Офицеры - Елена Караваешникова

Петренко приехал на базу «Ареала» и поставил машину у казарменного барака, в нем размещались солдаты, охранявшие запретную зону. Комендант осмотрелся. Все было спокойно. Он медленно пошел вдоль состава. Подполковника все сильнее и сильнее раздражало то, что он не видел патрульных. Из кабины тепловоза коменданту послышался подозрительный шум, и он решил, что патрульные залезли к машинисту послушать футбол по радио. Предвкушая расправу, которую он устроит солдатам, застукав их на месте преступления, Петренко решительно взялся за поручни и, несмотря на короткие ноги и изрядно отросший живот, довольно легко вскарабкался по лестнице.

Петренко шагнул в кабину и остолбенел при виде Шуракена, который в черном комбинезоне и маске стоял у пульта управления и явно собирался запустить силовой агрегат тепловоза.

— Стоять! — заорал Петренко, хватаясь за пистолет. — Руки!

Ставр выскочил из агрегатного отсека, вырвал пистолет из руки подполковника и взял его за горло.

— Вы кто? — прохрипел комендант. — Где машинист?

— Только не подумайте ничего плохого, Семен Иванович, все нормально. Он отдыхает, — засмеялся Шуракен и снял маску. Петренко узнал его.

— Ах ты, гад! Шпионская морда!

Петренко вырвался из рук Ставра, обернулся к нему. Ставр поднял маску — теперь уже не имело смысла соблюдать конспирацию. Узнав и Ставра, комендант от ярости потерял остатки самообладания.

— И ты здесь? — заорал он. — Так ты, значит, заодно с ним! Сволочь! Я же пил с тобой, как с человеком!

— Простите, Семен Иванович, работа такая, — вполне искренно ответил Ставр.

— Чтоб ты сдох, сволочь!

Не обращая внимания на вопли Петренко, Шуракен продолжал заниматься своим делом у пульта управления. Заработал силовой агрегат, завибрировал железный пол кабины, и тепловоз тяжело, медленно, но неотвратимо начал движение. Вспыхнул прожектор, заливая ослепительным светом ворота и рельсы, уходящие в глубину леса.

Из казарменного барака выскочили солдаты. Крича и стреляя в воздух, они помчались к набирающему ход составу. В вагоне охраны поднялась тревога. Кто-то попытался открыть дверь. Сработала светозвуковая граната — ослепительная вспышка, душераздирающий вой.

Тепловоз снес ворота.

— Вы что, охренели! — орал Петренко. — Да вас, идиотов, в пыль сотрут и по ветру пустят!

— Ставр, заткни его, — попросил Шуракен. — Надоел. Орет, мешает. А я не каждый день тепловозы вожу. Может, моя детская мечта сбылась.

Ставра слегка мучила совесть: нехорошо два дня пить с человеком, а потом так его подставить. Но на войне как на войне. Аккуратным ударом ребром ладони между шейными позвонками Ставр вырубил коменданта.

За лобовым стеклом тепловоза навстречу спецам мчался лес, радостно сверкали в свете прожектора рельсы. Впереди показался мост.

И как раз в это время кортеж из генеральских «Волг» свернул с шоссе на лесную дорогу, которая вела к базе «Ареала». Впереди над дорогой навис мост. Генерал Ромашов и его адъютант майор Медведев, ехавшие в первой машине, вдруг увидели, как на него медленно вполз состав с «Ареалом».

— Твою мать! — выругался Ромашов. — Стой! — приказал он водителю.

Первая машина резко затормозила и остановилась. Машинам, следовавшим за ней, пришлось шарахаться к обочинам, чтобы избежать столкновения. Из них вылезли генералы, их адъютанты, правительственный чиновник, Навигатор и Командор. Понимая свою полную неспособность что-либо изменить, все смотрели на «Ареал», остановившийся на мосту. Они увидели двух парней, которые бежали по крышам вагонов от тепловозов к середине состава.

Примерно на середине моста спецы остановились. Ставр достал из кармана жилета рацию.

— Командор! — заорал он. — Белка и Стрелка на связи. Командор, если вы нас и выпрете из подразделения, то уж точно не за профнепригодность. Внимание!.. Алле ап!

«Диверсанты» выдернули запалы из фальшфае-ров и подняли их над головами.

Ослепительный красный свет озарил две черные фигуры на серебристой крыше вагона.

Это было великолепное шоу. Командор улыбался.

Но тут сработала вся цепь пиротехнических средств, установленных на мосту. «Ареал» окружило пламя имитаторов взрывов, а над крышами вагонов заколыхались плюмажи разноцветных дымов фальшфаеров.

Генералы на дороге в бешенстве матерились. Огненные вспышки искажали холеные лица, превращая их в бесноватые маски.

Командор заметил, что спецы с крыши вагона исчезли. На другой стороне моста, где не было никакой пиротехники, они привязали к ограждению два фала и спустились в воду. Отплыв на некоторое расстояние, они вылезли из реки.

Взрывы отгремели. «Ареал» стоял на мосту целый и невредимый, как будто печальный клоун после окончания праздника. Из вагонов начали выбираться солдаты охраны и военнослужащие, обслуживающие ракетный комплекс.

Ромашов подошел к Навигатору.

— Не рассчитывайте, что вам этот… фейерверк сойдет с рук, — прорычал он. — Я доложу наверх. Потребую служебного расследования. Вы не понимаете, каких людей вы поощряете. Я был с инспекцией в подразделении Марченко — нагляделся на его выкормышей. Шляются по территории базы бородатые, длинноволосые, в заграничных джинсах! Бандиты с большой дороги, а не офицеры элитного подразделения!

Ромашов перевел белые от ярости глаза на Командора. Тот спокойно, почти безразлично выдержал его взгляд.

10

Моторная лодка плыла по неширокой реке, берега которой заросли камышом и осокой. Эти места были раздольем для зверья и птицы. Здесь служил охотоведом школьный товарищ Шуракена, после школы подавшийся в лесной техникум. В детстве они вместе мечтали, что станут охотниками, представляли их как героев Фенимора Купера. Завели щенка, внушили друг другу, что из него вырастет промысловая лайка. Выросла, конечно, дворняга — зато преданный друг, сопровождавший мальчишек в их походах по лесу.

После операции с «Ареалом» спецы получили короткий отпуск, а Женя как раз закончила сдавать экзамены. В институт ее приняли. Друзья решили несколько свободных дней провести вместе. У Ставра вначале были другие планы, но он вдруг почувствовал, что с большинством прежних приятелей его уже почти ничто не связывает, а обзвонив тех немногих, кого все еще хотел бы видеть, узнал, что никого из них нет в Москве.

Шуракен сбросил мощность двигателя, и лодка спокойно вошла в бухту среди высоченной травы. Здесь были устроены мостки, служившие причалом. На берегу стояла охотничья изба.

— Как здорово! — Женя радостно осмотрела избу и лес вокруг. — Вот бы здесь пожить.

Ставр подумал, что для этого ей пришлось бы решить, с кем из них двоих она собирается жить, но вслух ничего не сказал.

Днем на реке они наловили рыбы, теперь Ставр и Шуракен взялись ее чистить. Женя, которой джентльмены не позволили пачкать руки в рыбьей чешуе и потрохах, сидела на нагретых солнцем мостках и развлекала их разговором. Вдруг Шуракен заметил, что она замолчала. Он глянул на Женю и увидел, что она смотрит на Ставра. Смотрела она иначе, чем обычно. Сердце Шуракена болезненно сжалось. Он полюбил Женю с того первого дня, когда ее увидел, но он был не из тех, кто выставляет свои чувства напоказ. Чем сильней любил, тем глубже прятал свою любовь.

В избе была русская печь, но уху решили варить на костре. Вскоре стемнело. Шуракен постелил для Жени на землю волчью шкуру. Разлили по мискам уху и водку по кружкам.

— За тебя, Женечка, — сказал Шуракен. — За твое поступление и за то, чтобы ты всегда добивалась всего, чего хочешь.

— Спасибо, Саша, но я не хочу сейчас думать ни о чем таком важном и пить за это не хочу. Сегодня был такой счастливый день. Я пью за вас, мальчики. Если бы не вы, этого дня не было бы в моей жизни, и вообще меня даже на свете не было бы. Ставр насмешливо взглянул на нее.

— Вот только не надо культивировать в себе комплекс благодарности, — сказал он наставительно. — Сударыня, вырвать вас из лап злодеев было честью для нас.

— Глупая шутка, Егор. Ты забыл, что Павел Петрович погиб? Он стольким людям спас жизнь, иногда делал просто невозможное. И он верил в меня, считал, я тоже смогу стать хорошим хирургом.

— Вот этого я все-таки не понимаю, — заметил Шуракен. — Хирургия — мужская специальность.

— Женечка, радость моя, объясни, как тебе в голову пришла идея зарабатывать себе на пропитание ножом? — подхватил тему Ставр.

— То есть скальпелем? Ну не знаю, стоит ли признаваться? Это ужасно глупо.

— Кто бы сомневался! Любая хорошая мечта всегда имеет в основе какую-нибудь отменную глупость. Пример перед тобой, даже два примера. Так что вешай — не стыдись.

— Я влюбилась в отца моей школьной подруги. А он был хирургом. Лучшим у нас в Омске. В нем было что-то такое… не знаю… Он казался мне не таким, как все, — какой-то исключительной личнос-таю. Я все время думала, как привлечь его внимание. И придумала — поступила в медучилище. Воображала, как приду работать к нему в бригаду, как он оценит меня, поймет, какое я сокровище. И я стану его ассистенткой.