Тот самый сантехник. Трилогия (СИ) - Мазур Степан Александрович

– Принимаю, - ответила Ирина Олеговна и тут же добавила. – Но первый сеанс бесплатный. Он так сказать, ознакомительный. Мне нужно понять, есть у вас… проблема, или просто балуетесь.

Она едва не сказала деньги. Или Боре так показалось. на всякий случай он сразу достал портмоне с орлом и на стол с краешка водрузил. Деньги есть.

А Ирина Олеговна на самом деле чуть не сказала «член». Потому что с мужем развелась по той причине, что перестал ебать её по-всякому. Сначала жёстко. Потом просто. В конце даже кое-как, на вялого.

Чего они только не перепробовали: игрушки, БДСМ, тройничок. Но от игрушек тот дурак смеялся в моменты, когда нужно было брак спасать, на роли доминанта заявил, что не может её бить, потому что любит. А на роли сабмиссива заявил, что не любит, когда больно. А стоило им позвать третьего, а затем и третью пригласить, как честно признался, что не может видеть, как её трахают. Но и сам не может трахать при ней.

Так в жопу было засунуто четыре года брака. Время, когда ей нужно было зачать и родить. И теперь, когда в её кабинет вошёл приятный молодой человек, и начал плести дичь про какую-то сварившуюся бабку, она слушала его лишь краем уха. В основном смотрела на губы, на подбородок, нос, глаза, расстояние между переносицей.

Всё это было ровно так, как и должно быть у человека. Таким же она хотела видеть своего сына. Или дочь. Не важно всё это. Главное, что оставалось понять, это есть ли у него член, стоит ли он и готов ли человек совать его в неё как можно глубже до той поры, пока она не обоссытся от удовольствия? Тогда она поставит ему пять с плюсом и вообще перестанет рассматривать мужчин-клиентов.

А пока она могла поставить ему лишь пятёрку, так как кольца на руке не было. А бабка? Да что бабка? И не таких лечили!

Грудью под голову подставила, другой накрыла – вот и самое лучшее лечение, пока рука по стволу работает.

По кабинету распространяясь флюиды. Боря немного ёрзал на стуле, но если что-то и подозревал, то никогда бы не подумал, что его только что использовали в сотнях позах на двоих. Но пока – только визуально.

Но сеанс ещё не закончился.

Глава 13 - Психануть так психануть: финал

Боря устал говорить уже спустя пять-шесть минут сеанса. Мало того, что его слушают, не перебивая. Так ещё и смотрят внимательно, а не в телефон втыкают или в окно смотрят.

Где это видано в современном мире?

А когда он говорил последний раз такой продолжительный монолог? Пожалуй, никогда. Даже в школе стихотворения у доски за минуту из него вылетало. С выражением – за полторы. В семье его особо не слушали. Наставника по сантехническому делу скорее больше слушал сам. Ну а с девушками разговаривать было некогда. Девушек лучше любить. А если любишь крепко, сами всё расскажут.

Уровень сложности Глобальному добавляла задачка: говорить, глядя в зелёные глаза человеку, когда грудь у того человека пятого размера. И манит так верхними округлостями, да откровенно издевается вырезом. Кокосы напоминают округлости те. Только не шерстяные, а словно из шоколадного молока сделанные.

Сам человек такой вроде мощный, но нежный, вроде пухловат, но вся припухлость в нужных местах почти сконцентрирована. Мягкий человек, и подержаться есть за что, если в танец бросится с этим человеком или глупости какие начать реализовывать. Ну а что голодным не останешься с таким человеком – так это гарантировано. Не зря же пахнет приятно. Абрикосовым чем-то, но с кислинкой. После мороза только аппетит разыгрывается.

Стараясь не растягивать слова и не сбиваться на «помеху снизу», Боря в переносицу старался смотреть собеседнице. А блондинка пергидрольная в ответ словно издевалась и бровками так поигрывала туда-сюда. Бровки те маленькие, выщипанные по самое не балуйся, но есть в наличии.

«Хотя бы не нарисованные и то ладно», – заметил внутренний голос и тут же порекомендовал: «Правда сильно Ирине Олеговне лучше не потеть – такие брови много едких капель со лба не задержат. Спортсмен из неё никакой, как и работник физического труда. Человек головой думать привык. Но пора с этим делом заканчивать. Что-то ты распизделся, Боря, завязывай».

И рассказчик, вновь ужав историю, зарезал финал:

– Ну вот теперь и вижу эти глаза рыбьи повсюду. И постоянно о судьбе немцев раздумываю. Как они там зимой доживают, если летом уровень рек падал и леса некому тушить было? Сами то давно и порнуху нормальную делать разучились. Не то, что о зиме думать. У нас вот мэр тоже не особо о ней думал, а снег выпал и город встал. А тракторов с ковшами я что-то на улицах не вижу. Может им тоже три дня надо подождать, чтобы наверняка снег найти?

– Кстати, о порнухе! – едва не подскочила на месте психотерапевт, улучшив удобный момент для вмешательства, пока на климатическо-политические темы не перешли. Это первый признак, что разговор сворачивает с верного пути. А оно ей надо? Она свою тропку намерена протоптать и если понадобится, даже на полянке потоптаться.

Ирина всё же поднялась, достала что-то из выдвигашки стола, и решительно направилась к двери, цокая каблучками. Небольшими, но хорошо различимыми по слуху на плитке на полу офиса.

Боря и не поворачиваясь с кресла, отчетливо услышал, как провернулся замок. Ключ, однако, остался в замочной скважине, едва слышно стукая связку о брелоки и другие ключи.

Сама мозгоправ в лёгком халатике вернулась к столу. Но не села за своё место, а подошла прямо к нему, встала напротив, и протянула руки.

Даже немного наклонившись, чтобы ему далеко не тянутся. А может быть так встала для того, чтобы было лучше видно. Вопрос лишь в том – куда смотреть?

«Похоже, страдает человек поясницей», – прикинул внутренний голос: «Грудь перевешивает. Ей бы в спорт податься вроде плавания. Но когда ей плавать с нами то, нытиками? Если сантехник на бабок жалуется, то вскоре не руки, а ноги протянешь».

Но Боря внутренний голос не слушал. На руки смотрел. Вот руки – красивые, ухоженные. Глобальный даже рефлекторно протянул свои в ответ. Дружеский жест же. Вряд ли стукнет сверху по ладоням и скажет «попался, лошара?!»

Ирина Олеговна действительно бить на стала, тут же взяла ладони в ладони, показывая блестящие, длинные, лакированные ногти. Свои или накладные, Боря не особо разбирался. Но выглядят красиво. Ещё и кроваво-красные, под вечернее платье и в тон помаде. А под стиль даже под очки модные подходят.

Губы у женщины умной тоже большие, но не накачанные. Сочные такие, с лёгкой тёмной окантовкой. Как фрукт сладкий, и уже мытый, который сразу взять хочется и употребить жадно.

«Судя по графику работы, прямо с обеда кутить пойдёт», – напомнил внутренний голос: «И в лучшем случае в субботу к утру домой прибудет. В худшем – в понедельник явится на работу. Так что на следующий сеанс раньше будней не стоит рассчитывать. Как говорится, хер тебе, Боренька, а не лечение».

Но Ирина Олеговна планов своих не раскрывала. Она вообще о сеансах молчала. Только высказала немного томным голосом свой вердикт:

– Борис… бабки, немцы… это всё понятно. Это не долго подчинить, поверьте моему опыту. Вы лучше мне скажите, готовы ли вы отдаться… – тут она сделала выразительную паузу, сглотнула почему-то образовавшуюся в горле слюну, и руки её вспотели прежде, чем заставила себя договорить, – … лечению?

А Боря может и готов дальше в кресле сидеть и за немцев с бабками переживать, но тесно стало в штанах от голоса того томного. Вроде не на немецком говорят, а так тихо, но нежно, что волнами тело пробирает. Только не страха, а приятного ощущения. И волоски по коже дыбом встают следом.

«Ёбаные ёжики, да она же флиртует!» – заявил внутренний голос, словно прислушавшись к тембру, темпу, уровню громкости и выделив такие намёки, на которые Боря в процессе рассказа никогда бы внимания не обратил. Картинка мешала. А этот внутренний провокатор всё подметил.

Но… правда ли? И Боря сделал единственное, что мог в этой ситуации. Это, конечно, же, сразу и со всем категорически согласился.