Синтез (СИ) - "Токацин"

Выломанная задвижка потайного замка заскрежетала по верхней плите, и сармат поддел обломок и бросил в карман. С горы мусора посыпались обёртки и сухие ветки. Гедимин отряхнулся и пошёл к краю оврага. Лилит уже стояла там, прижимая к себе ком ветоши.

— Можно разобрать на три части. Так точно никто не разберётся. Собирать будем в глайдере, — вполголоса сказала она.

Гедимин покачал головой.

— Ничего не трогай.

Когда он с винтолётом в руках вышел на аэродром, рука ещё болела. Тряпка со снегом, которой Гедимин обернул ладонь, уже согрелась и даже частично высохла; шевелить пальцами по-прежнему было тяжело. На обочине, дожидаясь глайдера, стояли ремонтники; медицинский транспорт уже поднялся в воздух и должен был обогнать их. Иджес уже был здесь, стоял у стены, время от времени вздрагивая и оглядываясь. Увидев Гедимина, он шагнул в сторону и поднял руку, будто пытаясь прикрыться.

— Видел? — Гедимин показал ему распухшую ладонь. Сармата передёрнуло, он часто замигал и втянул в себя воздух.

— Доволен?

— Уран и торий… — выдохнул Торкват, глядя на порезы. — Иди к медикам. Никакая рана не должна так выглядеть. Чем тебя так?

— Спроси у него, — ремонтник указал на Иджеса, и тот снова втянул воздух, но так ничего и не сказал. — На руднике зайду.

— Смотри, — покачал головой Торкват, глядя то на Гедимина, то на Иджеса. — Сразу иди, как сойдёшь с глайдера. Что у тебя с собой?

— Винтолёт, — Гедимин повернулся к Иджесу. — Держи его. Мне одной рукой неудобно.

Сармат-северянин изумлённо мигнул. Он едва не выронил ком ветоши, в последний момент поймал его и прижал к груди.

— Гедимин, как так? Это был просто фрил… я подумал, ты придушишь меня прямо там! — пробормотал он, перекладывая ком в левую руку и протягивая правую к повреждённой ладони ремонтника. — Лезвие из фрила… Я не хотел тебя калечить!

— Ты мне скоро мину под матрас подложишь, — устало выдохнул Гедимин. — Оно того стоит? Вот эти мартышечьи развлечения…

Глайдер, притормозивший у обочины, загудел. Торкват стоял у кабины, глядя на двоих ремонтников, и растерянно качал головой. Гедимин, пожав плечами, шагнул в фургон. Ему было не по себе. «Странная мысль, но может сработать…»

— Винтолёт… — Иджес развернул было ветошь, но спохватился, покосился на Торквата и замотал корабль ещё туже. — Та самая «Игла»?

— Вчера он получил повреждения, — ровным голосом сказал Гедимин, показывая погнутый винт. — Везу его на ремонт… и доработку. Ты хотел знать, чем он будет отличаться в этом году?

Иджес мигнул и подался в сторону. «Он правда думает, что я могу напасть,» — Гедимина передёрнуло. «Чем думает?!»

Глайдер замер на посадочной полосе, Гедимин, покачнувшись, взялся правой ладонью за поручень и стиснул зубы от боли.

— Очень хорошо, — пробормотал Торкват, глядя на него. — Иджес, веди его в медчасть. Там расскажешь, что и зачем ты сделал.

— Отнеси винтолёт в ангар, — попросил его Гедимин, выбираясь из фургона.

Медик, увидев его руку, изумлённо мигнул и позвал помощника. Распухшую ладонь долго вертели и ощупывали. Иджес, устроившийся у двери, смотрел на них немигающим взглядом.

— Никогда не видел такого на сарматах, — заметил один из них, доставая спринцовку. — Сделаем смывы, потом — анестетик, антибиотики и перевязка. Что в крови?

— Выше запястья — чисто, воспаление местное, — отозвался второй, отцепляя от руки Гедимина кровезаборник. — Сильный иммунитет. Чувствуешь жар, слабость?

Сармат качнул головой.

— Что там? — он покосился на руку. — Почему не затягивается?

— Грязь, — ответил медик, поворачивая порезанную ладонь набок. Жидкость, вытекающая из спринцовки, была обычной водой, но жгла рану, как кислота.

— Гниющие остатки, растительные или животные. Возможно, фекалии, — быстро просушив порез, медик щедро обрызгал его анестетиком. — Рассадник бактерий. Был бы ты человеком, пришлось бы резать руку. Без помощи пройдёт через три-четыре дня, но вы, механики, всегда торопитесь. Терпи, это антибиотик… Вот так. Вечером приходи на перевязку. Рукой ни за что не хватайся. Если я нигде не ошибся, завтра утром сможешь работать.

Последние фразы до Гедимина долетали, как сквозь туман. Он пристально смотрел на Иджеса. Тот болезненно щурился и старался не поднимать взгляд.

— Ил, — прошептал он, когда Гедимин с перевязанной рукой пошёл к двери. — На лезвии был сухой ил. Я не думал, что так выйдет!

— Так трудно удержаться и не лазить в мою лабораторию? — покосился на него ремонтник. — Не нравится мне всё это. Так делают макаки, а не сарматы.

— Я бы ничего не тронул, — мотнул головой Иджес. — Только посмотрел бы. Я не знал, что ты так ранен. Увидел кровь, когда уже поднялся. Я не мазал лезвие специально…

Торкват размеренно ходил вдоль верстака, засунув руки в карманы; когда в проёме открытых ворот показались Иджес и Гедимин, он остановился и повернулся к ним.

— Рука цела? — спросил он, разглядывая повязку «атомщика». — Это хорошо. Когда сможешь работать?

— Завтра утром, — отозвался Гедимин. Он смотрел за спину Торквата, на верстак — там лежал винтолёт, всё ещё замотанный в ветошь, но было заметно, что ком разворачивали и потом свернули небрежно.

— Очень хорошо, — кивнул Торкват. — Плановая проверка через пять дней, помнишь?

— Тут четырнадцать ремонтников, кроме меня, — Гедимин тяжело опустился на табурет рядом с верстаком и положил повреждённую ладонь на столешницу. «Трудно будет ни за что не хвататься. Особенно теперь, когда не болит.»

— Ты понимаешь, что я на это отвечу, — сузил глаза Торкват. — Вы с Иджесом следили вдвоём за пятью шахтами. Не я, не оставшиеся двенадцать ремонтников.

— Мог бы и ты, — пожал плечами Гедимин. — В этом нет ничего сверхсложного.

Он развернул ветошь и осмотрел крепления винта. Вчера детали снимались в спешке и почти вслепую, но обошлось без серьёзных повреждений. «Можно работать,» — довольно кивнул сармат, выкладывая на верстак элементы брони и недостающий винт. Двое ремонтников тихо подошли к нему и встали рядом.

— С этим винтолётом ты выступал в том году? — уточнил Торкват. — Я его запомнил. Довольно интересный складной корпус.

Иджес потянулся к деталям обшивки, но перехватил взгляд Гедимина и отдёрнул руку.

— Это и есть огнестойкая броня? Я видел её вчера, но решил, что это для… других экспериментов. Ты не повредишь руку, если будешь сейчас работать? Медик сказал тебе…

— Мне нужна помощь, — Гедимин поднялся из-за верстака и встал рядом, здоровой рукой доставая из кармана обрезок бумаги. Начерченная там схема была частичной, полную сармат рисовать не стал.

— Нужно выправить винт и закрепить обшивку. Моя рука бесполезна, — он недовольно сощурился. — Помоги надеть перчатку, Иджес. Тут нужен нагрев.

— Да, сейчас помогу, — закивал сармат, заглядывая в ящики с инструментами. — Значит, это — винтолёт, с которым ты выйдешь в этом году? И ты так просто принёс его сюда?!

— Это он. Можешь осмотреть его, как захочешь, — кивнул Гедимин, прилаживая левую руку к креплениям ремонтной перчатки. «Не очень удобно, но работать можно.»

— Когда закончим с винтом, поможешь с обшивкой. Если ты не имел дела с подобными материалами, тебе это будет полезно, — он щёлкнул переключателем и почувствовал вдоль руки знакомый нагрев — перчатка была готова к работе.

— Но это… неправильно! — Иджес растерянно мигнул. — Это всё держится в тайне, иначе любой сможет повторить и стать победителем! Тут я и Торкват, а мы — механики других звеньев!

— Да я бы вообще отказался от участия, если бы знал, чем придётся заниматься, — сузил глаза Гедимин. — Ты вчера был не в себе, и больше я не хочу такого видеть. Хочешь повторить то, что я сделал, — действуй. Но с ума не сходи!

Горячий металл тихо шипел, скобы входили в пазы, пластины обшивки звенели, прикасаясь друг к другу. Она была похожа на рыбью чешую; Гедимин следил, чтобы края аккуратно заходили друг за друга, не оставляя зазоров. «Если всё правильно, она сложится по спирали,» — думал он, прогревая очередную скобу. «Гореть там будет нечему.»