Наполеон и женщины - Фредерик Массон

Это не ихъ вина, – онъ это признаетъ, – а его. Онъ плохо стерегъ свою жену! Въ гаремъ могъ пробраться мужчина. Онъ долженъ былъ быть настойчивъ. Этого требуетъ его полъ; женщина должна была пасть это предопределено ея природой. Если женщина не любима, надо ее удалить, разойтись съ нею; если она еще любима, остается только простить ее и снова взять къ себе. А упреки – къ чему они? Передъ лицомъ факта Бонапартъ безоруженъ: онъ принимаетъ его и подчиняется ему. Онъ покоряется обстоятельствамъ, мирясь съ недостатками людей; онъ не требуетъ отъ женщинъ девственности или даже целомудрія, которыхъ у нихъ уже нетъ. Эта черта въ его характере быть можетъ менее французская, чемъ восточная, но это – такъ. Но только отныне онъ будетъ принимать свои меры и, зная – или, вернее, думая, что знаетъ, – что такое женская нравственность и женская добродетель, возведетъ въ основное правило: никогда ни одинъ мужчина не долженъ, подъ какимъ бы то ни было предлогомъ, оставаться наедине съ его женой; его жена должна охраняться, быть подъ надзоромъ день и ночь. Это – основное условіе его супружеской безопасности; и если онъ не применяетъ строго этого правила къ Жозефине, отъ которой не разсчитываетъ уже иметь детей, то мы увидимъ, какъ онъ будетъ придерживаться его со второй своей женой.

Жозефина торжествуетъ, она торжествуетъ надъ Бонапартами, которые всегда были противъ этого брака, желали разрыва, подготовляли и почти добились его. Она заставляетъ и Наполеона участвовать въ ея торжестве: когда на другой день после этой замечательной сцены и примиренія, рано утромъ, Люсьенъ, наиболее пылкій сторонникъ развода, является по вызову къ брату, его вводятъ въ спальню Жозефины, где Наполеонъ принимаетъ его, лежа еще въ постели.

Стоитъ-ли говорить о долгахъ, и можно ли представить себе, чтобы простивъ все то, что онъ простилъ, Наполеонъ остановился передъ деньгами? Онъ уплачиваетъ 21 брюмера 1.195.000 франковъ за национальныя имущества въ департаменте Диль, которыя впоследствіи послужатъ приданымъ Маріи-Аделаиде, – она же Адель, – побочной дочери покойнаго г. де Богарне, когда Жозефина выдастъ ее замужъ 8 фримера XIII г. за Франсуа-Мишеля-Августина Леконта, пехотнаго капитана, назначеннаго по этому случаю окружнымъ сборщикомъ въ Сарля. Онъ уплачиваетъ долгъ, следуемый за Мальмезонъ, – 225.000 франковъ – пустяки; онъ уплачиваетъ 1.200.000 франковъ поставщикамъ, но предусмотрительно собираетъ все счета, прюсазываетъ привести ихъ въ порядокъ и, благодаря этому, вычтя стоимость предметовъ недоставленныхъ и понизивъ некоторыя слйшкомъ высокія цены, отделывается половиной: 600.000 франковъ ровнымъ счетомъ.

Этого было бы, несомненно, достаточно, чтобы заставитъ Жозефину задуматься, если она вообще на это способна: мужъ, который такъ уплачиваетъ более двухъ милліоновъ долговъ, – это такой содержатель, какого не легко найти и который заслуживаетъ, чтобы для него кое-чемъ пожертвовать. Жозефина это сделаетъ и ея видимое поведеніе до развода не дастъ ея противникамъ повода для нареканій. Она слишкомъ боится потерять свое положеніе, какъ она выражается.

Что касается Гойе, то имъ она доказала свою признательность. 17 брюмера, вечеромъ, она пригласила ихъ на 18-е утромъ завтракать и, когда Гойе не явился, она убеждала г-жу Гойе уговорить мужа принять видное место въ новомъ правительстве. Гойе, верный своимъ строгимъ нравамъ, съ негодованіемъ отказывается; но поупрямившись два года, онъ обращается все-таки съ просьбой къ Первому Консулу, и Жозефина добивается для него должности генеральнаго комиссара въ Амстердаме, где ему такъ понравилось, что онъ провелъ тамъ десять летъ и провелъ бы всю жизнь, если бы должность не была въ 1820 году упразднена. Тогда онъ, какъ разсказываютъ, отказался ехать въ Нью-Іоркъ, но принялъ хорошую пенсію, которая уплачивалась ему въ теченіе всей Реставраціи. Онъ былъ темъ не менее добродетельнымъ республиканцемъ и согласно его воли, ему были устроены гражданскія похороны.

VІІ. Грассини

Бонапартъ могь простить; онъ могъ заставить себя забьпъ, но онъ не можетъ въ VIII году быть такимъ же, какимъ онъ былъ при первой встрече съ Жозефиной, когда онъ, съ его неопытностью въ любви и светской жизни, съ его только что пробуждающиьшся чувствами, съ его цельнымъ характеромъ, былъ совершенно опьяненъ обладаніем любимой женщиной и женщиной светской. Съ г-жей Фуресъ онъ наслаждался цветомъ юности, ни съ чемъ несравнимой свежестью восемнадцати летъ и сравненіе постоянно у него на уме. Ему понравилось разнообразіе и онъ уже не хочетъ и не можетъ быть вернымъ мужемъ.

Онъ желалъ бы, чтобы Жозефина была для него отныне не столько любовницей, сколько другомъ, нестолъко супругой, сколько наперсницей – женщиной, способной дать добрый советъ, которой онъ могъ бы вечеромъ, въ минуты откровенности, высказать волнующія его думы, отъ которой могъ бы узяать, что творится въ свете, все еще мало ему знакомомъ; внимателъной, нежной сиделкой, которая, въ случае болезни, окружала бы его ласковой, почти материнской заботливостью, выслушивала, жалела, баюкала, на колени которой онъ склонялъ бы свою усталую голову, а она ласкала бы его своими нежными и мягкими руками, какъ ребенка.

А ночью иногда она была бы еще и супругой и даже любовницей, потому что и теперь, и всегда она будетъ для него самой желанной, но любовницей, съ которой ему не приходилось бы ни стеснять, ни приневоливать себя; которая, не выказывая скуки, выслушива ла бы его жалобы и переносила бы его шутки; всегда была бы готова съ бодрымъ видомъ переносить путешествія, походы, вечную перемену местъ; всегда ждала бы его и никогда его не заставляла бы ждать; не деля съ нимъ его лихорадочной деятельности, была бы ему безпрекословной помощнщей во всемъ, что онъ вздумаетъ предпринять; ездила бы вместе съ нимъ въ карете, въ которой онъ любитъ мчаться во весь карьеръ; игралабы въ бары, – сопровождала бы его на охоту; посещала бы съ нимъ театры, всегда съ улыбкой на губахъ, всегда съ лаской въ голосе.

Наконецъ, Жозефине онъ отводитъ особую роль и въ своихъ политическихъ планахъ. Франціи, которую онъ претендуетъ перестроить, не достаетъ двухъ изъ ея основныхъ элементовъ: дворянства и духовенства. Онъ берется самъ присоединить последнее; онъ разсчитываетъ, что жена его привлечетъ первое. Совершенно не считаясь съ той таинственной іерархіей, которой подчинено было старое французское общество, съ теми неуловимыми оттенками, которыми отличались одна отъ другой его группы, и непроходимыми пропастями, ихъ разделявшими, онъ смотритъ на это общество, какъ на нечто цельное: Жозефина, – думается ему, – вышла изъ этого общества, она сможетъ привлечь его къ нему; по отношенію къ. эмигрантамъ, придворнымъ или дворянамъ, по отношенію ко всемъ, принадлежавшимъ къ свету, она будетъ естественной и наиболее подходящей посредницей: она будетъ разсыпать вокругъ себя благодеянія, расточать милости, возстановлять нарушенную справедливость, она привлечетъ мало-по-малу изъ вреждебнаго лагеря всехъ дезертировъ, возврата которыхъ на родину желаетъ Бонапартъ, а позже лослужитъ связью между темъ, что осталось отъ стараго строя, и темъ изъ новаго, что уже создалось.