Все в воду!»

Гидроплан набирал скорость, а из дверцы кабины летели в воду ящики из-под патронов, пустые пулеметные ленты, спешно отломанные от креплений лавки, карабины, ремни с подсумками, тяжелые армейские ботинки, впопыхах сдернутые с ног. Подняв тучу брызг, в воду плюхнулся пулемет. Натужно воя двигателями, гидроплан слегка подпрыгнул, потом еще раз, не в силах оторваться от поверхности воды, и, уже набрав приличную скорость, запрыгал по гребням волн, подобно аэроглиссеру, чувствительно встряхивая при каждом касании поверхности воды всех своих пассажиров.

Тем времен дымовая завеса, поставленная бомбардировщиками, потихоньку рассеивалась и вслед беглецам заговорили четыре скорострельные малокалиберные пушки миноносца. Рядом с гидропланом стали вспучиваться и опадать водяные столбы. Миноносец устремился в преследование, добавляя и добавляя ход, используя всю мощь своих двух новейших паровых турбин.

«Не взлетим!» — снова крикнул пилот, стараясь перекричать натужный вой моторов. — «Так и будем прыгать, пока нас не подстрелят, как утку на болоте! Остается одно — сливать бензин. Оставлю топливо только до Фаамси! Лустин, стравливай горючку!»

Молодой стрелок вылез на крыло и открыл клапан бензобака, затем перебрался на другое крыло и проделал ту же операцию. Из клапанов фонтаном хлынул авиационный бензин. Обер вздрагивал при каждом близком разрыве снаряда. Стоит разлитому по поверхности воды бензину вспыхнуть, как все они превратятся в огромный факел…

Гидроплан шел зигзагами, стараясь помешать прицеливанию артиллеристов миноносца, а заодно подрасплескать бензиновую лужу, расплывавшуюся радужными пятнами по поверхности моря. Когда показатель уровня горючего в баках стал приближаться к нулевой отметке, пилот заорал — «Лустин, закрывай клапана!».

Моторы взвыли, набирая полную мощность и гидроплан снова запрыгал по волнам. Лустин, проскользнув через верхний люк, свалился в кабину, плюхнувшись одной из девушек на колени, чем вызвал насмешливые комментарии со стороны ее подруг. Гидроплан подпрыгнул раз, другой, каждый раз смачно шлепаясь об воду и вытряхивая душу у пассажиров, затем все же оторвался от воды, пролетел несколько секунд, снова зацепил гребень волны, еще разок встряхнув всех находившихся в кабине, и, наконец, окончательно оторвавшись, пошел над самыми волнами, медленно-медленно набирая высоту.

Обер сидел в кабине, молча кусая губы. Шестеро из его телохранительниц погибли. Устроил себе отдых, нечего сказать. Хорош полковник, отсиживающийся за дамскими спинами!

В таких невеселых раздумьях прошли двадцать минут полета до Фаамси. В порту Обер сразу направился к начальнику местного отряда сторожевых кораблей. Услышанные от него новости несколько успокоили Обера Грайса. Командующий Южным участком военно-морского флота организовал преследование вражеского миноносца силами двух эскадренных миноносцев и четырех звеньев морской авиации. На Воомси со сторожевиков высажен десант береговой стражи — два взвода, все, что было под рукой.

На следующий день Обер узнал подробности инцидента. Миноносец получил повреждения в результате воздушной атаки и не смог оторваться от преследующих его эсминцев. Те потопили его огнем своих 13-сантиметровок, подобрав и взяв в плен остатки команды. Десант береговой охраны на Воомси частью уничтожил, частью пленил вражеских десантников. Из допроса пленных выяснилось, что полковник Грайс не был единственной целью вражеского рейда. Деремцы намеревались также взорвать маяк на Воомси, предварительно сняв с него осветительную арматуру для устройства ложного маяка, предпринять внезапную торпедную атаку стоянки сторожевиков в порту Фаамси и поставить морские мины на торговых путях вблизи островов. На обратном пути они должны были заложить тайник с оружием для одной из ранее высаженных бандитских групп на побережье Ахале-Тааэа.

Обер Грайс мог утешать себя тем, что его телохранительницы, сковав боем вражеский десант, и привязав к себе миноносец противника, сорвали эти обширные замыслы. Да и потери, понесенные врагом, были значительно выше, чем их собственные. Но шесть молодых женщин, убитых в мирное время, после окончания войны, не оставляли в покое совесть полковника Грайса. Чтобы оставлять поменьше места для душевных терзаний, он с головой окунулся в работу.