Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
22 июня, когда Битлис находился под серьезной угрозой наступления русских войск и вали вместе с местными властями уже готовился оставить город, жителей охватила паника в связи с прибытием курдских главарей из Модгана/Мутки. Позднее стало известно, что незадолго до вхождения в Битлис курды уничтожили в своих казах двадцать семь армянских сел, вырезав в них 5469 жителей[1916]. В тот же день началось истребление армян Битлиса. Первым шагом стал арест епископа Варданяна, за которым на следующий день последовала операция, направленная против американской миссии: ее окружили солдаты и жандармы, арестовавшие несколько работавших там армянских аптекарей, медсестер и учителей[1917]. Очевидно, что присутствие этих иностранных миссионеров очень досаждало властям. Как только они начали в тот же день арестовывать всех мужчин Битлиса, преподобный отец Дж. Кнапп посетил Мустафу Абдулхалика и потребовал от него объяснений. Как всегда вежливо вали обосновал аресты, ссылаясь на информацию о том, что «некоторые армяне» в городе получили письма из Вана. Иначе говоря, «цель арестов всех мужчин состояла в обнаружении получателей [этих писем]»[1918]. Эти слабые, опирающиеся на официальные заявления отговорки едва ли могли скрыть настоящую цель систематических, сопровождавшихся беспрецедентными актами насилия облав на всех армян мужского пола старше десяти лет, совершавшихся на улицах, базарах, в школах и домах Битлиса[1919]. Цель арестов заключалась в том, чтобы в самом начале устранить любую возможность сопротивления. Начиная с 22 июня, мужчин стали под конвоем выводить из города группами из десяти-пятнадцати человек, в зависимости от длины связывающей их веревки. Затем их расстреливали или забивали топорами, лопатами и острыми кольями. Для уничтожения армянского мужского населения Битлиса потребовалось две полных недели[1920]. Полковник Нусухи-бей, свидетель обвинения, служивший в Битлисском регионе, представил в 1919 г. военному суду показания о деятельности главнокомандующего 3-й армии Махмуда Камиля, в которых попутно указал, что армян в Битлисе убивали «в долине в получасовом расстоянии от города», где «их обливали керосином и сжигали»[1921].
25 июня в Битлис прибыл Джевдет с восемью тысячами «мясников». Его цель состояла в том, чтобы не дать русским, находившимся на тот момент в Хан Аламе[1922], в часе пути от города, войти в него, а также, чтобы перекрыть все связи города с внешним миром и дать властям возможность безнаказанно творитг свои дела. Джевдет как нельзя лучше отметил свой приезд, сразу же подвергнув пыткам Охикяна и еще нескольких дашнакских лидеров, которые впоследствии были повешены поблизости на мысе Тахи Клух[1923]. Затем его внимание привлекли находившиеся в заточении влиятельные люди армянской общины, от которых он вымогательством получил 5000 турецких лир[1924], после чего у двоих из них, Аракси и Арменуи, потребовал «руки их дочерей[1925].
Чтобы как можно быстрее завершить начатое, люди Джевдета согнали семьсот мужчин к месту в шести милях от города, где их убили и сбросили в вырытые ими же самими ямы[1926]. Не пожалели даже самых маленьких детей: всех мальчиков от одного года до десяти лет забрали из семей, вывели за город, бросили в огромную яму, облили керосином и сожгли заживо «в присутствии вали Битлиса»[1927]. Для женщин и детей из города и окрестных деревень, не попавших в эту категорию, в делом около восьми тысяч человек, была заготовлена иная судьба. 29–30 июня их начали сгонять в одно место. В первые два дня их держали в нескольких вместительных домах в городе и во дворе собора, а затем в начале июля отвели под конвоем жандармов и полицейских к южному выходу из Битлиса в начало ущелья Араби возле моста под таким же названием, где они оставались в течение двух недель. Ущелье служило рынком, где каждый желающий мог выбрать себе понравившуюся женщину, девочку или ребенка, после этой массовой распродажи, на которой было разобрано две тысячи человек, на рассвете на шесть тысяч оставшихся напали чете Джевдета и вырезали несколько сотен несчастных. Тех, кто остался в живых, жандармы и полицейские погнали по дороге в Сиирт. В Дзаг Каре караван подвергся еще одному налету чете. Остатки каравана, не заводя в Спирт, добрались до Мидьята, где было уничтожено еще около тысячи депортированных, после чего путь смогли продолжить не более тридцати оставшихся в живых[1928].
К середине июля в Битлисе осталось не более десятка армянских мужчин, мастеровых, без которых не могла обойтись армия[1929], а также женщины и девочки, принадлежавшие бывшему депутату парламента Садулле, начальнику почты Хакки, владельцу бани и другим горожанам[1930]. Кроме того, властям пришлось выслеживать немногих детей, все еще скитавшихся по городским улицам. Их отлавливали и бросали в реку или ямы с крутыми стенками, чтобы они не могли выбраться наружу[1931]. Наконец, Джевдет и Абдулхалик настояли на выдаче нескольких женщин, нашедших убежище в американской миссии, и девушек из американской школы. Подробный отчет Грейс Кнапп о преследованиях, которым подвергалась миссия, свидетельствует о решимости двух лидеров младотурок во что бы то ни стало выполнить свои намерения — стереть даже следы армянского присутствия в Битлисе[1932]. Так жандармы регулярно посещали миссию с целью ареста нашедших там приют женщин. Некоторым удавалось избежать ареста, подкупив жандармов. Но это спасало их лишь на несколько дней, после чего их постигала общая для всех участь[1933]. Арест в американской миссии сироты двух или трех лет, дочери армянского школьного учителя из Татвана, свидетельствует о проявляемом местной полицией рвении. Ведь девочка всем, кто об этом спрашивал, называла имя курда, убившего ее отца[1934]. Хорошо образованные, говорящие на многих языках девушки из американской школы привлекали недвусмысленное внимание офицеров организации младотурок, которые даже пытались оказать влияние на вали (по крайней мере, это утверждают американцы), чтобы заполучить девушек[1935]. Однако вероятнее всего, им было бы суждено исчезнуть, как и всем другим, несмотря на то, что распространенная в то время биологическая концепция тюркизма не исключала таких связей. В итоге девушки остались в живых благодаря действиям главного врача турецкого военного госпиталя Мустафы-бея, араба, получившего образование во Франции и Германии. Понимая, что «присутствие этих девушек было бельмом на глазу правительства», он упорно
