И в болезни, и в здравии, и на подоконнике (СИ) - Коханова Юлия

Посреди комнаты первичного приема лежал мужик, аккуратно и сноровисто перевязанный нейлоновой веревкой. Стяжки врезались в тело через точно выверенные расстояния, отчего мужик приобрел некоторое сходство с огромной гусеницей. Гусеница храпела.

Стоящие у стены Уилсон и Делла таращились на Петера совершенно одинаковыми честными глазами. И дружелюбно улыбались. Делла при этом выглядела так, будто потеряла пунктов девяносто IQ, а Уилсон, похоже, просто растянул рот пальцами и зафиксировал улыбку усилием воли.

Не самая изобретательная часть мозга Петера запустила фоном Бетховена. Па-ба-ба-БАААМ.

Мастера полевой работы молчали. Петер созерцал реальность. Бетховен звучал.

- Та-а-ак… - прервал затянувшееся молчание Петер. – И что это у нас за шибари?

- Задержанный, - хором ответили Уилсон и Делла и переглянулись - слаженно, как в синхронном плавании.

- Я вижу, - Петер медленно обошел вокруг храпящего мужика и потыкал его ботинком в бедро. Спящий причмокнул и счастливо улыбнулся.

- И как вы его задержали?

- Я ничего не видел, сэр, - окаменев спиной, Уилсон шагнул вперед и разве что каблуками не щелкнул. – По просьбе мисс Ругер я отошел за кофе. А когда вернулся, этот человек уже был в машине. Связанный.

- Вот как. Но я, кажется, спросил о том, как прошло задержание. А не о том, как вы все пропустили.

- Извините, сэр, - все тем же механическим движением Уилсон вернулся на исходную позицию. На лице у него застыла мучительная искренность. Петер вздохнул.

- Мисс Ругер, я вас слушаю.

- Ну… Я просто его задержала.

- И связала.

- Да. И связала.

- А веревку затянула на рыбацкий узел. Какой ты, оказывается, разносторонний человек.

Делла пожала плечами – равнодушно и очень старательно.

- Петер, это всего лишь узел. А не интегральное уравнение Фредгольма.

- Вот знаешь, насчет Фредгольма у меня бы как раз вопросов не возникло. Но рыбацкий узел – это действительно внезапно. О, слушай! У меня есть идея. Давай я сейчас вытащу из ботинка шнурок, и ты при мне его завяжешь, – ласковым голосом предложил Петер и покосился на Уилсона. Парень таращился на него стеклянным немигающим взглядом. В комнате повисла тишина.

Петер устало покачал головой, оперся плечами на стену и ослабил мышцы. Затылок с гулким стуком врезался в штукатурку. На самом деле Петеру хотело повернуться и побиться в стену лбом, но noblesse, мать его, oblige.

- Неделя. Ебаная, блядь, неделя. Делла, это рекорд.

- Вообще-то девять дней. Льюис в прошлый вторник пришел, - придурковато-честная улыбка сползла с физиономии Деллы, как плохо приклеенная переводная картинка, а в глазах зажегся нехороший огонек.

Отлично. Первая линия обороны позади. Переходим на следующий уровень.

Петер глубоко вздохнул.

- Ага. Так он уже Льюис.

- Дружеская атмосфера в коллективе – это важно.

- Хуйню не творить – вот что важно! Ну мы же договаривались, Делл. Черт, нет, так дело не пойдет. Мистер Уилсон, извините, нам нужно переговорить. Мы быстро, буквально на пять минут, - не дожидаясь ответа, Петер ухватил Деллу за локоть и повлек на выход. В спину ему летел могучий храп.

Вытолкнув Деллу в коридор, Петер пинком захлопнул дверь и рявкнул «Квиетус!». Отголоски храпа затихли.

- И что это такое?! Делла, какого хера?! – перестал наконец-то сдерживаться Петер. - Зачем ты ему все рассказала?! Для укрепления внутрикорпоративных связей?

- Нет. Просто так получилось, - отодвинувшись до самых границ Квиетуса, Делла насупилась, как французский бульдог. Виноватой она не выглядела, смирившейся – тем более. - Ситуация вышла из-под контроля, и я вынуждена была отвечать на вопросы. На тот момент это решение было оптимальным.

- Ну надо же. Ладно. Давай. Посвяти меня в детали этого охуительного тимбилдинг-проекта.

Губы Деллы сложились в полосу, жесткую, как стальная проволока.

- Да с превеликим удовольствием! Все началось с того, что ты попросил меня смотаться на Западную Сто Тридцать Девятую. И сказал, что в доме триста шесть обитает диллер, который этими гребучими картонками приторговывает. Вот только торговца там не оказалось. В квартире почему-то находился производитель. Вот такой вот, блядь, сюрприз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Делл… Делл, я… - Петер пробивался через глубокое охуение, как одинокий путник через буран. – Мне в аврорате адрес дали! Ребята сказали, что всю инфу собрали, нам только поговорить осталось…

- Ага. Поговорить. Ну, как видишь, разговор не задался. Я постучала в дверь. Подождала. Еще постучала. Потом услышала звон стекла и вскрыла замок. Когда я подбежала к окну, вся хуйня уже случилась. Льюис заметил мужика, который сиганул со второго этажа, сложил два и два и рванул на задержание. Даже не пытайся говорить, что он накосячил. Льюис сделал ровно то, что должен был сделать. Вот только наш сотрудник, действующий в рамках своих должностных обязанностей, понятия не имел, с чем он имеет дело. Когда подозреваемый достал палочку, Льюис не знал, что это за штука и почему она опасна. Тот факт, что он выжил – это чистая случайность.

- Но ты же вмешалась!

- И что? Если бы у этого коробейника руки с перепугу не тряслись, я бы Льюиса кусками по переулку собирала. Потому что наш подозреваемый сходу на Деффиндо перешел.

- Твою ма-а-а-ать… - Петер яростно, до боли растер лицо ладонями.

- Это как минимум. В общем, как ты сам понимаешь, после такой вот хуйни вопросы у Льюиса возникли – и много. Ты, наверное, скажешь, что надо было не отвечать, но знаешь, что, Петер, - иди-ка ты нахрен. Льюис рисковал жизнью – и он имеет право узнать, за что.

Делла замолчала, и крохотный пятачок Квиетуса наполнился яростным сопением. Петер открыл было рот, закрыл и снова открыл, подыскивая подходящие слова. Мысли прощелкивались в его голове со скоростью купюр в банкомате.

Делла действительно не виновата. Спусковой крючок ситуации – ошибка авроров.

Уилсон не виноват. Он увидел проблему и решил ее.

Они действительно подставили Уилсона. Да, никто не предполагал, что парень сцепится с магом – но Уилсон не должен отвечать за чужие ошибки планирования.

И черт побери, он действительно имел право знать! Если в тебя стреляют – ты должен понимать, кто это делает, почему. И как.

В конце концов изо всей это безумной чехарды выскочила одна, самая правильная мысль, и закачалась на поверхности сознания, как резиновая уточка.

Ну какая, собственно, разница? Ничего страшного не произошло. Делла цела, Уилсон цел, подозреваемый спит. Заебись. Все, что требуется от Петера – это немного откорректировать последствия.

- Да, ты права. Вы все сделали правильно, и ты должна была объяснить Уилсону, что происходит. Приношу свои извинения. А теперь давай вернемся в комнату, и я сотру этому парню память. А заодно, кстати, сделаю в подсознании небольшую закладку. Через пару дней твой Уилсон уволится по собственному желанию – и будет счастлив, что послал нахер эту дерьмовую работу. Никаких обид, никакого ущемленного самолюбия, одно всеобщее облегчение.

Делла, склонив голову на бок, уставилась на Петера с задумчивым отстраненным интересом. Пауза тянулась. И тянулась. И тянулась.

- Что?! – не выдержал Петер.

- Да так. Думаю. Это когда ж ты успел ебу дать?

- Что?..

- У человека ментальные проблемы, и ты об этом прекрасно знаешь. А ты, рыбонька моя, нихрена не эксперт в области психиатрической магии. И все-таки ты собираешься влезть Льюису в голову и по-быстренькому там пошуровать. Тебе правда настолько плевать на риск?

- Ты что вообще несешь? – оскорбился Петер. – Я тебе что, доктор Менгеле? Это же стандартный Обливиэйт, а не кардинальное вмешательство в мыслительные процессы. Я сто раз такое делал – и все было отлично.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Конечно, отлично – если работаешь с обычными уравновешенными людьми. Хоть у кого-нибудь, кому ты мозги правил, ПТСР был? Или хотя бы депрессия? Что ты будешь делать, если у Льюиса армейские воспоминания в рикошет влетят? Или триггер какой-нибудь всплывает, а ты его зацепишь?