Бренна земная плоть. В аду нет выбора. Голова коммивояжера - Николас Блейк

— О Боже! Конечно, мы все время должны быть начеку! Хотя не исключено, что этот второй свидетель работает рука об руку с убийцей.

— Это маловероятно, сэр. Люди очень редко поверяют друг другу такие тайны.

— Макбет и его дражайшая супруга, например… А в случаях с эротической подоплекой это совсем не так уж редко. Тут же, кажется, эротика играет не последнюю роль.

По пути в столовую, где он намеревался выслушать гостей Дауэр-Хауз, Блекли думал о страшном смысле этой фразы. Но его простое крестьянское лицо не отражало его мыслей. Никто из гостей не возражал против обыска, и лейтенант поручил его проведение сержанту, уже вернувшемуся из Тавистауна. Затем Блекли вместе с Найджелом и Болтером прошли в маленький кабинет. В дверях столовой остался стоять полицейский, которому было поручено поочередно препровождать гостей Дауэр-Хауз в кабинет на допрос. Одновременно он должен был прислушиваться к разговорам гостей за столом.

Первым попросили войти Старлинга. К этому времени миссис Грант уже показала, что Беллами примерно до половины третьего — времени, когда она отправилась прилечь, — находился возле кухни, а Старлинг начиная с двадцати минут третьего и до момента обнаружения Беллами в чулане разговаривал с Найджелом, и поэтому его не стоило принимать в расчет. Он лишь подтвердил, что ничего не знает о завещании О'Брайена. Его адвоката он тоже не знал.

Потом наступила очередь Люсиллы Траль. Она впорхнула в комнату и уселась на стуле с достоинством королевы. Болтер издал какой-то неопределенный звук. Блекли невольно провел рукой по усам и поправил галстук. Сначала он задал обычные в таких случаях вопросы о возрасте, адресе и так далее, а потом со вздохом приступил к допросу:

— Я уверен, мисс Траль, что вы согласитесь ответить нам на несколько вопросов. Болтер запишет все ваши показания, а позднее вы получите копию с просьбой подписать ее, если найдете, что она соответствует вашим показаниям.

Люсилла кивнула — вновь величественно, как королева.

— В первую очередь, мисс Траль, я хотел бы спросить у вас, не намерены ли вы дополнить ваши показания по поводу завещания О'Брайена, которые дали сегодня утром?

— Дополнить? Как же я могу их дополнить? — несколько высокомерно ответила Люсилла своим холодным, хрипловатым голосом. — Фергус… Извините, О'Брайен никогда не говорил со мной о своем завещании.

— Тогда я поставлю вопрос немного иначе. Есть ли у вас какие-либо основания полагать, что вы упомянуты в этом завещании?

— Это я могу предположить, — ответила она равнодушно.

Блекли немного раздраженно нагнулся чуть вперед:

— В каких отношениях вы были с покойным?

Люсилла покраснела. Потом откинула назад свою красивую голову и, посмотрев на лейтенанта пронизывающим взглядом, ответила:

— Я была его любовницей.

— Хм… э… э… Чудесно! В таком случае, мадам, давайте вернемся к событиям последней ночи. Вы не слышали никаких подозрительных звуков после того, как отправились спать?

— Я сразу же заснула… И потом, какие подозрительные звуки вы имеете в виду?

Найджел загасил в пепельнице свою сигарету и напомнил Блекли:

— Мне кажется, что мисс Траль еще не знает, что полковник был убит.

Люсилла прижала руку ко рту и тяжело задышала. Ее лицо как-то сразу осунулось, а щеки побледнели.

— Убит? — выдавила она. — О Боже ты мой!.. И кто же это сделал?

— Этого мы еще не знаем. Не можете ли вы нам сказать, были ли у него враги?

— Враги? — Люсилла опустила глаза и словно оцепенела. — У такого человека, видимо, всегда есть враги. Но больше я ничего не знаю.

Блекли мгновение помолчал, а потом бодро продолжил:

— Может быть, вы нам расскажете, чем вы занимались сегодня во второй половине дня? Только не бойтесь — это вопрос чисто формальный.

— Приблизительно до половины третьего я находилась в холле. Потом прошла в свою комнату, чтобы отдохнуть. Спустилась вновь вниз только после того, как услышала шум… Нет, это ужасно! Просто ужасно! Никто в этом доме не может чувствовать себя в безопасности! Кто же будет следующим?

— Только не беспокойтесь, мадам. Положитесь на нас. Кто-нибудь был с вами в холле?

— Какое-то время вместе со мной сидела мисс Кавендиш. Она ушла раньше меня. Приблизительно за полчаса, скорее, за четверть часа. Куда она пошла, я не знаю, — сказала Люсилла холодно. — И мне кажется, мистер Киотт-Сломан тоже заглядывал в холл. Так что-то без десяти три. Он хотел поставить свои часы по большим часам.

— Еще один вопрос, с вашего позволения, мисс Траль. Надеюсь, вы не поймете меня превратно — мы обязаны выполнять все полагающиеся в таких случаях формальности… Скажите, у вас есть какая-либо возможность доказать, что вы… — он заглянул в свои записи, — что вы, допустим, с трех часов и до того, как услышали шум, находились в своей комнате?

— Нет, такой возможности у меня нет, — ответила Люсилла решительно и быстро — даже слишком быстро, словно ожидала такого вопроса и заранее приготовила ответ. — Не могу же я иметь свидетеля на каждую секунду моей жизни.

— Вот поэтому-то полиции так часто и не везет, — с иронической вежливостью ответил Блекли. А Люсилла одарила его ледяным взглядом и выплыла из кабинета.

Следующим вошел Киотт-Сломан с дымящейся сигаретой в руке и предупредительной улыбкой на устах — видимо, так он принимал гостей в своем питейном заведении.

— Так-так, — сказал он, потирая руки. — Вот как, значит, выглядит совет святейшей инквизиции! Совсем не так страшно, как я думал.

Из его показаний следовало, что зовут его Сирил Киотт-Сломан, ему пятьдесят один год, холостяк и владелец ресторана поблизости от Кингстауна. О завещании полковника ему ничего не известно.

Когда его спросили, не слышал ли он чего-либо подозрительного ночью, он, внимательно посмотрев на лейтенанта, сказал:

— Ну конечно, я так и думал! Вы выдали себя сегодня утром, мистер Блекли. Значит, вы не верите, что это было самоубийство! Я тоже в это не верю. Не такой он был человек, бедняга Слип-Слоп! Мне даже как-то не верится, что его больше нет. Это был отличный человек. Я бы с удовольствием вам помог, но, к сожалению, я всю ночь проспал как убитый.

— Скажите, пожалуйста, может быть, вы знаете кого-нибудь, кто точил зуб на О'Брайена? Были у покойного враги?

— Да как вам сказать… Ведь каждый, кто обладает таким крупным состоянием, находится в известной опасности… Черт возьми, мне не надо было этого говорить. Вы можете подумать, что я подозреваю Люсиллу. Она ведь могла рассчитывать на часть завещания полковника. Но все это чушь, эта девушка не способна и мухи обидеть. Так что об этом забудьте. Кто же мог точить на полковника зуб? Нет, не знаю. Его все любили, да иначе и быть не могло… Правда, у меня есть ощущение, что он несколько изменился с момента нашей последней встречи.

— Где происходила эта встреча?

— Во Франции… После войны я его не видел. И вдруг однажды вечером, прошлым летом, он появился вместе с Люсиллой в моем ресторане.

— Хорошо, сэр… Теперь вы, может быть, ответите нам, что вы делали сегодня после ленча?

Киотт-Сломан прищурил глаза:

— Не так-то легко помнить все эти мелочи, но попытаюсь. После ленча я играл с Кавендишем в бильярд. С двух часов и почти до трех.

— Полагаю, что все это время вы оба находились в бильярдной?

— Разумеется! Ведь нужно было наблюдать друг за другом, чтобы никто из нас не мог приписать себе лишних очков, — весело ответил Сломан.

— Значит, мисс Траль ошиблась, когда сказала, что около трех вы заглядывали в холл?

После небольшого раздумья Киотт-Сломан сказал с извиняющейся улыбкой:

— О, конечно! Как глупо с моей стороны! Это еще раз доказывает, как трудно все удержать в голове. Я на минутку спускался в холл, чтобы сверить свои часы с часами в холле. Я хотел написать несколько писем, чтобы успеть отослать их с послеобеденной почтой. Когда я увидел, что уже позднее, чем я предполагал, я доиграл партию с Кавендишем, а потом зашел вот в эту самую комнату, написал письма и отнес их в деревню. Вернулся я уже после того, как произошло это несчастье с беднягой Беллами. Кстати, как он себя чувствует? Надеюсь, он выкарабкается.

Блекли ответил, что слабая надежда есть, а потом спросил, был ли еще кто-нибудь в кабинете, когда Сломан писал свои письма.

— Да, здесь была мисс Кавендиш. Она тоже что-то писала.

Блекли уже хотел было отпустить свидетеля, когда Найджел, до сих пор незаметно сидевший в кресле, внезапно поднялся и спросил:

— Вы сказали, что знаете О'Брайена с войны. Вы что, тоже служили в воздушном флоте?

Киотт-Сломан бросил на него неприязненный взгляд:

— Ах вот как! Значит, и вы относитесь к категории ищеек? Да, действительно, никогда не знаешь, что за человек стоит перед тобой… Если вам это интересно — да, я несколько лет был пилотом, потом служил в штабе. А О'Брайен был моим подчиненным, Теперь вы довольны?