Преданные. Лабиринты памяти - Кристина О. Робер

– Я знаю Риту, слишком хорошо помню ее. И увидев тебя несколько минут назад, я наивно полагал, что буду общаться с ее копией, ведь вы так похожи внешне. Вот что меня разочаровало. Все эти годы я боялся, что под надзором этой женщины ты вырастешь испорченной. Но сейчас я смотрю на тебя, слушаю тебя, вижу твои глаза и понимаю, что мои ожидания не оправдались ни на йоту. Глупо игнорировать факт, что жизнь твоя не была легкой. Я чувствую твою боль, я эмпат, Вероника. Но также я чувствую бешеную энергетику, чувствую силу, которой была лишена твоя мать, и четко осознаю, насколько ты уникальна для Империи.

Михаил говорил спокойно, без запинок, как будто всю жизнь репетировал эту речь. Ника растерянно смотрела на него: она не ожидала услышать подобного и, к своему разочарованию, поймала себя на мысли, что этот безумный старик располагает к себе своей непоколебимостью и честностью.

– Я бы научил тебя всему, я бы показал тебе другой мир. Ты даже не представляешь, как бы я хотел, чтобы ты была рядом с нами. Пусть сейчас это так дико звучит, но я чувствую в тебе эту силу. Но если ты захочешь наладить свою жизнь здесь, я всем скажу, что ты умерла, я сделаю все, чтобы стереть тебя из памяти тех, кто еще помнит, лишь бы не втягивать в мир Империй.

Какое-то время они молчали. Ника не заметила, как присела на скамью. Невидящим взглядом она уставилась на свои кеды и пыталась структурировать мысли, но в голове зияла дыра. Столько лет! Столько отвратительных лет никто из этой семейки не вспоминал о ней, никого не волновало, что она делала и нужна ли ей помощь – ни этого Михаила, ни отца Игоря. И Рита почти убедила Нику, что она не нужна другим мирам и лучше обо всем забыть. А теперь приходит он и говорит такие вещи…

Михаил расположился рядом и не пытался заговорить.

Мимо вновь пробежала девушка с далматинцем, и прошли еще какие-то люди. Жизнь в парке шла своим чередом, и никто не обращал внимания на эту странную пару – задумчивого старика из другого мира и растерянную девушку, невольно оказавшуюся на распутье двух миров.

– Так кто там твой отец, говоришь? Император? – с нескрываемой долей насмешки спросил Джейсон. Сделав щедрый глоток из бутылки с пивом, он повернулся к Нике и подпер голову рукой.

Девушка валялась на кровати в трусах и в майке и равнодушно клацала по кнопке пульта, переключая телевизионные каналы. Услышав вопрос Джейсона, она самодовольно усмехнулась и подкурила сигарету.

– Типа того. Людьми управляет всякими. Важная шишка, о как!

– А ты, получается, будущая императрица? – фыркнул мужчина.

– Прикинь, – Ника вальяжно выпускала изо рта дымные колечки и наблюдала, как они – одно за другим – поднимаются вверх и исчезают под потолком.

– А торчать в этой дыре – это квест для всех наследников? Или ты – особенная?

Ника никак не отреагировала на подкол.

– Думаю, что особенная, – пожала плечами она. – Но мне не много осталось. По мамашиной легенде, скоро император на белом коне заберет меня, и мы счастливые умчим в закат.

Ника холодно рассмеялась собственным словам и сделала затяжку. Джейсон отхлебнул еще пива. Его маленькая квартира, вмещавшая только кровать, стол и пару стульев, насквозь провоняла сигаретами, но ему было все равно. Жизнь и так дерьмо, и табак ее хуже не сделает. К тому же в последний год он приходил сюда на несколько часов – просто переночевать ночью, когда Ника уже спала, либо под утро, когда уходила в школу (ну или где она пропадала сутками напролет).

– И ты реально думаешь, что он тебя заберет? – спросил Джейсон, по-прежнему улыбаясь.

Ника снова пожала плечами и продолжила создавать кольца из дыма.

– Cogitation poenam nemo patitur, – неожиданно сказала она.

– Что? – нахмурился Джейсон: его жутко бесило, когда Ника начинала умничать.

– Никто не несет наказания за мысли. Римское право.

– Ну да, точно. Никто, кроме тебя. Размышляй дальше.

Ника затушила сигарету о пепельницу, стоявшую на тумбочке справа, и хмуро глянула на него.

– Думаешь, твоему папаше нужна такая наследница, как ты? – фыркнул Джейсон, заметив ее выражение лица. – И он сидит и ждет, пока ты опустишься еще ниже?

Словно по сигналу Ника бросилась на него и попыталась вцепиться в горло, но мужчина перехватил ее руки и перевернул на спину: она изо всех сил отбивалась и сыпала проклятьями.

– Угомонись ты, – Джейсон схватил ее за подбородок и поднял голову чуть вверх, пытаясь заглянуть в глаза: зрачки расширенные, бешено пульсирующие.

– Ты опять таблеток наглоталась?! – рявкнул он. Ника со всей силы ударила его по руке и оттолкнула в сторону.

– Отвали, идиот, – прорычала она. – У меня ничего нет!

Джейсон вскочил с кровати и бросился к маленькому шкафу, в котором хранил весь свой скудный гардероб.

– Как ты меня запарила, – мужчина яростно выбрасывал вещи на пол, пытаясь отыскать ненавистные пузырьки. – Ты обещала!

– Бросила, говорила же! – Ника села на кровати и обняла подушку, пытаясь унять дрожь. Она действительно уже пару месяцев не принимала наркотики, но в этот момент чувствовала себя так, будто пропустила дозу.

Джейсон замер, тяжело дыша, и какое-то время смотрел в пустой шкаф, а затем повернулся к ней, сжимая в руке комок из футболок.

– Я не хотел тебя обидеть, ты же знаешь, – сквозь зубы проговорил он. – Но ты достала со своими сказками. Просто жаль тебя! Живешь в своей реальности в ожидании вечного чуда. Да откуда в твоей голове столько бреда? Опомнись наконец и вернись в наш мир. Он не волшебный, а грязный и мерзкий. И тебе бы пора научиться извлекать из него лучшее! Никто за тобой не придет, если ты сама не пойдешь на встречу!

Глава 6.

Джейсон находит ключ

Для Саши было большим удивлением увидеть Веронику Севастьянову в классе латинского языка. Занятия проходили раз в неделю по средам, и для него этот день неожиданно стал самым волнительным. Спецкурс выбрали всего десять человек, и Саша точно знал, что восемь из них собирались связать свою жизнь с историей или языками. Он сам был выходцем из аристократической семьи, в которой все необычное для настоящего времени считалось верхом образованности и престижности. А что Вероника? Латынь была явно не тем занятием, которое выбирают от нечего делать. К тому же мистер Аластор после вступительной речи упомянул, что таких блестящих познаний, какие продемонстрировала мисс Севастьянова на экзамене, он не встречал ни у одного школьника за десять лет практики.

Весь урок Саша исподтишка наблюдал за ней и никак не мог решить, имеет ли она отношение к другим мирам. «Возможно, у меня паранойя, – все чаще повторял он себе. – Я просто не знаю о ней ничего и придумываю сложности». За прошедшие три недели Саша так и не пришел к однозначному мнению, но один вопрос мучал его изо дня в день: «Почему мне так важно знать, кто она?»

У Мари наверняка был ответ: «Потому что она игнорирует тебя по полной. Она даже не помнит о твоем существовании, олух». Но ведь это же полный бред! Такое ощущение, будто ему важно владеть вниманием каждой девчонки в школе. Саша усмехнулся, представив саркастическую гримасу сестры, если бы она услышала его мысли.

К середине первого занятия мистер Аластор попросил Веронику пересесть на первую парту и прочитать отрывок из учебника, и Саша к своему ужасу понял, что все это время, пока она говорила, неотрывно пялился на нее. И самое страшное во всем этом было то, что ему безумно нравилось все, что он видел: ее безупречная естественная красота без намека на макияж, маленькая родинка над губой, холодность во взгляде, непосредственные легкие движения, низкий бархатный тембр голоса, совершенно несвойственный девушке столь юного возраста. Все в ней было какое-то другое, не как у остальных девчонок. И ее отстраненность от мира, так бесившая Сашу в первые дни, к удивлению, сейчас завораживала больше всего.

Вероника закончила с отрывком, за что получила одобрительный возглас мистера Аластора, и Саша едва удержался от реплики в ее адрес. Да, черт возьми, он хотел ее внимания! Подумав об этом, парень залился краской и приподнял учебник, пряча смущенное лицо. Одна радость: Мари и Доминика не было рядом, и никто не мог узнать его сокровенные мысли.

Тем же вечером он возвращался с футбольной тренировки. Погода была дождливая, и команда занималась в спортивном зале на четвертом этаже. Отпустив всех игроков, тренер оставил Сашу и пытался втолковать ему, что пора подавать заявку на стипендию в университеты.

– У тебя большой потенциал, и ты сможешь поступить в любое учебное заведение! – с энтузиазмом говорил Рэдли Йорк – энергичный огромный мужчина с неугасающим задором в глазах.