Синтез (СИ) - "Токацин"

«Грязь» вязкими каплями вытекала из глубокого надреза поперёк ладони. Ещё один прошёл по тыльной стороне, зацепив три пальца. Гедимин ощупал внезапно занывшее плечо — третий удар вспорол комбинезон, но кожу только слегка поцарапал. Сармат посмотрел на винтолёт — ветошь была закапана кровью, верхний винт немного помялся.

«Вот макака…» — Гедимин сжал пальцы, стараясь не залить всё убежище, и пополз, отталкиваясь одной рукой, к бочке с водой. «Хорошо хоть, не по горлу!»

На всякий случай он потрогал шею, но порезов не нашёл. Из ранки на ладони выпал тонкий осколок фрила — самодельный нож был не очень качественным. «Или на это и был расчёт,» — Гедимин досадливо сощурился, опуская руку в холодную воду. Боли почти не было, но сармату было досадно до жжения в груди. «Сегодня я работать не смогу,» — думал он, свободной рукой дотягиваясь до ниши с инструментами. «Надо поправить винт. А потом… Где броня?!»

Горка пластин с креплениями была на месте, но заметно покосилась. Гедимин быстро пересчитал их. «Все на месте. Не понял, что это? Скорее всего.»

Он пошевелил пальцами правой руки. Ладонь онемела, порезы уже не кровоточили, но напоминали о себе при каждом движении. «Ничего не выйдет,» — поморщился сармат, целой рукой откручивая винт и разделяя корпус корабля надвое. Извлечь распылители было труднее, пришлось помочь правой рукой, и кровь снова закапала на пол. Гедимин бросил их в стеклянную банку и плотно закрыл, прежде чем обернуть ветошью и спрятать в подвал. Разворошив лёд, сармат закопал банку под рыхлый слой осколков. «Пусть ищет,» — усмехнулся он, раскладывая остатки винтолёта по нишам и закрывая обломками фрила и ветошью. «Но что теперь с ним делать?»

За час до подъёма Гедимин проснулся от резкой боли в руке — во сне он положил голову на раненую ладонь. Медленно вспоминая, что произошло вечером, а что только приснилось, он зажёг фонарь и осветил руку. «Мать моя пробирка…»

Порезы не затянулись. Потемневшая плоть вдоль них поднялась валиками, и вся ладонь припухла и отзывалась на прикосновения резкой болью. Гедимин пошевелил пальцами и стиснул зубы, сдерживая стон. «Что это? Что помешало регенерации?» — он тронул край ранки, пытаясь заглянуть внутрь, но опухоль закрыла дно — видна была только чёрная жидкость, засохшая на коже. Прикосновение сдвинуло корку, и порез снова закровоточил.

«Похоже, работать сегодня я не смогу,» — сармат выключил свет, ненадолго прикрыл глаза, но дёргающая боль в потревоженной руке не давала ему уснуть. Он дотянулся до комбинезона, достал из кармана помятый винт. На лопастях не было крови. «Значит, Иджес… Интересно, чем. Никогда не видел, чтобы царапина от куска фрила заживала так плохо,» — Гедимин осторожно лизнул рану, но никакого странного привкуса не обнаружил.

«Однако с кораблём надо что-то делать…» — он медленно, стараясь не пользоваться раненой рукой, влез в комбинезон, с трудом застегнул его. «Такая мелочь, и так мешает,» — он досадливо сощурился на потемневшую ладонь. «Знал же, что не будет добра от этих игр…»

— Эй, Лилит, — он осторожно постучал в стену. — Спишь?

— Уже нет, — донеслось из соседней комнаты. — Что ты там вертишься?

— Есть проблема, — прошептал сармат. — Можно зайти к тебе?

— Заходи, — из-за стены послышался громкий шорох. Когда Гедимин вошёл, Лилит застёгивала комбинезон.

— Какие проблемы в пять утра? — проворчала она, уступая сармату половину матраса. Гедимин сел, положил ладонь на колено и направил луч фонаря на порез. Лилит судорожно вздохнула.

— Мать твоя пробирка! Чем это ты?

— Кусок фрила, — сармат перевернул ладонь тыльной стороной вверх и показал распухшие пальцы. — Встретил Иджеса в лаборатории. Он был не в себе. Я рассчитывал, что к утру заживёт.

— Иджес?! — Лилит недоверчиво покачала головой. — Напал на тебя?! Пора звать охрану.

— Незачем, — сказал Гедимин, выключая фонарь. — Но… я думаю, модели в лаборатории больше держать нельзя. Иджес вскрыл мой замок, а ставить растяжку у входа я не хочу. «Гарпия» уже у Линкена. Я думаю забрать «Иглу». Она недоработана, придётся забирать как есть. Поможешь?

— Прямо сейчас? — самка мигнула. — Да, это правильно. Если только Иджес уже не забрал её. Вот животное…

Гедимин ждал, что комендант выглянет в коридор и надолго привяжется с вопросами, но Гай только приоткрыл дверь комендантской, кивнул и молча ушёл к себе. Небо над Ураниум-Сити уже побелело, крики птиц над озером перекрывали даже шум грузового аэродрома — видимо, кто-то снова решил подкормить их. Спускаясь в овраг, Гедимин заметил на светлом обломке фриловой плиты тёмные потёки и посмотрел на свою руку. «Я не трогал эту плиту,» — вспомнил он с некоторым запозданием. «Иджес?»

Он забрался в туннель первым. Свет был погашен, брошенные в спешке клочья ветоши так и лежали в углу, а на полу темнели капли крови. Гедимин выбрался наружу, жестом велел Лилит ползти до поворота и заполз следом, закрывая за собой люк. Липкие потёки на ручке крышки уже засохли. «Надо будет смыть,» — заметив беспорядок, Гедимин поморщился. «Когда рука заживёт.»

— Мать твоя пробирка! Это и есть лаборатория? — свет зажёгся, и Лилит едва не вскочила на ноги, но вовремя вспомнила о низких потолках. — Тут целое здание, под землёй! Ты всё это сам сделал?! А тут что? Реактор?

— РИТЭГ, — буркнул Гедимин, не вдаваясь в подробности. Он дотянулся до ниш, которые сам вчера закрывал, — после него, похоже, никто в них не совался. Грубо разделённые части винтолёта были там, как и замазанная кровью ветошь, под которой их спрятали. Никто не прикасался и к горке пластин будущей брони — она стояла ровно, так, как Гедимин её оставил.

— Керамическая обшивка. Наиболее устойчива к таким реагентам, — сармат щёлкнул пальцем по крышке погреба. — Хотел вчера закончить её. Наверное, сегодня тоже не смогу. И винт погнулся…

— Как ты его разбирал одной рукой? — Лилит перевернула обе половины механизма вниз обшивкой и попыталась совместить их. — Винт легко выправить. А обшивка… Я что-то не понимаю, как она крепится.

— Сейчас, — Гедимин заглянул в погреб, опустил раненую руку так, чтобы поток холодного воздуха остудил её, и дотянулся до деталей, темнеющих под снегом. Никаких следов вторжения не было и там.

— Тут есть вода? — Лилит, плюнув на клок ветоши, оттирала с обшивки винтолёта кровь.

— В бочке. Кран снизу, — Гедимин кивнул на большую ёмкость в углу убежища. Ладонь, присыпанная снегом, болеть перестала; можно было забыть о ней и немного подумать о более сложных вещах. «Вчера Иджес не стал возвращаться. Может вернуться сегодня. Куда пристроить корабль?» — сармат с досадой щурился на потолок. «В барак? Отдать пилотам? Как надоели эти шпионские игры…»

В тишине убежища рокот двигателя ударил по ушам, и сармат развернулся всем телом, готовясь к новой стычке, но тут же опомнился. «Да, игры… Бессмысленное занятие. Не надо было вообще тащить кораблики в лабораторию. Ну ладно. Руку жалко, но мозги дороже. Хорошо, хоть теперь додумался…»

— Работает? — он закрыл погреб и подполз к Лилит. Отмытый винтолёт стоял на поддоне рядом с бочкой, и Лилит разглядывала пучок кабелей, что-то замышляя.

— У тебя где-то были электроды, — задумчиво сказала она. — Тут нужен нагрев…

— Оставь так, — сказал Гедимин, отбирая погнутый винт. — Тут есть ветошь. Помоги завернуть корабль так, чтобы ничего не торчало.

— Что, целиком понесёшь? — озадаченно мигнула Лилит. — Видно же будет.

— Пусть, — отмахнулся ремонтник. Он почти содрал с банки с распылителями крышку — но тут, задумавшись на полсекунды, закрыл её и вернул в подвал.

— В носу винтолёта есть полость. Засунь туда балластные капсулы, — попросил он. — Столько, сколько влезет.

Вытряхнув из карманов лишний фрил, Гедимин разложил по ним части новой брони. «Интересно — пусть наблюдает,» — хмыкнул он про себя. «Надо — может позаимствовать. А я бы вообще не участвовал.»