Адвокат вольного города 7 - Тимофей Кулабухов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Насколько мне известно, лёгкий самолёт весит что-то около пятисот-семисот килограмм.
Наша сборка, обшитая тонким слоем дюралюминия, скорее тяготеет к семистам. Но это меньше, чем обычный легковой автомобиль, несмотря на внушительный габарит. К тому же он очень легко катится на своих колёсных шасси.
Самолёт вольготно поместился в сарае, оставив много места для людей. И хотя ворот как таковых не было, Фёдор закрыл летательный аппарат лёгким покрывалом, которое хранилось в багажном отделении. Так было очевидно, что его не будет заметно во тьме сарая даже днём.
Теперь, когда самолёт был «припаркован», я занялся сбором дров, собирая ветки с высохших кустов и низкорослых деревьев на краю поля. Натаскал четыре охапки. Мелкие дрова будут гореть быстро, так что это не так уж и много. Фёдор закончил с самолётом, почистил печку и развёл огонь, нашёл оставшиеся от китайцев (или цыган, кажется, логистикой у них занимаюсь цыгане) безликие и немного попахивающие плесенью матрасы, оборудовал нам что-то вроде лежанки вокруг печи.
Взяв флягу из самолёта, странное приплюснутое ведро и большой котелок, я вышел в поисках воды.
Формально тут кругом вода, в окрестностях поля целых три мелких озера, но это когда летишь на самолёте, то раз и ты уже над водой, два и ты над полем. Пешком это расстояние ощущается как более далёкое. Километр или даже два. А могут тут быть более близкие источники воды? Не думаю, что дедок к озеру бегает. К тому же контрабандисты использовали до недавних пор это место не просто так. Воду они откуда-то брали для бытовых нужд?
Мой магический взор, обычно используемый для безопасности, кое-что «дал».
Ну, во-первых, на дорожке в направлении дома деда валяется мелкий макр, я ощущаю его, как слабенькую искорку. А во-вторых, меня радует привычка местных по поводу и без повода совать всюду макры, в приборы и оборудование.
В зарослях высокой высохшей травы стояла помпа, ржавая, но вполне рабочая, труба которой вела на глубину в два десятка метров, откуда, из водоносных слоёв брала холодную чистую воду. В помпе было четыре почти выдохшихся макра.
Площадку вокруг башенки помпы я вытоптал, прижав траву, воды набрал, напился, умылся.
Пока бродил туда-сюда, стемнело.
Отсутствие четвёртой стены сарая или ворот меня самую малость раздражало, особенно когда краем уха услышал звук плавного касания когтей о камни и старые доски.
В громадину сарая неуверенно крались четыре волкоподобных силуэта.
— Одичалые собаки, — весело выдал неунывающий Фёдор, принюхался и достал откуда-то из-за пояса громадный тесак.
Не считая неразлучного Шило и верного кольта, мой тесак, как и ружьё, а также вообще большая часть охотничьего снаряжения, остались дома. Ну вот никак я не ожидал, что полёты на самолёте идут вместе с угрозой нападения степных тварей.
Впрочем, как говорил хорошо известный соотечественник Танлу-Же: «Лучшая битва — это та, которой удалось избежать».
Иллюзия.
Посреди сарая я сотворил иллюзию бронированной креветки с Изнанки второго уровня (а она, между прочим, за двести килограмм весит в оригинале), которая угрожающе зашипела и опасно дёрнулась в сторону диких псов.
Звери, который и так чувствовали себя неуверенно в этой неопределённой ситуации, с испуганным воем унеслись в темноту (причём вожак, вероятно, от избытка чувств укусил за жопную часть ближайшего хвостатого, по принципу «бей своих, чтобы чужие боялись»).
Дрова в печке затрещали, выдавая порцию искр. Труба выводила их наружу через дыру в стене.
Фёдор как-то расстроенно посмотрел вслед псам, разочаровано пробормотал «ну ладно» и убрал тесак.
…
Спустя три часа, когда мы уже попили крепкий чёрный чай, сдобренный крупно поколотым сахаром, заев сладковатыми сухарями из лётного пайка, Федор уснул, а я взялся караулить сарай от подлых зверей.
Убедившись, что первый пилот спит, стал экспериментировать с иллюзией.
Получалось неплохо. Несмотря на то, что уже длительное время не доходили руки до тренировок, чувствовалось, что моя магическая сторона вроде бы значительно стабилизировалась, иллюзии меня не утомляли и не напрягали, рождались быстро и без натуги.
Пёс, стол, полноразмерный Джо, Чен, Тайлер, Тайлер с бутылкой, Тайлер с бутылкой и дымящейся сигаретой, Танлу-Же, судья Лещёв, некоторые монстры, даже ОʼБрайан.
С уже гораздо большим трудом получалась машина, как и грузовик, самолёт. Иллюзии были неплотными, просвечивали по краям, словом, выходит, что я ещё недостаточно силён, чтобы сформировать иллюзию крупного объекта.
Ладно, монстра или человека мне пока хватает.
Другое дело, что такого ценного человека, как Вьюрковский Амвросий Дмитриевич в моей коллекции не было.
Вероятно, что нужно набрать какую-то критическую массу, объём знакомства, общения с «объектом». И этого мне пока что не хватало. Делать нечего, придётся общаться с этим злостным типом гражданкой наружности.
Глава 7
Фотоохота
Утром проснулся от того, что кто-то что-то рубил топором. Делал он это громко, сопровождая примерно каждый третий удар матом, причём не повторяясь.
Зачем обязательно фигачить что-то топором в каждом новом месте?
Интуиция меня не обманула, когда, сонно пошатываясь, вышел из сарая, увидел, как средний Иваныч рубит топором какой-то широкий деревянный щит, уменьшая его высоту.
Дядя Ваня что-то копал, старший критически проверял самолёт, Фёдор (хоть кто-то из них оброс именем) ещё дрых.
— Дядя Ваня, а вы будете в каждом месте куда вас… скажем так, судьба закинет, оборудовать лагерь?
— А как же? Человек тем и отличается от зверя, что меняет окружающую среду для своих задач. Желаешь чайку? — заботливо спросил он.
— Да, если есть, то с удовольствием.
Пока мне наливался чай, увидел, что средний Иваныч, вероятно, обошёл по громадному кругу поле и собрал то, что я бы классифицировал как мусор.
Какая-то лохань, кусок полуистлевшей ткани, старые провода, фрагменты из сбитых пары-тройки досок, колесо от телеги, собственно телега без остальных колёс (любопытно, а как он её припёр, катить же нельзя?), несколько подков, какие-то деревянные щиты, топор с разбитой ручкой, средних размеров капкан, металлическую борону без нескольких зубьев и раструб от патефона.
Под моим удивлённым взором старший Иваныч критически осмотрел гору хлама и велел среднему брату помыть лохань.
Когда она стала сравнительно чистой, он провёл шланг от помпы внутрь сарая, приколотил к стене лохань и получилась раковина с проведённой туда водой. Только вода включалась с кнопки и лилась немного толчками, но всё же это был уже водопровод.
— А вы, наверное,
