И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия

Наконец бурлящий хаос вестибюля – или что это там было – кончился. Ругер свернула в один коридор, потом в другой и отперла высокую белую дверь. – Добро пожаловать. Это наш кабинет. Теперь утром понимайся прямо сюда.

Льюис вошел и огляделся. Четыре стола, из них два завалены горами бумаг и папок. Шесть стульев. Какая-то штука, похожая на граммофон. Полки с банками, пробирками и прочей околонаучной посудой. На подоконнике – приземистое колючее растение, густо облепленное то ли бутонами, то ли плодами.

В принципе, ничего особенного.

Поколебавшись, Льюис опустился на ближайший стул. Ругер сбросила куртку, оставшись в футболке со змеей, свернувшейся в кокетливое сердечко. Взяв с полки темную банку, она выудила оттуда здоровенного таракана. Насекомое возмущенно стрекотало надкрыльями и сучило длинными жесткими лапами. Ругер подошла к растению, примерилась и насадила таракана на шип. В ту же секунду ближайший бутон дернулся, слепо повел темно-зеленым рыльцем и, распахнув челюсти, отхватил таракану голову. Раздались отчетливые звуки пережевывания.

- О, вы уже здесь!

Льюис не подпрыгнул в воздух. Это было величайшим достижением последнего месяца – да что там месяца, может, и квартала. Он не подпрыгнул, не заорал и не выдернул из кобуры пистолет.

Лошадиная доза адреналина бессмысленно пронеслась по кровотоку, разгоняя сердце в галоп и заставляя мышцы мелко вибрировать, как после удара током.

- Добрый день, - протянул ему здоровенную лапу Манкель. Льюис, вежливо встав со стула, ответил на рукопожатие – и тут же получил стакан с горячим кофе и булочку. Вторая порция еды по плавной параболе пролевитировала к Ругер, а третью Манкель оставил себе. – Угощайся. Булка с шоколадной начинкой. Надеюсь, ты не из тех извращенцев, которые предпочитают джем.

Ругер показала Манкелю средний палец.

Бессмысленно, на одних спино-мозговых рефлексах Льюис укусил булку. Ну… обычная. Просто сдоба. С шоколадом. Внезапная обыденность булки изумила Льюиса больше, чем жрущий тараканов цветок. Погрузившись в безумную изнанку Вулворт-билдинг, он ожидал обнаружить в булочке что угодно – начинку из мышиных хвостов, бумажное конфетти или приворотное зелье. Но это был просто шоколад.

- Что, не нравится?

- А? – Льюис обернулся к Ругер, выставив перед собой булочку, как Капитан Америка – щит.

- Шоколад? Не нравится? Джем ведь лучше, так? – Ругер смотрела на Льюиса с надеждой.

- Ээээ…

- Да нихрена. Шоколад вкуснее, - подключился к беседе Манкель. – Скажи ей.

Теперь они оба таращились на Льюиса, как кошки на воробья, даже жевать перестали. Видимо, это была какая-то местная драма с глубоким бэкграундом и туманными перспективами развития. Локальный конфликт, законсервированный из-за равнозначности противоборствующих сил. А Льюис, войдя в кабинет на правах третьего, нарушил великое равновесие.

Запихнув себе в рот половину булки, Льюис начал медленно, вдумчиво жевать. Ругер и Манкель терпеливо ждали ответа.

Нужно было принять решение. Выбрать сторону, или сохранить нейтралитет, а может, объявить войну всем – и сказать, что в нормальные булки кладут бекон. И горчицу.

- Ну? – не выдержала Ругер.

- Да. Точно. С джемом вкуснее, - глубокомысленно кивнул Льюис и запил тяжкий выбор кофе.

Глава10

- Итак, леди и джентльмены, - Петер выдернул из папки приказ. Большая круглая печать синела на нем, как гематома. – У вас есть работа. Важная и ответственная. Умер Дирк Цибулоффски.

Делла отреагировала предсказуемо – закрыла лицо ладонями и простонала: «Бляяяядь». Уилсон, который целых двадцать минут выглядел нормально, удивленно посмотрел на нее – и тут же напрягся. Челюсти стиснуты так, что желваки ходят, в глазах – неколебимая суровость.

Не человек, а памятник американскому патриоту. Посмертный.

Все-таки этот парень очень далек от нормы, что бы там Делла себе ни воображала.

- Для тех, кто не в курсе, - Петер выразительно посмотрел на Уилсона. – Дирк Цибулоффски – это дедуля ста семидесяти лет от роду. Сто пятьдесят из них он практиковал некромантию и добился неслабых успехов. Инферналы у Цибулоффски после месяца активной эксплуатации выглядели лучше, чем моя первая телка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Инферналы – это оживленные покойники, - расшифровала поднаторевшая в общении с не-магами Делла. Уилсон слегонца позеленел.

- Да. Минимум собственного сознания, замедленное, но все-таки наличествующее трупное гниение и специфические пищевые привычки, - подкинул информации Петер. Уислон позеленел еще больше. – У нас тут как-то хохма была… Служащие в банке Нешрога начали на запашок специфический жаловаться. Сначала мышь дохлую искали, потом кошку. Когда поняли, что искать надо как минимум свинью, вызвали авроров. Приехавшая на вызов группа обнаружила устойчивый и несомненный трупный запах – но не обнаружила трупа. Ребята все перерыли, от чердака до подвалов, даже в камеры хранения доступ выбили – ни-хе-ра. А потом оказалось, что пованивал заместитель управляющего, мистер Кеттелл. Мужик помер от инфаркта на очередной любовнице, а жена в обидку впала – мало того, что кобель, так еще и ликвидность утратил. Покойникам, знаешь ли, зарплату не платят. Миссис Кеттелл обратилась за помощью к Цибулоффски, и уже на следующее утро заместитель управляющего вышел на работу как ни в чем не бывало. Подписывал приказы, гонял подчиненных, даже секретаршу за жопу щипал. Взял, между прочим, несколько крупных кредитов и назанимал денег, подтверждая заемы расписками. А потом выяснилось, что мистер Кеттелл немножечко мертвый. Кредиторы ломанулись к супруге трупа и огребли очередной сюрприз: оказывается, Кеттеллы развелись ровно за день до трагической кончины – ну или на следующий, фиг же теперь докажешь. С установлением времени смерти обнаружились некоторые проблемы. Все совместно нажитое имущество супруг оставил жене, а вот дальнейшие финансовые обязательства повисали в воздухе. Миссис Кеттелл в негодовании, кредиторы в истерике, суд в ахуе.

Петер окинул торжествующим взглядом аудиторию. Уилсон слушал, завороженно открыв рот, даже, кажется, моргать перестал. Делла малевала что-то на мятом листе бумаги, меланхолично покачивая ногой.

- Нет в тебе, кисонька, душевной чуткости, - разочарованно подытожил Петер.

- А в тебе – вербальной краткости. Ты к чему это вот все сейчас рассказывал?

- Это я вводил нашего юного неофита в курс дела. Для общего представления о ситуации.

- И для понтов.

- И для этого тоже, - самодовольно осклабился Петер. – Я, кстати, неделю назад мистера Кеттелла тестировал – на предмет выявления собственного интеллекта.

- И как? – заинтересовалась Делла.

- Ты не поверишь. Я этому упырю банковскому несколько примеров на вычисление дал, с процентами – так он везде итоговую сумму завысил. А потом ручку у меня спер, мудила.

- Хочешь сказать, что у Кеттелла сохранились мыслительные способности?

- Или Цибулоффски так паттерны прописал, что даже на разлагающихся нейронах работают.

- А может, для банковских служащих наебы с процентами – это не интеллектуальная деятельность, а неконтролируемая реакция, способствующая поддержанию гомеостаза. Типа хватательного рефлекса у младенца. Как думаешь? – внезапно переключилась на Уилсона Делла.

- У вас. Мертвый банкир. Считает проценты, - Уилсон говорил медленно, вслушиваясь в звуки собственного голоса.

- Да.

- Я думаю, что это пиздец.

Глава 11

Льюис вел машину так же естественно, как ходил и говорил. Его ладони расслаблено лежали на руле, ноги, словно без всякого контроля со стороны мозга, нажимали на педали, а взгляд блуждал между дорогой, зеркалом заднего вида и собеседником. Деллу это равнодушное спокойствие завораживало. Было что-то удивительно притягательное в невероятном единении человека и механизма. Когда Льюис садился за руль, он становился частью машины и не волновался об управлении так же, как мозг не волнуется об управлении телом. Тойота замедлялась и ускорялась, обгоняла другие автомобили, приближаясь на такое расстояние, что Делла могла бы дотронуться до них рукой, но никогда не цепляла их. Каким-то образом Льюис точно понимал, войдет ли их машина в просвет, успеет ли занять правильное положение на дороге – и делал это так же просто, как доносил ложку до рта.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})