И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия

Висящие на стене часы циферблата в нормальном его понимании не имели. Не заморачиваясь на прорисовку штрихов и цифр, неведомый мастер просто разделил диск на две равные половины. На черной он написал «Плохое время», а на белой – «Хорошее время». По линии соприкосновения биколор размывался градиентом, проходя через все оттенки серого.

Единственная стрелка замерла в положении «Шесть часов», уткнувшись в самую глубокую чернильную черноту.

А часики-то, похоже, рабочие.

Ругер деловито сновала по комнате, открывая дверцы шкафов и выдвигая ящики. Время от времени она издавала сложные для понимания возгласы – то ли удивление, то ли одобрение, то ли возмущение. А может, и все сразу.

Льюис подошел поближе, остановился на безопасном расстоянии и заглянул ей через плечо.

- Что это?

- Где? – обернулась Ругер, широко взмахнув рукой. Льюис качнулся назад, заученным движением пропуская мимо лица довольно острую палочку.

- Вот эта штука. Которую ты рассматривала.

- Это? – качнув палочкой, Ругер подняла из груды разноцветных носков нечто, похожее на самодельную куклу. – Вольт. Деффиндо, - Ругер рубанула палочкой воздух, и кукла развалилась на две части. Из нее посыпались грязные клочья шерсти, какие-то зеленые лоскутки и спутанный ком седых волос.

- Кому-то здорово повезло, - Ругер склонилась над столом, пристально разглядывая содержимое вольта. – Подозреваю, что Гвидо Нунесу. Цвет волос совпадает, и мантия у него, помнится, зеленая была. Никогда не критикуй научные статьи некромантов, - назидательно покачала палочкой Ругер. – А если уж критикуешь, то лично сжигай состриженные волосы и обрезки ногтей. Чтобы защита научной теории в нападение не перешла.

- Ладно, не буду, - с легкостью согласился Льюис, который в принципе не собирался ничего критиковать. Он и читать-то эти статьи не планировал, если уж совсем начистоту.

Пометавшись по комнате со скоростью и энергией рикошетящей пули, Ругер вернулась к выполнению первоначальной задачи.

Дневник Цибулоффски обнаружился на крайнем левом окне. На тетрадь он вовсе не походил – скорее, на толстую, подчеркнуто неопрятную книгу: неровно обрезанные листы, бугристая обложка и суровые нитки, торчащие из переплета. В довершение картины Цибулоффски перетянул дневник толстенным кожаным ремнем, обернув его в две петли. Ругер настороженно оглядела композицию и потыкала в нее палочкой, бормоча нечто невразумительное на своей недо-латыни.

- Хм. Странно. Не вижу ничего опасного.

- А должно быть? – насторожился Льюис.

- Судя по роже Поллукса – обязательно. Он так искренне радовался, когда нас за дневником отправлял. Я думала, эта хрень как минимум кусается, - пожала плечами Ругер и протянула руку к дневнику.

Дневник прыгнул.

Отрастив восемь тонких паучьих ножек, он вздрогнул, напружинился и сиганул через стекло, осыпав комнату градом осколков. А следом за ним, не колеблясь ни секунды, прыгнула Ругер, высадив заклинанием оконную раму ко всем чертям. Льюис рванул было за ней, но, увидав с высоты второго этажа брусчатку, притормозил и развернулся к двери. Пробежав через коридор, он ссыпался по лестнице и вылетел на улицу, с разгона впилившись плечом в косяк.

На улице творился пизец. Дневник, растопырив длинные, как у сенокосца, ноги, скакал по брусчатке и стенам, а Ругер металась за ним, швыряясь очередями заклинаний. Разноцветные сгустки энергии наполнили улицу сиянием фейерверка, но матерные вопли разрушали иллюзию праздника.

- Стоять, тварь! Ступефай! Сомниум! Арресто моментум!

Дневник уходил от заклинаний, как опытный атакующий – от игроков защиты. Он скользил между вспышками света, не касаясь их даже краем обложки, вертелся и подпрыгивал – а потом, развернувшись на пятачке, рванул прямо на Льюиса. Ругер в последний момент увела руку в сторону, и Льюис почувствовал, как мимо уха пролетело что-то плотное и горячее.

- Твою мать!

Инстинктивным движением Льюис выбросил ногу и пнул дневник под живот – или что там бывает у книг. Титульник? Форзац? Обложка? Чертова тварь закувыркалась по тротуару, ударилась об фонарь и притихла, ошеломленно перебирая лапками.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Ступефай! – рявкнула Ругер. Алая искра прочертила в воздухе дугу - и ударила в то место, где секунду назад лежал дневник. Ловко вильнув в последний момент, гадская хрень вывернулась из-под заклинания и припустила вдаль по тротуару, взбрыкивая бумажным задом.

Ругер, не переставая швыряться заклинаниями, помчалась за дневником. А за Ругер рванул и Льюис.

Тяжеленная, неуклюжая книжка неслась по улице со скоростью мопеда. Она закладывала виражи, взбегала на стены и перепрыгивала аккуратненькие белые заборчики, петляя между отцветшими розами и кустами можжевельника. Бегущая за книгой Ругер не тратила время на маневры. Она перла вперед, пробивая путь заклинаниями, и оставляла после себя ровную вспаханную полосу. Льюис довершал разрушение, втаптывая в землю те цветы, которые пережили проклятия Ругер.

- Ступефай! Импедимента! Конфундус!

Мимо. Мимо. Мимо.

Льюис почувствовал, что начинает задыхаться – сказывались полтора года работы в такси. Баранку крутить – это не марш-броски с полной выкладкой бежать.

Заприметив над тротуаром низкое запыленное окно, дневник прыгнул через стекло и с грохотом скатился в какой-то подвал. Даже не замедлившись, Ругер швырнула перед собой заклинание, взорвавшее раму и осветившее на мгновение темную захламленную комнату, и сиганула следом.

И тут Льюис начал понимать, о чем говорил Манкель.

Потому что это, блядь, подвал. А в подвале может быть что угодно.

Наверное, здесь было безопасно. Спокойный жилой район, мирные домики, по крышу утопленные в цветах – но это! блядь! подвал!

- Давай с другой стороны! – на секунду притормозила с той стороны окна Ругер. В глазах у нее полыхал священный огонь азарта. – Ну! Быстро!

Обежав здание, Льюис успел в последний момент. Мелькнув желтоватым обрезом, дневник выцарапался из вентиляционного хода и помчался по улице вниз – туда, где зеленели густые кусты.

- Сюда! Ругер, он в зеленку рванул! – Льюис подскочил к ближайшему подвальному окну и саданул с размаху ботинком, выбивая стекла. – Давай руки!

Ругер потянулась к нему снизу, и Льюис выдернул ее на тротуар, с разгону протащив по брусчатке, и сам, запнувшись о какую-то хрень, рухнул на задницу. Копчик прострелило болью.

- Куда он побежал? – Ругер была красная и потная, густая подвальная пыль налипла ей на лицо боевыми разводами.

- Вниз! – махнул рукой Льюис.

- В парк?!

- Блядь… - осознав масштаб проблемы, выдохнул Льюис. – Так это все-таки парк.

Они припустили вниз по склону, пытаясь не упустить из виду вихляющее темно-коричневое пятно.

Льюис понял, что очень, очень не любит Цибулоффски. Не мог поярче обложку выбрать, сука?!

Удивительно, но дневник они догнали довольно быстро. Гадская книженция лежала под кустом, уютно пригревшись в пятне солнечного света. Ругер приложила палец к губам и замахала рукой, отгоняя Льюиса то ли в сторону, то ли за спину. Он растерянно притормозил, пытаясь сообразить, что именно требуется сделать, и в этот момент Ругер коротко махнула палочкой.

- Орбис!

Под книгой разверзлась яма, и земля рухнула вниз, на секунду прострелив Льюиса темным дремучим ужасом. Он не понимал, что в этой картине может так испугать, но ледяная волна паники пронеслась по телу, залив внутренности жидким азотом.

Дневник, в отличие от Льюиса, не медлил. Подпрыгнув, словно на пружинах, он отскочил в сторону и врезался в кусты, пробиваясь через сплетение веток.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Инсендио! – Кусты вспыхнули ярко-рыжим огнем. – Экспульсо! Инсендио!

Кусты полыхали, земля, трава и ветки разлетались, словно от взрыва гранат. Ругер, стоя в позе человека, ведущего беглый прицельный огонь, била по дневнику заклинаниями без передышки.

- Стой! – не выдержал Льюис. – Сожжешь нахрен все!

Ругер, не оборачиваясь, тряхнула головой и подобралась.