Антология советского детектива-38. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Азольский Анатолий

Томми занервничал. Перспектива провести в тюрьме более недели ему не понравилась.

— Кстати, об адвокате, — с вызовом в голосе как бы вспомнил он, — вы мне не предоставили возможности адекватно защищаться. Допрос идет уже почти полчаса, а я своего адвоката так и не вижу!

Соломин удовлетворенно сбил щелчком какую-то пылинку со стола; пришел и его черед прикидываться и валять дурака.

— А кто ваш адвокат? Назовите, и мы его разыщем. Ну? Я жду. Имя, фамилия, адвокатская контора или юридическая консультация? Адрес и телефон? Говорите, я записываю. Только, пожалуйста, не торопитесь, чтобы не ошибиться.

Он откровенно издевался, и Ти Джей, невзирая на все свое самообладание, занервничал и прикусил губу.

— Я не могу на память назвать адвоката, который работает с норвежским посольством, но как только консул прибудет, я его назову. А пока мы ждем консула, прошу не терять драгоценное время. Мое время! — подчеркнул Томми и выложил следующее требование: — Для начала пригласите адвоката по назначению. Я хочу, чтобы он защищал мои интересы прямо сейчас. Без него я не намерен говорить ни слова.

Лицо Соломина словно налилось свинцом, а его глаза полыхнули так, словно он хотел сказать: «Скажешь! Еще как скажешь. Здесь и не такие птицы пели!» Но вместо этого он задал невинный на первый взгляд вопрос:

— Значит, вы не можете платить за свою защиту?

Вопрос был очень унизительным для британца, но ответить на него было необходимо. Ведь формально адвокат предоставлялся лишь в том случае, если подозреваемый или обвиняемый не был в состоянии оплатить участие защитника. Томми скрипнул зубами, сцепил руки перед собой и, глядя в глаза своего тюремщика, процедил:

— Сейчас не могу. Придет время — расплачусь со всеми.

Клиент

Это обещание можно было при желании принять и за угрозу, и угроза эта была не такой пустой, как могло показаться. В других обстоятельствах Ти Джей запросто мог досыта напоить визави грязной водицей из Темзы так, чтобы он там, в Темзе, и остался. Сколько их, неопознанных, объеденных раками, всплывает каждую неделю в низине реки. Даже полиция знает, что если кого-то не хватились, то нечего и лишний шум устраивать.

Томми и сейчас с удовольствием свернул бы Соломину шею или всадил в глазницу авторучку. Он это сделал однажды в будапештском стрип-баре, когда к нему прицепился какой-то местный культурист. Наутро оказалось, что Томми сгоряча убил «мистера Олимпию-96». Если бы не стальная авторучка официанта, лежавшая на стойке, то, может быть, «мистер физическое совершенство» обошелся бы легким сотрясением мозга и продолжал бы трясти на арене своими мускулистыми ляжками.

Ти Джей глубоко вдохнул, задержал дыхание по системе йогов и не без труда успокоился.

— Ну, так что? — поинтересовался он. — Вы будете продолжать нарушать закон? Или все-таки предоставите мне адвоката?

Соломин равнодушно пожал плечами и поднял трубку телефона.

— Алло. Я звонил насчет адвоката. Что там? Уже прибыл? Тогда чего вы ждете?! — Голос чекиста зазвенел раздражением. — Разумеется, пусть заходит!

Ти Джей удивился, но уже через пару минут дверь и впрямь распахнулась, и в кабинете появился человек в сером видавшем виды костюме-тройке, седой, с обвислыми усами и в старомодных очках. На вид ему было глубоко за шестьдесят. Про таких шеф Томми всегда говорил: «Ну, брат, тебя жизнь и потрепала!» Этого, видимо, жизнь лупила до полного нокаута.

— Я вас оставлю, — демонстративно поднялся из-за стола Соломин, — не хочу давать повода упрекать себя в нарушении прав задержанных…

Ти Джей проводил чекиста до дверей равнодушным взглядом и присел напротив своего первого защитника в России. Улыбнулся:

— Привет! Я ваш клиент?

Тот устало поднял на него глаза из-под лохматых бровей и посмотрел поверх очков:

— Да, да. Клиент. Меня зовут Алексей Владимирович Блатнов. Адвокатом работаю давно, — он вздохнул, — слишком давно. Теперь буду защищать вас. Сразу предупреждаю, что меня к вам назначили. То есть я обязан вас защищать в любом случае, но если…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он запнулся и некоторое время явно подбирал нужное слово.

— … если появится другой адвокат, с которым вы сами захотите работать, то я уступлю.

Вид, с которым он смотрел на своего подзащитного, был настолько виноватым, что уже это настораживало. Томми совершенно точно знал, что адвокат должен выглядеть сытым, нахальным, честолюбивым и дерзким. Это должно чувствоваться во всем. От одного вида такого защитника у следователя и судьи должно пересыхать в глотке, а слова — застревать. А этот словно извиняется, что родился на этот свет и выбрал такую профессию. У Томми мелькнула догадка…

— Простите, Алексей, а кем вы работали раньше?

Адвокат заволновался и уткнулся в бумаги, нервно забарабанил пальцами по столу и наконец ответил:

— Я так и думал, что вы спросите. Да, я работал тридцать пять лет следователем. Вышел в отставку и теперь вот…

Он сделал неопределенный жест рукой, и Томми усмехнулся. Ну да, кому же еще его защищать, как не бывшему следователю, который тридцать пять лет сидел в кресле напротив, а теперь надумал на старости лет не то реабилитироваться перед потомками, не то просто скрасить свою старость. Но Ти Джей не собирался ни щадить его, ни делать вид, что всем доволен.

— Так вас мистер Соломин пригласил меня защищать?

Старик окаменел, по его лбу стекла капля пота. Он снял очки. Подышал на стекла, не торопясь с ответом, протер их не очень свежим носовым платком и водрузил на место. Затем глянул на клиента тусклыми бесцветными глазами.

— Да. Меня пригласил руководитель следственной бригады полковник Соломин. И что из того? А кто, по-вашему, должен меня приглашать?! Если вы сами не позаботились об адвокате…

Последнюю фразу Блатнов произнес с такой враждебностью, словно обвинял в своих проблемах и клиента, и весь белый свет, и Ти Джей сокрушенно покачал головой; он уже видел, что имеет дело с катастрофическим неудачником.

— Что вы качаете головой?! — взвился адвокат. — Не доверяете мне?! Так и скажите! Откажитесь, и расстанемся поскорее. Имеете право. Я возражать не буду.

Блатнов яростно забормотал что-то себе под нос, и Томми лишь с трудом разбирал отдельные слова: «На… голову… мать… какого… достали… игры… полный… дец!» А адвокат все бормотал и бормотал, а потом хлопнул по столу ладонью и обхватил голову руками.

«Неужели у русских все так плохо? — поражался Томми, глядя на бывшего следователя, лишь недавно сменившего мундир. — Неужели здесь нет нормальной адвокатуры, а только лишь «бывшие»?»

Впрочем, рассуждать на эти невеселые темы можно было сколь угодно долго, а пока выходило одно: Томми беззаконно лишили свободы, а до сих пор так и не обеспечили ни одним из перечисленных Соломиным прав. Ни защиты, ни переводчика, ни консула он так и не увидел. Ти Джей хлопнул в ладоши и моментально привлек внимание адвоката и тех, кто негласно наблюдал за ними.

— Значит, так. Я хочу, чтобы сюда немедленно прибыл следователь, и я сделаю заявление в присутствии моего адвоката.

Он ткнул пальцем в направлении адвоката Блатнова. Тот обреченно уставился на своего скандального клиента, а затем протянул руку и нажал кнопку. Конвойный выслушал пожелания задержанного еще раз, молча удалился, а через семь минут в кабинет входил озабоченный чем-то Соломин. Он не глядел ни на Ти Джея, ни на Блатнова. Прошел, сел за стол в торце, оставив адвокату место председательствующего, и кивнул.

— Слушаю.

Ти Джей попытался поймать его взгляд, не сумел и, стиснув зубы, начал планомерно цедить:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Господин начальник следственной группы, я хочу сделать заявление. В присутствии моего адвоката Блатнова, — Ти Джей указал на Алексея Владимировича. — Прошу записать все в протокол.

Чекист пожал плечами.

— Протокол так протокол.

Протокол

Соломин положил на стол папку, которую держал в руках, открыл ее и достал бланк протокола допроса. Аккуратно подчеркнул в графе «в качестве кого» слово «подозреваемого» и зачеркнул «обвиняемого». Не спеша, аккуратно заполнил стандартные графы. На мгновение задумался и вписал в разлинованное поле: «Перед началом допроса подозреваемый сделал заявление…» Повернулся к «норвежцу» и первый раз посмотрел ему в глаза.