Серебряный филин - Сергей Аникин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он снова вонзил окровавленный густой кровью нож в её живот и, вытащив его, замахнулся им, точно топором, для рубки дров. Третий удар ножа, рассекая спёртый воздух, со свистом пришёлся ей на предплечье. Острое, как бритва, лезвие рассекло мышцы, точно мачете лианы в джунглях, и скрежетнуло по кости. На этот раз боль была мгновенной и чуть её не парализовала. Она хотела что-то закричать, но получился лишь последний хрип в её жизни. Она прикрыла глаза, кровь струёй лилась из её рта, у женщины подкосились ноги, она упала замертво. Вячеслав бросил на кафельный пол окровавленный нож и вышел в зал. Там уже никого не было, он схватил топор и пошёл наверх по ступеням.
— Ну где маленькие дьяволята? Папа идёт! — закричал он.
Он подошёл к первой двери на втором этаже и ударил топором, топор пробил дверь насквозь. Он заглянул внутрь, там не было никого, затем он подошёл ко второй двери и начал её уродовать топором.
— Где вы спрятались? Отец недоволен, покажитесь мне! — снова закричал он.
Подойдя к следующей двери, он снова начал наносить удары. Щепки от двери падали на пол. Он заглянул внутрь, там пусто. Он прошёлся по коридору и замер, услышал какие-то шаги наверху.
— Я вас нашёл! — закричал он, побежал на самый верх.
Наверху он обнаружил, что к нему спиной стоит Мария, а Александры не было. Затем она повернулась к нему. И посмотрела на него. Это уже был не её отец, его лицо было всё измазано потом и кровью, глаза пылали огнём. Лицо выражало гнев. В руке он крепко сжимал рукоять топора.
— Ну что, дочка, всё: настал твой черёд присоединиться к матери, — процедил он сквозь зубы.
Он смотрел в её глаза и не обратил внимание, что к голове филина (к скульптуре), который сидел к ним спиной, привязана верёвка на двойную удавку, а другой конец Мария прятала в руках за спиной.
— Ты убил её, — она не спросила, а прослезилась.
С её глаз пошли тяжёлые слёзы.
— Да, и тебя убью! — закричал он.
И побежал на неё, замахиваясь топором из-за спины. Она отпрыгнула в сторону и бросила ему из-за спины связанную удавку на шею, он остановился около края крыши и, бросив топор, потянулся пальцами к шее.
— Прощай! — сделав два шага назад, подбежав и толкнув его в спину, выкрикнула Мария.
Он сорвался с крыши и полетел вниз, перед домом он повис, и верёвка затянула шею: точно тиски смяли его горло. В его шейных позвонках послышался хруст. Александра вышла из тайного хода, где была баня, и молча пошла вниз по ступенькам. Затем завернула в зал и схватила канистру с бензином. Пока она несла её на улицу, внутри бензин плескался и немного выплёскивался наружу. Она вышла на улицу, подошла к висящему без сознания отцу, состроила гримасу ярости, начала плескать в него бензином из канистры. От резкого запаха, который ударил ему в нос, отец очнулся и чуть не блеванул, потому что от бензиновых паров рвотный рефлекс подошёл к гортани.
— Я подарю тебе тепло, папа! — закричала в гневе Александра.
— А ну-ка, положи канистру с бензином немедленно! — захлёбываясь жидкостью и кашляя, произнёс он.
После она бросила на пол пустую канистру и подошла к нему, достала из кармана зажигалку, крутанула колёсико, появилась искра, и мгновенно вспыхнул жёлто-голубоватый язычок пламени.
— Это тебе за маму, ублюдок! — заявила она.
Затем прислонила зажигалку к его руке, и он мгновенно воспламенился, точно факел. Языки пламени облепили всё тело, он что-то кричал, но его голос тонул в ярком желтовато-красном пламени. По верёвке вверх побежало пламя. Через некоторое время оно превратилось в огненный шар, который догорал. Вниз спустилась Мария и, подойдя, обняла Александру.
— Ну что, пойдём отсюда? — спросила Мария.
— Пойдём, — ответила Александра.
Они, развернувшись, ушли, открыли гараж, и Александра села за руль автомобиля, а Мария — на соседнее сиденье. Запустив двигатель, они выехали из гаража. Огонь уже перекинулся на дом, и было видно, как яркое пламя поедало лицевую сторону фасада и касалось серебряной скульптуры филина. Его глаза горели, из них точно бил фонтан ярко-жёлтого пламени.
Часть вторая
Диссоциативное расстройство идентичности
По заснеженной, покрытой ледяным панцирем второстепенной дороге ехали пожарные машины. На их крышах мигали синевато-красные огни. Вой сирен разрезал царившую вокруг тишину. На противоположной полосе за рулём Audi находилась Александра и ехала вперёд, хлопья снега облепили лобовое стекло машины. Щётки на лобовом стекле еле-еле справлялись, раскидывая рыхлые, липкие хлопья в разные стороны. На заднем сиденье тяжело дышала открытым ртом Мария. Всё её лицо было в поту, сердце отдавалось в ушах и горле барабанной дробью. Первая грузовая пожарная машина пронеслась мимо них, вдали нарастал звук сирены, он с каждой секундой приближался и стал похож на вой, режущий им ушные перепонки. Резкий дальний свет фар, чем-то напоминающий мощный прожектор, разрезал тёмную дорогу и ослепил водительницу внедорожника.
— Я ничего не вижу, — прищуривая глаза, вцепилась руками в покрытое дорогой кожей рулевое колесо Александра.
Яркий свет нарастал и, точно лезвие опасной бритвы, полоснул её по глазам.
— Осторожно, — заявила Мария.
Она тоже прищурила глаза и увидела, как пожарный автомобиль пересёк двойную сплошную линию и мчался прямо на них. Едва Александра открыла глаза, как закричала:
— Не-е-ет!
Но было уже поздно: всё произошло в одну секунду, автомобиль врезался лоб в лоб в Audi. Крик Александры мгновенно утонул и затих. Внедорожник откинуло в сторону, он перевернулся, лобовое стекло затрещало и лопнуло. Мелкие осколки посыпались в салон, точно это был бисер, капот раскрылся настежь, переднее правое колесо отлетело, и тонкая струйка начала течь вниз, точно горный ручеёк, из пробитого бензобака. Искрившаяся клемма слетела с аккумулятора и угодила прямо в лужицу бензина. Мгновенно вспыхнуло красно-жёлтое пламя огня. Языки пламени окутали перевёрнутый, лежащий вверх дном автомобиль.
— Нет! Этого не может быть! — закричала во всё горло Александра.
Резко проснувшись от собственного крика, вскочила с постели Татьяна Владимировна Зубарева. Начала тяжело дышать. Каждый вдох давался с трудом, точно какая-то невидимая рука сдавливала ей горло.
— Где я? Что тут происходит? —
