Человек из Санкт-Петербурга - Кен Фоллетт

– Это было бы в наших интересах, будь они нашими союзниками.

– Совершенно верно.

Дойдя до конца галереи, они остановились. Черчилль сказал:

– Нет ли какой-нибудь возможности предоставить им этот проход, не перекраивая карты Балканского полуострова?

– Я как раз думал об этом.

Черчилль улыбнулся.

И у вас есть контрпредложение.

– Да.

– Выкладывайте же его.

Уолден сказал:

– Сейчас мы говорим о трех водных бассейнах: Босфоре, Мраморном море и Дарданеллах. Если мы предоставим им эти водные пути, им не нужны будут Балканы. Предположим, мы объявим проливы между Черным и Средиземным морями международными водами, свободными для захода судов всех стран под совместную гарантию России и Англии.

Черчилль вновь зашагал, медленно, вдумываясь в услышанное. Уолден шел рядом, с нетерпением ожидая ответа.

Наконец, Черчилль произнес:

– В любом случае этот водный путь должен стать международным. Ваш план состоит в том, чтобы мы предложили это в качестве уступки, хотя на самом деле, нам только это и надо.

– Да.

Черчилль посмотрел на него и усмехнулся.

– Когда дело доходит до хитростей в духе Маккиавелли, то с английской аристократией никто не сравнится. Хорошо. Так и действуйте, предложите этот план Орлову.

– А вы не хотите сообщить об этом Кабинету министров?

– Нет.

– Даже министру иностранных дел?

– Только не на данной стадии. Русские, наверняка, захотят уточнить предложение – они, по меньшей мере, захотят узнать, каковы же будут гарантии – так что я свяжусь с Кабинетом только, когда соглашение будет полностью обговорено. – Прекрасно, – Уолдену стало интересно, насколько же вообще Кабинет министров был посвящен в их с Черчиллем план. Черчилль тоже умел быть Маккиавелли. Что за сложная интрига плелась там?

Черчилль спросил:

– А где сейчас Орлов?

– Ужинает с дипломатами.

– Пойдемте и скажем ему прямо сейчас.

Уолден покачал головой, а про себя подумал, что правы были люди, обвинявшие Черчилля в импульсивности.

– Нет, момент неподходящий.

– Мы не можем ждать подходящего момента, Уолден. У нас каждый день на счету.

Не тебе меня стращать, подумал Уолден, а вслух сказал:

– Предоставьте судить об этом мне, Черчилль. Завтра утром я выскажу наше предложение Орлову.

Черчиллю явно хотелось бы поспорить, но он сдержался и сказал:

– Думаю, Германия не объявит нам вечером войну. Ну, хорошо, – он взглянул на часы. – Я ухожу. Держите меня в курсе дела.

– Непременно. Всего хорошего.

Черчилль пошел вниз по лестнице, а Уолден вернулся в зал для ужина. Прием заканчивался. Король с королевой удалились, гостей всех попотчевали, так что оставаться дольше было незачем. Собрав свою семью, Уолден повел их вниз. Там, в огромном зале, они встретились с Алексом.

Когда дамы прошли в гардероб, Уолден попросил одного из служителей вызвать его карету.

В общем и целом, думал он, поджидая ее, вечер прошел весьма успешно.

Аллея Молл напомнила Феликсу улицы старой Москвы неподалеку от Манежа. Широкая, прямая, она тянулась от Трафальгарской площади до Бугингемского дворца. На одной стороне располагались величественные здания, включая и дворец Сент-Джеймс. На другой – парк Сент-Джеймс. Почти половина Молла была занята каретами и автомобилями сильных мира сего, кучера и шоферы которых, позевывая, дожидались, когда же их подзовут ко дворцу забрать хозяев.

Экипаж Уолдена дожидался его со стороны парка. Кучер, в розово-голубой ливрее рода Уолденов, стоял позади лошадей, читая газету при свете фонарика от кареты. В темноте парка, в нескольких ярдах от него за ним наблюдал Феликс.

Он был в отчаянии. План его рушился.

Он не понял разницы между английскими словами «кучер» и «лакей» и из-за этого ошибочно воспринял смысл объявления в «Таймс» о вызове экипажей. Он решил, что кучер будет дожидаться своего хозяина у ворот дворца, а когда тот появится, помчится за экипажем. Вот в этот момент Феликс и думал напасть на кучера, отобрать у него ливрею и самому подъехать с каретой ко дворцу.

Получилось же, что кучер все время оставался около экипажа, а у ворот дворца стоял лакей. Когда понадобится экипаж, лакей побежит за ним, а затем оба они вместе с кучером приедут за своими хозяевами. Таким образом, Феликсу предстояло справиться с двумя мужчинами, а не с одним, и трудность состояла в том, что сделать это надо было потихоньку, чтобы никто из сотен других слуг, ждущих на Молле, не заметил бы ничего подозрительного.

Он понял свою ошибку пару часов назад и с тех пор беспокойство не покидало его. Он пристально следил за кучером, то болтающим со своими приятелями, то рассматривающим стоящий рядом «Роллс-Ройс», то затеявшим какую-то игру в монеты, то протирающим окна кареты. Возможно, было бы разумнее вообще отказаться от задуманного плана и совершить покушение на Орлова в другой день. Но Феликс не мог смириться с этой мыслью. Во-первых, не было никакой уверенности, что представится другой, столь же удачный, случай. Во-вторых, Феликс хотел убить его именно теперь. Он уже предвкушал, как раздастся звук выстрела, и как упадет Орлов; он уже сочинил в уме зашифрованную телеграмму, которую отправит Ульриху в Женеву; он уже представил себе возбуждение, царящее в маленькой типографии и огромные заголовки крупнейших газет, а вслед за этим победную волну революции, захлестывающую Россию. Больше откладывать невозможно, подумал он, я хочу сделать это сейчас.

Пока он наблюдал, к кучеру подошел молодой парень в зеленой ливрее и крикнул:

– Эй, Уильям.

Значит, кучера зовут Уильям, понял Джон. Феликс этого не понял.

– Что-нибудь интересное в газетах? – спросил Джон.

– Ага, революция. Король сообщает, что в следующем году все кучера смогут отправиться поужинать во дворец, а господа будут ждать их на Молле.

– Похоже на то.

– Вот именно. Джон отошел.

От Уильяма я смогу избавиться, подумал Феликс, но что делать с лакеем?

Он мысленно проиграл возможный ход событий. Уолден и Орлов подойдут к дворцовым дверям. Привратник оповестит лакея Уолдена, который в свою очередь помчится от дворца туда, где стоит экипаж – расстояние примерно в четверть мили. Там лакей увидит Феликса, одетого в кучерский наряд, и поднимет тревогу.

А что если лакей, подойдя к стоянке, обнаружит, что кареты на месте нет?

Вот находка!

Тогда лакей подумает, что перепутал место стоянки. Начнет бегать взад и вперед в поисках экипажа. В конце концов, признав, что потерпел здесь неудачу, вернется во дворец и сообщит хозяину, что ничего не нашел. К тому времени Феликс уже будет направлять карету с сидящим в ней владельцем через парк.

Итак, все еще оставался шанс!

Риска было больше, но шанс все-таки оставался!

Раздумывать было некогда. Первые два-три лакея уже мчались по Моллу. Был вызван и «Роллс-Ройс», стоявший впереди экипажа Уолдена, а Уильям уже надел цилиндр.

Выбравшись из-за кустов, Феликс приблизился к нему и окликнул:

– Эй! Эй, Уильям!

Кучер вопросительно посмотрел на него. Феликс требовательно поманил его.

– Иди быстрее сюда!

Уильям сложил газету, секунду поколебался, а затем медленно пошел в сторону Феликса.

Нарочито паническим тоном Феликс проговорил:

– Посмотри-ка! – и указал на кусты. – Как ты думаешь, что это такое?

– Что? – недоуменно спросил Уильям. Наклонился и стал всматриваться туда, куда показывал Феликс.

– Вот это, – Феликс показал ему револьвер. – Если поднимешь крик, я пристрелю тебя.

Уильям в ужасе застыл. Глаза его расширились, и Феликс даже в темноте видел белки его глаз. Кучер был крепкого телосложения, но гораздо старше Феликса. Если вздумает сопротивляться и испортить мне все дело, я убью его, с яростью подумал Феликс.

– Шагай вперед, – приказал он. Кучер заколебался.

Надо убрать его подальше от света!

– Двигайся же, мерзавец!

Уильям пошел к кустам. Феликс следовал за ним. Когда они отошли от Молла примерно на пятьдесят ярдов, Феликс скомандовал:

– Стой.

Уильям остановился и обернулся. Феликс подумал про себя: если тот решил драться, то сделает эта здесь. Вслух приказал:

– Снимай с себя одежду.

– Что?

– Раздевайся!

– Да ты с ума сошел, – прошептал Уильям.

– Ты прав – я сумасшедший! Снимай одежду!

Уильям медлил.

Если я выстрелю в него, прибегут ли сюда люди? Заглушат ли кусты звук выстрела? Возможно ли убить его, не продырявив униформу? Успею ли схватить его ливрею и убежать до того, как сюда кто-нибудь пожалует?

Феликс взвел курок.

Уильям начал раздеваться.

Феликс слышал, как на Молле становилось оживленнее: ревели заведенные моторы, звенела сбруя, цокотали копыта, перекрикивались кучера. В любой момент мог появиться лакей Уолдена, посланный за экипажем.