Конституционный запрет цензуры в России. Монография - Светлана Куликова

В случае установления вины в перечисленных выше правонарушениях виновный наказывался либо денежным взысканием, либо арестом (на срок до 4 месяцев).

Кроме того, устанавливались специфические меры ответственности, которые могли быть применены только по решению суда:

– публикация судебного приговора в ближайшем номере издания,

– временная приостановка периодического издания,

– прекращение деятельности издания139.

23 апреля 1906 г. были высочайше утверждены Основные государственные законы, так называемая «Конституция Николая II». В главе, посвященной правам и обязанностям российских подданных, провозглашалась свобода печати: «Каждый может в пределах, установленных законом, высказывать изустно и письменно свои мысли, а равно распространять их путем печати или иными способами» (ст. 37)140.

Эта правовая норма сравнивается исследователями с подобными положениями действовавших в этот период первых конституций некоторых европейских стран. Например, П. С. Зиноватный в качестве примера приводит конституционный закон Австрии 1867 г., согласно которому «каждый имеет право в законных пределах выражать свое мнение устно, письменно, посредством печати или художественного изображения». Сопоставление двух близких по правовому содержанию статей наводит исследователя на мысль, что «политическое, общественное, экономическое развитие России не шло каким-то уникальным, «особым», ни на что не похожим путем … магистральная линия была одна, и она определялась тем, что во всех сферах (включая информационную) общество наше сталкивалось с теми же проблемами, что и другие страны. И даже пыталось решать их сходными способами»141.

В период 1905–1907 годов разворачивается активная общественная дискуссия о свободе печати. В частности выходит сборник статей «В защиту слова», авторы которого (К.К. Арсеньев, В. А. Мякотин, В. Н. Розенберг, С. Н. Прокопович, П. Н. Милюков, Н. А. Рубакин и др.) обобщают практику деятельности российской цензуры, высказывают свои мнения по поводу свободы критики и свободы творчества и делают определенные теоретические выводы. Например, С. Н. Прокопович, назвавший свою статью «Свобода печати», обличал цензуру: «Неразрешение политических газет, преследование, и, при случае, закрытие существующих, строгий контроль над внутренними отделами толстых журналов – таковы характерные черты нашего цензурного режима. С помощью этих мер задерживается и ограничивается распространение политических идей в русском народе, замедляется и ослабляется рост общественного сознания. Конечной целью подобных мероприятий является полное уничтожение общественной инициативы и общественного творчества»142.

Представители различных партий, прошедших в Государственную думу первого созыва, активно обсуждали основные положения будущего закона о печати. Доминантой этих обсуждений было установление принципа свободы печати и необходимость отмены цензуры.

Так, 4 июля 1906 г. фракция партии народной свободы (кадеты) внесла на рассмотрение Государственной думы свой законопроект о печати. В ст. 1 этого проекта содержалось положение о запрете цензуры: «Печать свободна. Цензура отменяется безусловно и навсегда. Свобода печати подлежит только тем ограничениям, которые установлены настоящим законом»143. Союз русского народа в своих «основных положениях» для выборов в Государственную думу записал: «Свобода печати есть главное средство борьбы с злоупотреблениями по службе и административным произволом», средство обнародования «своих мыслей и исправления недостатков социально-политической жизни»144.

Был представлен и официальный проект, подготовленный Особым совещанием под руководством Д. Ф. Кобеко. Проект отличался очень демократическим характером. В качестве основополагающих принципов провозглашалось, что «свобода печати подлежит только тем ограничениям, которые предписаны сим уставом» (ст. 1) и «ответственность за преступные деяния, совершаемые посредством печатного слова, а равно за нарушение сего устава, определяются не иначе, как по приговору суда» (ст. 2). Данные нормы были направлены на недопущение самой возможности административного произвола путем издания ведомственных циркуляров, сводящих на нет свободу печати145.

Продолжало действовать Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г., в котором определялись преступления и проступки печати. Эти нормы, собственно, и были главными ограничителями свободы слова и свободы печати.

Кроме того, в проекте предлагалось установить некоторые дополнительные ограничения: например, чтобы сочинения и статьи, в которых описываются личные действия Императора и членов его семьи, могли печататься только с разрешения министра императорского двора, богослужебные книги – с благословения Святейшего Синода, тексты законов и правительственных распоряжений могли печататься частными издателями только после их официального опубликования в «Сенатских ведомостях» (ст. 18–21).

Периодическим изданиям разрешалось печатать приговоры судов (при условии, что заседание открытое).

Совсем уже радикальным выглядит положение о том, что «произведения печати, изданные за границею, допускаются к свободному обращению в Империи», правда, обращение иностранных изданий могло быть запрещено особым постановлением Совета министров, а отдельные номера иностранных периодических изданий – постановлением министра (ст. 28–31).

Проект содержал норму, разрешающую магазинам, книжным лавкам и библиотекам продавать или выдавать читателям любые произведения печати, изданные в России и за границей, за исключением тех, которые были внесены в список произведений, запрещенных по приговору суда либо постановлением Совета министров (предполагалось, что этот список будет публиковаться для общественного ознакомления).

Проект, подготовленный группой Д. Ф. Кобеко, был представлен в условиях, когда надвинувшиеся революционные события привели к ужесточению правительственной цензурной политики. Так, по данным, которые приводит Т. Л. Полусмак, с 17 октября по декабрь 1905 г. было закрыто 370 изданий, конфисковано более 430, опечатано 97 типографий, арестованы и оштрафованы 607 редакторов и издателей146.

В этой ситуации проект казался неоправданно либеральным. Поэтому документ вернули на доработку в Министерство внутренних дел. И только 19 октября 1913 г. в Государственную думу уже четвертого созыва был внесен исправленный проект Устава о печати – носивший гораздо более сдержанный характер.

Во-первых, сохранялись некоторые виды цензуры: иностранная, драматическая, медицинская и др.

Во-вторых, предлагалось внесение дополнительных статей в Уложение о наказаниях уголовных и исправительных, предусматривающих ответственность за публичное провозглашение или распространение значительного количества сведений.

В-третьих, надзор за печатью возлагался на Комитеты по делам печати. Для его осуществления все периодические издания должны были предоставляться в такие комитеты «немедленно». Обязательные экземпляры книг также предъявлялись в Комитеты после отпечатывания, а для того, чтобы инспекторы по делам печати успели с ними ознакомиться, издания объемом до 1 печатного листа задерживались в типографии на два дня, от 1 до 5 печатных листов – на 7 дней и только научные книги объемом более 5 печатных листов можно было распространять сразу после выпуска.

В-четвертых, устанавливались различные виды административной ответственности (штрафы, приостановки, прекращения издания, лишение права быть редактором или издателем будущих изданий).

В целом проект, переименовав Цензурный комитет в Комитет по делам печати, сохранил большую часть положений Цензурного устава 1890 г. Общая государственно-охранительная тенденциозность документа вызвала резкую реакцию Прогрессивного блока Государственного думы, проект опять вернули на доработку.

Но все обсуждения были прерваны начавшейся Первой мировой войной. Уже на следующий день после начала войны, 20 июля 1914 г., было подписано Временное положение о военной цензуре. Вскоре был обнародован перечень сведений, которые запрещалось помещать в печати по военным соображениям. Военная цензура устанавливалась в «полном объеме» в местах военных действий и «частично» – вне их. 20 июля 1914 г. по распоряжению начальника Генерального штаба в Петрограде была учреждена военно-цензурная комиссия, хотя здесь, как в городе, находившемся на театре военных действий, уже существовала военная цензура. В марте 1915 г. военная цензура была введена в Москве, несмотря на то, что вторая столица не находилась в прифронтовых условиях. Как пишет Г. В. Жирков, «военная цензура быстро становится всеобъемлющей, включая в себя и политическую цензуру»147. В качестве свидетельства он приводит фрагмент секретного письма председателя Совета министров И. Л. Горемыкина от 14 декабря 1915 г. на имя начальника Генштаба, в котором подчеркивалось: «Военная цензура, просматривая предназначенный к выпуску в свет газетный материал, должна оценивать последний не с одной лишь узковоенной точки зрения, а и с общеполитической».