Синтез (СИ) - "Токацин"

— Часть пластин не поддаётся, — с недоумением заметила она, когда глайдер остановился, а Линкен открыл люк и вылез наружу.

— Далеко не отходи, — сказал ему Гедимин, не двигаясь с места. — Все обсуждения будем вести в фургоне, с закрытым люком. Пластины зафиксированы.

Сешат мигнула.

— Зачем? Они так не смогут складываться.

— Будет ещё один слой брони, он утяжелит корабль и убавит маневренности, — сказал Гедимин, раскладывая на расстеленную ветошь капсулы с топливом. Часть их была наполнена водой; сармат отметил их химической формулой.

— Винтолёт с неподвижными пластинами будет вести себя примерно так же, как с новой бронёй, — пояснил он, уложив «Гарпию» кверху брюхом. — Дай его сюда. Я его заправлю, ты возьмёшь краску и пойдёшь работать.

— Опять эта краска! Она реагирует на каждую хвоинку, — поморщилась Сешат. — Я вижу, что корабль не касался веток, а краска исполосована. По-моему, она только сбивает с толку.

— Иди, — Гедимин вынул из винтолёта распылитель, вставил балластную капсулу и протянул модель самке. — Вон та ель, вторая слева, выглядит достаточно густой.

Лилит забралась в фургон, огляделась и осторожно задвинула люк.

— Вот как она теперь выглядит, — самка внимательно осмотрела «Гарпию» и замерила пальцами длину крыла. — На пять сантиметров шире… и, похоже, гораздо тяжелее.

— Масса увеличилась незначительно, — качнул головой Гедимин. — Я расширил топливные баки.

— По четыре заряда с каждой стороны? — Лилит щёлкнула языком. — Выглядит неплохо. Жаль, она окажется в руках психа-пиромана…

Гедимин недовольно сощурился.

— Ты обучишь его, — буркнул он, переворачивая «Гарпию» на брюхо. — Это скоростная модель. Первый этап полётов — гонки на скорость. Это лёгкий быстрый корабль. Основная тяга обеспечивается нагревом от солнечных батарей на фюзеляже. Полёты проводятся на закате, поэтому корабль прогревают заранее, пока солнце высоко. Дополнительное ускорение придаёт реактивный двигатель. Эти капсулы предназначены для него. Каждая из них даёт один мощный толчок. Если выбрать момент для рывка неверно, корабль вылетит с трассы.

— Своеобразно, — хмыкнул Линкен, разглядывая «Гарпию». — И это всё? Никаких реакторов, силовых полей и антигравов?

— Работаем с тем, что есть, — Гедимин положил в топливный бак последнюю капсулу и потянулся за балластом.

— А зачем вода? — спросил Линкен, подбирая одну из балластных капсул. — На случай аварии?

— Это балласт. Он уравновешивает топливо, не даёт кораблю опрокинуться, — отозвался ремонтник, заполняя второй бак.

— Без него поместилось бы восемь капсул топлива, — сказал взрывник. — Зачем таскать балласт?

— От толпива с этой стороны никакой пользы, — Гедимин хотел закрыть баки, но Линкен пальцем придерживал крышку, и ремонтник недовольно покосился на него. — Выброс по этому борту столкнёт корабль с трассы, и этим всё закончится.

Линкен громко фыркнул и вытащил балластные капсулы из бака.

— Не везло тебе с пилотами, атомщик. В ядерной физике ты спец, но динамику учил как-то странно. А самка не учила вовсе.

— Эй, самец! — вскинулась Лилит. — Руки убери!

Гедимин придержал Линкена за запястье и подобрал оставшиеся топливные капсулы.

— Можешь экспериментировать, если хочешь. Но корабль должен остаться целым.

— Не беспокойся. Я был пилотом, когда этих самок в проекте не было, — Линкен подобрал «Гарпию» и положил её на ладонь; крылья, качнувшись один раз, тут же уравновесились.

— Лилит сделает пробный круг и отдаст управление тебе. Я буду рядом, но у меня своё дело. Береги корабль, — Гедимин на долю секунды сжал плечо Линкена и подтолкнул взрывника к выходу.

Глайдер приземлился на вершине пологого холма; чуть ниже по склону Гедимин нашёл песчаную проплешину и содрал моховой покров вокруг неё, расширив её на пару метров. Сухой мох потрескивал под ногами, в песке было полно растительных остатков, и сармат долго просеивал его, пока не убедился, что гореть на площадке нечему. Затем он вкопал по центру рамку полуметровой высоты и развесил на ней разодранную ветошь и обрывки тросов. Ветер дул с холма, и лёгкие обрывки покачивались. Гедимин обошёл конструкцию по кругу, отодвинул моховое полотнище ещё дальше и бросил под рамку несколько сухих веток.

Распылитель плюнул мелкой взвесью; сармат стрелял с вытянутой руки — между соплом и тряпками было сантиметров двадцать. Развешанные обрывки задымились. Затыкая на ходу распылитель, Гедимин шагнул назад. Горячий воздух ударил ему в лицо. Скирлин горел рыжеватым пламенем, скукоживаясь и чернея. Прогоревшие куски отрывались, падая на песок и подложенные ветки; ещё пять секунд — вспыхнули и они, и оплывающая рамка прогнулась от жара. Видимое пламя продержалось ещё десять секунд — прибежавшие к площадке испытатели успели увидеть, как оно гаснет. Резко пахнущий дым стелился над холмом. Остатки скирлина, фрила и древесины тлели, потрескивая; Гедимин бросил к ним ещё одну ветку, и вскоре она задымилась, а потом и вспыхнула.

— Так выглядит реакция с органикой, — сказал сармат, прокапывая длинной веткой канавку от кострища к краю площадки. Открыв флягу, он выплеснул немного жидкости в проложенное русло. До обугленных остатков докатились считанные капли, по пути превратившиеся в шарики песка, но этого хватило — с громким шипением пламя взметнулось на полметра и тут же опало, оставив шипящую и вздымающуюся бесформенную массу пепла.

— А так — с водой, — Гедимин убрал флягу и отошёл от площадки. — Через час реагент выгорит. Сейчас его трогать нельзя.

Линкен шумно втянул воздух и широко ухмыльнулся.

— Очень знакомый запах. Так это стряпня Хольгера? Ну-ну, вижу, наш химик понемногу берётся за ум. Если в этом вашем лабиринте все корабли летят одновременно… Не завидую я тем, у которых фриловая броня!

Гедимин вздрогнул. Сешат и Лилит придвинулись ближе, сверкая глазами.

— Дельная мысль, — громко прошептала первая. — Ты поставишь на «Иглу» невопламеняемую броню?

Ремонтник кивнул.

— Да, тут я не подумал, — признал он, недовольно щурясь. — Надо предупредить механиков. Пусть уберут фрил. Не хочу испортить чужие модели.

Сешат изумлённо мигнула.

— Эй-эй, куда?! Мы же победить хотим, или я ошиблась?!

— Не так, — качнул головой Гедимин. — Не хочу ссориться с Иджесом.

«Может, вообще убрать прожигатели?» — задумался он, глядя на кучку пепла. «Если бы знать наверняка, что никто, кроме меня, до них не додумался…»

«Детали размером до сантиметра я бы деталями не признавал,» — Гедимин прикрыл ладонью респиратор и отодвинулся от стола, накрывая горку бесформенных обломков увеличительным стеклом. «Никогда не был силён в электронике. Вот это?» — он поддел пинцетом одну из деталей и поднёс к свету. «Нет. Тогда вот это? Или это?»

Уронив последний обломок в общую груду, сармат отвернулся от стола и тяжело вздохнул. «Насколько всё-таки проще с деталями нормального размера… Не хочется идти к Кенену, но придётся. Подскажет, как получить полноценный прибор. Если бы они все не шли через безопасников…»

Ворота ангара были открыты настежь и зафиксированы, с улицы тянуло теплом, за стеной в мусорном баке рылись еноты, и ещё один шуршал на крыше, подбираясь к «кормушке». По аэродрому медленно ползали роботы-уборщики. До обеда оставалось полчаса; минут через пятнадцать в небе должен был появиться ремонтный глайдер.

— Что это у тебя? — Иджес с полным ящиком контейнеров с едой переступил порог и сразу вытянул шею, заглядывая Гедимину за спину. Сармат отодвинулся и смёл горку обломков на ладонь, а затем — в карман.

— Можно считать, что ничего.

Еноты забеспокоились, тот, кто свисал с крыши, шарахнулся назад, — в ангар, не обращая внимания на животных, вошёл Торкват. Он выглядел довольным, а его карманы раздулись ещё сильнее, чем утром — хотя и тогда они не были пустыми. «Если бы не идиотское состязание, работали бы спокойно в одном ангаре,» — сузил глаза Гедимин. Модели звездолётов, в отличие от обогащенного урана, у охраны подозрений не вызывали, и можно было бы дорабатывать их тут, в надлежащих условиях. «Но лучше даже не предлагать,» — подумал сармат, поднимаясь со стула.