Рейдовый батальон - Николай Прокудин

Задача перед полком: пройти «зеленку» от Чарикарской дороги. Восемьдесят первый полк пойдет от Баграма вместе с разведбатом. Десантники сорок пятого полка наступают со стороны гор. Но сначала артподготовка, будем бить, пока не отдадут тела. Всем по местам, по подразделениям! Ваши командиры сейчас получают указания на предстоящий бой.

Мы дружно встали и вышли в гробовой тишине из комнаты.

— Как дела? Что было на самом деле? — спросил Мелентий у парня из пятой роты.

— Б… ство! А кто его знает что? Прапор был на заставе старший. Солдаты толком ничего не говорят. Их сейчас особисты трясут. Но все, вроде, так и есть, а может, и не совсем. Прапор сказал, что побежал за ними вдогонку, чтобы вернуть.

— Что с бойцами? — спросил я.

— Уже давно трупы. Их убили еще в винограднике. Прапорюга Фролов, уползая, слышал, как бойцов добивали. Гады! Звери! Скоты!

Артиллерия, танки, минометы принялись утюжить «зеленку». Артполк, разместившийся за дорогой, повел интенсивный огонь. Взрывы, словно огромные фонтаны, взметались в виноградниках. После выстрелов орудий крупного калибра целые дома взлетали и рассыпались. Кишлаки застелило пеленой из пыли и дыма. «Ураганы» и «Грады» беспрерывно выплескивали залпы огня, заряжались и отправляли новую партию смертоносного груза в кишлак.

Мы шли к ротам, как вдруг примчался «Газик» с афганцами, облепившими машину со всех сторон. Они выгрузили из машины три скрюченных тела. Я подошел вместе с другими офицерами поближе.

Тела лежали в неестественных позах, без штанов, в крови и грязи. Оскальпированы и кастрированы. Кожа свисала ломтями с рук и ног.

— Н-да… Сварили, да еще раскаленным шомполом, как шашлык, проткнули. Мерзавцы!

Лейтенант-переводчик заговорил с ополченцами и, услышав ответ, перевел:

— Четвертого пока не нашли, автоматы «духи» не вернут. Мятежники ушли из кишлака. Эти солдаты — воры и жулики, грабили часто местных жителей. Воровали кур, овец, теперь украли корову. Вот и попались. А еще они сняли с мальчишки пастуха часы. Он прибежал домой и рассказал обо всем, а в кишлаке отдыхала банда. Бойцам жутко не повезло. Эти болваны почти не сопротивлялись, патронов совсем мало взяли.

У дороги сгрудились штабные. Наш комполка Филатов разъяренно пыхтел. Толстые мясистые щеки и губы нервно дрожали. Вид истерзанных солдат привел его в ярость, и он, как раненый слон, готов был растоптать все на своем пути. Его душа жаждала мести и крови.

— Артиллерист! — заорал «батя». — Огонь из всех стволов! Беспрестанно, пока снаряды не кончатся. Снести, сровнять с землей эти чертовы дома. — Наши — гады, но и эти — звери. Огонь! Огонь!

Командование отдало приказ наносить удары до тех пор, пока не выдадут последнее тело и оружие.

Солдаты из подразделений, кто посмелее, сбегали и посмотрели на убитых, возвращаясь в глубоком шоке.

Во взводах стоял гул, все были возбуждены и негодовали. Батальон приготовился стереть в порошок лежавший перед нами кишлачок.

В роты распределили усиление: по два огнеметчика, по одному минометному расчету. Полковая бронегруппа, растянувшаяся вдоль дороги, развернула орудия. Танки, самоходные орудия, БМП, минометы «Василек» — из всех стволов стреляли, буквально утюжили подходы к селению, конкретно, его западную окраину.

Несколькими колоннами подразделения проходили мимо молчавших развалин. Ни малейших признаков жизни не наблюдалось. Мы осматривали дом за домом, двор за двором. Ни одно живой души. Сараи и подвалы забрасывались гранатами и дымовыми шашками. Все вокруг наполнилось едким дымом. Он клубился и поднимался из виноградников, из дворов. Кяризы (как ходы сообщений) нейтрализовали таким вот удушающим способом. Есть ли там мирные жители, были ли там боевики? Кто знает… Колодцы глубокие, криков не слышно, и выбраться никто не сумеет при всем желании. Солдаты продвигались осторожно и, не спеша, осматривали все вокруг. Саперы шли впереди, снимая растяжки. Вдруг немного правее раздались выстрелы. Третья рота наткнулась на банду, и завязался бой. Мы ускорили движение и тоже наткнулись на группу из отходящих душманов. Короткая перестрелка — и «духи» ретировались, унося раненого или убитого, судя по крови на тропинке.

Ротный по связи передал приказ:

— Стоять. Темнеет. Занимаем оборону на ночь, соседи — третья рота справа, разведвзвод слева.

Взводы заняли оборону в брошеных строениях и принялись обживаться.

Я, Сергей Острогин и лейтенант-минометчик подошли к огнеметчикам.

— Чего не стреляете, сержант? — спросил Сергей.

— Дак вы ж не приказываете, мы и не дергаемся. Прикажите — стрельнем.

— Мужики! А покажите как, мы сами и бабахнем, — предложил им я.

Солдаты показали принцип действия, быстро все объяснили и выдали каждому по огнемету. Огнемет представлял собой толстую трубу с зарядом внутри (сюда целишься, сюда нажимаешь, отсюда летит, там взрывается, если попал, то кто-то сгорел).

Я осторожно взял огнемет в руки, тщательно прицелился в виднеющееся на переднем плане высокое строение. Полчаса назад там было видно какое-то движение. Выстрел — заряд влетел в окно, и большущее сооружение сложилось, как карточный домик.

— У-ух ты! — единым выдохом произнесли все стоящие на крыше.

— Ура-а-а, — послышались восхищенные крики взвода.

— Теперь я, дай я! — заорал минометчик.

— Подожди! — одернул его Серега. — Иди вон из миномета стреляй. Предоставь шанс нам самим пошалить!

Серж прицелился в другой дом-эффект тот же. Ура-ура-ура-ура! Бойцы смотрели на нашу стрельбу как в кино, любовались эффектом объемного взрыва. Детский сад. Мы, правда, тоже не далеко ушли.

— Не высовываться! Всем в укрытие, — заорал подошедший Кавун. — Вы тут, что за цирк устраиваете?

— Да, вот изучаем «шмель». Новое оружие осваиваем, — ответил я.

— Ну что ж, теперь и я освою.

Ротному показали как, и он выстрелил под наше дружное «ура». На связь вышел Подорожник.

— Что за пальба? Чем вы там таким мощным стреляете?

— Подавили три огневые точки противника из «шмелей».

— Подавили… что-то я огневых точек не наблюдал. Разве оттуда по вам стреляли?

— Еще как.

— Больше не развлекаться. Хватит чужие дома ломать!

Подорожника наконец-то утвердили в должности командира батальона, и он в первый раз в рейде в новой должности, немного психовал.

— Да в общем-то, больше их целых и нет, — сказал ротный и, повернувшись к солдатам, добавил:

— Будем уходить — я выстрелю последний заряд. Ясно?

— Ясно, товарищ капитан. Стреляйте, не жалко, нам же легче: тащить не надо.

Иван, улыбаясь, хлопнул по плечу Острогина.

— Сергей! Ну что, угощайте чаем и ужином.

— Сейчас, сейчас. Плов, наверное, узбеки уже заканчивают делать.

Все спустились вниз, оставив на крыше наблюдателя. Не спеша попили свежий, горячий, настоящий чай, не из пакетиков. Усталые, мы полулежали у самодельного стола из перевернутых ящиков.

Блаженство. Душа отдыхала. Ноги и спина гудели все тише и тише. Наступало расслабление, наваливалась дремота.

Командир тяжело вздохнул:

— Да, мужики, нам сегодня пока везет. А вот вторая рота на засаду нарвалась, два «карандаша» ранено. И третья рота попала на растяжки в винограднике — семеро раненых. Даже на КП батальона снайпер убил нашего минометчика.

— Кого? — встрепенулся лейтенант-минометчик.

— Субботина, прямо в висок.

— Субботина… Хороший был солдат… Жалко-то как. Вот б… и.

— Валера! Будем уходить все мины в «зеленку». Может, кого завалим. Нечего их туда-сюда таскать. Понятно?

— Понятно, товарищ капитан, — ответил лейтенант Радионов.

— Валера! А ты не родственник нашего высокого начальства? — спросил я у минометчика.

— Нет, даже не однофамилец. У нас первые гласные в фамилии разные.

— Н-да… — задумчиво произнес Острогин, — с гласной тебе явно не повезло. А то ты бы сейчас не с нами в «зеленке» валялся, а где-нибудь в кабинете, в штабе, наградные на себя выписывал. Вот что значит — не совпасть в гласной!

Мы дружно засмеялись. Валерий тоже смеялся, но довольно грустно.

Наступила ночь. Темная-темная, жуткая. Артиллерия продолжала изредка из чего-нибудь стрелять, в воздухе висели то световые мины, то «факела» (осветительные снаряды), то осветительные ракеты.

Время от времени трассы очередей вспарывали небо. Кто и зачем лупил в темноту — неизвестно. Наверное, от страха или от тоски. Постепенно наступала прохлада, и с ней появилось множество комаров. Комары — это еще одно издевательство над усталым солдатом. Они проникали везде. Я забрался в спальник и закрыл лицо капюшоном от масхалата. Пищали эти гадости над самым ухом, время от времени бросались в атаку, заползали под одежду и кусали, кусали, кусали.