Преданные. Лабиринты памяти - Кристина О. Робер

– Знаешь, что это? – спросил Джейсон. Он выбросил сигарету в урну и втянул шею: ветер усиливался.

– Нет. Но Рита вряд ли имеет к этому отношение. Она никогда толком не говорила со мной о потусторонней семье, – Ника спрятала конверт в карман куртки и накинула капюшон на голову. Они дошли до загона и повернули обратно: каменная дорожка закончилась, и впереди их ждали лужи грязи и развалившиеся беседки.

– У меня в голове не укладывается просто, что список оказался не розыгрышем, – неожиданно сказал Джейсон. – Хочешь честно? Мне плохо без тебя. Я осознаю, что все твои бредовые сказки о других мирах – вовсе и не сказки, и ты действительно можешь уйти. И мне правда плохо.

Ника недоверчиво посмотрела на него.

– Я думал, что ты быстро наиграешься здесь и приедешь обратно. Я хотел вернуться на службу в полицию, жить нормально, и дать нам другую жизнь. Летом тебе стукнет восемнадцать, и все станет реально. Но я такой дурак, да? Мне же тридцать, я тебе в отцы гожусь. И, честное слово, я понятия не имею, чем ты меня так цепляешь, но это какое-то безумие…

– Джейсон, – мягко прервала его Ника. Он выглядел таким раздавленным, что ей неожиданно стало неловко, – мне не нужен отец. И спасать меня больше не нужно. Веришь-нет, но я благодарна тебе за помощь. Это все. Наверное, ты прав: я – сухарь, – Ника попыталась разрядить обстановку и по-дружески толкнула его в плечо, но мужчина лишь натянуто улыбнулся, всячески избегая смотреть на нее.

В полном молчании они вернулись к парадному входу пансионата. Мимо них прошла группа родителей во главе с Мэридит Дикман. Судя по обрывкам разговора, женщина повела их на экскурсию к будущей «Аллее Славы», место которой отвели неподалеку от футбольного поля.

– Есть еще кое-что, – сказал Джейсон. – Нашел в почте Шнайдера информацию о посылках одному из твоих одноклассников.

Ника благодарно вздохнула, радуясь, что мужчина не пожелал продолжить тему о своих чувствах к ней.

– Кому?

– Александр Сайкс. Знаешь такого?

Девушка кивнула и неожиданно почувствовала учащенный стук своего сердца. В последнее время все, что было связано с Сайксом, приводило к незапланированным открытиям.

– Он получает медикаменты, типа какое-то лечебное снотворное. Все официально, по рецепту. Присылает врач из лондонской частной клиники. Только я залез в его медицинскую карту и никаких показаний к применению не нашел.

– А почему тебя вообще это заинтересовало? Обычные проблемы со сном, ничего подозрительного.

Джейсон замешкался.

– Три года назад, когда я работал с малолетними преступниками, он проходил у нас в отделе по делу… – мужчина запнулся, как будто сомневался, говорить или нет.

– Ну! – нетерпеливо воскликнула Ника. В предчувствии чего-то нехорошего сердце пустилось в пляс.

– Изнасилование.

Глаза Ники удивленно поползли на лоб.

– Знал, что это так повлияет на тебя, но ты должна быть в курсе, с кем учишься.

– Как это было? – Ника пропустила его слова мимо ушей. Сердце неистово заклокотало.

– Девчонка молодая, по уши втрескалась в него, семья верующая – до свадьбы ни-ни. В суде плакала, говорила, что он взял ее силой. А у нее из родных только бабка была. Этого малолетнего ублюдка отец отмазал, дал на лапу кому надо, в итоге суд не нашел доказательств. Вот и все. От дела остались одни воспоминания. Хоть сто лет копай – ничего не подтвердишь.

Нике показалось, что в мире не осталось звуков – сплошной звон: противный, нарастающий, способный разорвать голову на части. Пальцы на правой руке затряслись.

– И ты не можешь его посадить? – выдавила она сквозь стиснутые зубы.

– Говорю же, нет доказательств, – лицо Джейсона исказила гримаса сожаления. – Ты знаешь, какой я скептик, но столько совпадений… Я же из-за этого дела ушел из полиции, а потом нашел тебя и помог устроиться здесь… и снова с ним.

Ника слушала его в пол уха. В горле поселился жгущий комок, и она тщетно пыталась его проглотить. Сайкс прикоснулся к ней и вызвал видение. И это испугало ее больше всего на свете. А теперь Джейсон утверждает, что человек, связанный с ней каким-то мистическим образом, оказался насильником…

– Расскажи мне потом, что в письме, ладно? – Джейсон мягко коснулся ее плеча, и Ника слегка тряхнула головой, возвращаясь в сознание. Она кивнула.

Мужчина как-то неоднозначно улыбнулся и направился к главным воротам.

– Джейсон, – крикнула ему вслед Ника, – я была рада тебя видеть. Правда.

Мужчина выставил вверх большой палец правой руки, затем махнул напоследок и продолжил путь. Ника смотрела ему вслед, закусив губу. От количества мыслей голова шла кругом, и на глаза навернулись слезы. Она никогда не чувствовала себя такой раздавленной и беспомощной. Да, Джейсон знал ее другую: равнодушную, полностью отстраненную от мира и его эмоций, пытающуюся скрыться в одиночестве и употреблении запрещенных препаратов. Но события последних недель постепенно открывали в Нике нового человека – испуганного и растерянного. Все, что случилось за эти дни в пансионате, всколыхнуло в ней самые грязные, больные и ненавистные воспоминания, и теперь заставляло по-новому пережить прошлое.

Спрятав трясущиеся руки в карманы куртки, Ника вошла в здание школы и увидела его. Саша Сайкс стоял неподалеку от входа в компании, видимо, своих родителей. Ника уставилась на них, не в силах оторвать глаз. Сайксы-старшие будто сошли со страниц журнала об образцовых английских семьях: маленькая, слегка располневшая женщина с глубокими карими глазами, одетая в элегантный темно-зеленый костюм, ее муж – высокий шатен, облаченный в черные брюки и уютный серый джемпер, из-под которого выглядывал воротник голубой рубашки. С виду – идеальные родители не менее идеальных детей.

Сделав вид, что копошится в карманах куртки, Ника подошла ближе.

– Ты не должен забывать о нашей вере, – нарочито серьезно сказала миссис Сайкс и вытащила из-под джемпера сына цепочку с серебряным крестиком. – Делай все, как говорит отец, и Господь спасет нас.

– Сколько громких слов, – недовольно ответил Саша.

Мать одарила его укоризненным взглядом. В этот момент Ника поймала взгляд мистера Сайкса и поспешила отвернуться. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы подавить нарастающий гнев. Холл заполняли школьники и их родители. Они весело переговаривались, шутили, обсуждали предстоящую игру. Ника взбежала вверх по лестнице и, с трудом преодолев группу гостей, изучающих доску почета, направилась в комнату отдыха. Ей не терпелось остаться в одиночестве и обдумать все, о чем рассказал Джейсон. Но в дверях она столкнулась с Мари в компании четы Уолш – Стейси и ее матери. Миссис Уолш была взрослой копией дочери: высокая, утонченная, элегантная, с блестящими светлыми волосами, аккуратно уложенными в низкий пучок.

– О, это ты! – воскликнула Мари. – Мы сейчас к моим предкам, а потом игру смотреть. Ингрид и Валери обещали незабываемое шоу от чирлидеров. Пойдешь?

– Э… – растерянно протянула Ника. Миссис Уолш будто приклеилась к ней взглядом, и это жутко бесило. – Я… нет… пожалуй.

– Зря, – пожала плечами Мари.

– А вы случайно не дочь Риты Харт-Вуд? – неожиданно спросила миссис Уолш. Стейси удивленно вскинула брови и посмотрела на мать.

– Мааам, – с нажимом протянула блондинка и многозначительно выпучила глаза, – идем. Это Вероника Севастьянова – наша новенькая, я тебе говорила.

– Нет, вы ошиблись, – довольно резко ответила Ника.

– Странно, но вы очень похожи, – прищурившись, миссис Уолш упорно всматривалась в лицо Ники. Ничего не понимая, Мари и Стейси переводили взгляд с одной на другую.

– Мааам, – Стейси взяла мать за руку и с силой потащила за собой, – нам пора.

– Я бы передала ей привет, – бросила напоследок миссис Уолш и позволила дочери себя увести. Последняя фраза прозвучала совсем не доброжелательно.

Мари посмотрела на Нику и, пожав плечами, последовала за блондинками вниз по лестнице. Девушка в полном недоумении таращилась ей вслед, и в голове вновь зазвучало одно слово – притворство. Милая, заботливая, веселая Мари и ее популярный брат-садист. Мать, вытаскивающая крестик сыну-насильнику и утверждающая о спасении Бога. А они знают? А как много они знают? Идеальная, тошнотворная, мерзкая семья. Ника с шумом выдохнула воздух и стиснула зубы. Все это место воняло гнилью. Дэвис Джордан и Дженни Тейлор каким-то образом стали своими в доску, и никто даже не догадывался об их прошлых делишках. Миссис Уолш, оказывается, знала Риту Харт-Вуд – пожалуй, самую лживую и продажную женщину этого города. А директор Шнайдер позволил навесить на свои уши тонны лапши, поверив самозванцу Айсейксу и продав элитное место в пансионате малолетней наркоманке. Ника горько усмехнулась. Так с чего бы ей удивляться, что в стенах этой школы скрывается кто-то, кто мастерски убивает людей?