Семейный архив - Юрий Герт

Телекс, Нью-Йорк, 1991 г.

В середине XX века жизнь в США во многом изменилась... «Молодой американец воображает себе жизнь в виде рога изобилия, богатства которого сыплются в руки тех, кто их подставляет. В соответствии с семейными доходами, а иногда и превышая их, американцы ни в чем, за небольшими исключениями, не отказывают сыну или дочери. Внимание подростка сосредоточено на том, что он может получить — сначала от родителей, потом от жизни. Подрастающая девочка учится вытягивать обновки и подарки из отца, потом она будет то же проделывать с мужем. Мальчик сосредоточивает внимание на преемственности артефактов: от игрушечного ружья и электрической детской железной дороги к автомобилю, желательно с открывающимся верхом. Их запросы простираются в бесконечность... Родителей часто осуждают за уступчивость и потакания, но ведь правда и то, что само общество с его ощущением изобилия основывается на принципе безграничных возможностей».

Макс Лернер, «Развитие цивилизации в Америке», т, 1, Москва, «Радуга», 1992. 

Америка противоречива.

Я рад был присягнуть Америке Джефферсона, Эмерсона, Мелвилла, Торо, Уитмена... Америке Лу Розенблюма... На шестом году жизни в США мы с Аней стали гражданами Америки. Обладателями «Сертификата о гражданстве». Обладателями врученных нам после торжественной церемонии украшенных звездочками — пятюдесятью, по числу штатов — флажков... Но у Америки, как и у России, по меньшей мере — два лица. Можно, конечно, видеть только одно из них, но мы, на примере России, обладаем уже недюжинным опытом...

За годы президентства Клинтона экономика США достигла небывалого уровня, безработица перестала являться проблемой, социальное обеспечение распространилось на беднейшую часть населения... Но 40 миллионов — одна пятая американцев — лишена постоянной медицинской помощи, так как программа, предложенная Клинтоном и его супругой, была провалена Конгрессом. Вопрос о владении оружием — внутри страны — повис в воздухе.

Фармацевтические компании не пускают на территорию США европейских конкурентов и — в связи с чрезвычайной дороговизной лекарств — получают громадные барыши...

На фоне всего этого вдруг разгорелась кампания, связанная с оральным сексом президента и Моники Левински, скорее всего подосланной республиканцами. Весь мир хохотал над американской «демократией», которая лезет к президенту в штаны. Лесбиянство, педерастия, групповой секс, картины соития по телевизору, в театре, в кино и т.д., но до подобного дело еще не доходило... Надо представить, что в это время переживали жена президента, его дочь... И, главное, по какому конституционному праву можно лезть в чужую, даже не-президентскую, постель?.. 

Да, ничего не поделаешь — Америка противоречива, как сама жизнь...

Я не люблю словцо «совок». Оно как бы предполагает иную генерацию, к которой — упаси Бог — щеголяющий этим словом не принадлежит. На самом же деле каждый из нас несет в себе наше прошлое, хорошее оно или плохое. Оно — как яйцо в скорлупе: что там внутри — два желтка или один, свежее оно или протухшее... «Совок» — всего лишь скорлупка яйца, снесенного матушкой-Россией...

Мы были на дне рождения у Леночки Мескиной, певицы, владеющей низким, сильным, «бархатным» голосом. Вскоре она сделалась нашим близким другом... По ходу дела, встав из-за стола, уставленного запретными для меня закусками, я вышел на балкон и там разговорился с одной из приглашенных — Марией Маркович, немолодой, но парадоксально энергичной, живой, плещущей эмоциями... Мы говорили об Америке, от которой она была в абсолютном восторге... Но меня заинтересовало другое: после окончания университета в Одессе ее направили в Караганду, где она проучительствовала три года, как раз до того времени, когда туда приехали мы... Более того: школа ее находилась в Михайловке, той части города, где мы с Аней первое время жили, где находилась редакция «Комсомольца Караганды»... Впоследствии, придя к нам домой, Мария принесла карагандинские фото — она среди своих учеников: грубоватые, славные, озорные лица, открытый, бесхитростный, прямой взгляд — без лукавого московского пижонства... И это наше «землячество» сблизило нас... Вскоре мы познакомились и с Изей, мужем Марии, предельно скромным, без всяких амбиций человеком, невысокого роста, широковатым в плечах, с внимательным, бьющим в упор взглядом исподлобья, с застенчивой улыбкой на губах... Талантливый, вдумчивый математик, он, как и Мария, превосходно владел английским и преподавал в школе, где его высоко ценили: такой методики, которой он пользовался, здесь и не видывали...

Помимо всего, Изя подолгу сидел на интернете и временами снабжал меня любопытными материалами. Например, об американском расисте и антисемите Дэвиде Дюке, главаре американских фашистов. Для Дюка евреи являлись врагами России, где они учинили в 17 году революцию, а также Америки, где им принадлежит чуть ли не вся власть. «Пробуждение» — так называется книга, в которой он рассказывает о постепенной выработке антисемитских взглядов. А взгляды это такие: Ленин был женат на еврейке и дома разговаривал на идиш; из 384 комиссаров, назначенных в 1918 году, двое были неграми, тридцать — русскими, более трехсот — евреями. Троцкий и Литвинов, сами будучи атеистами, руководили сообществом раввинов

всего мира, давали им инструкции — очевидно, ради торжества всемирной революции... И т.д. Потом Изя вручил мне ксерокс, в котором говорилось, что немецкий историк Нольте пришел к выводу, что Гитлер являлся единственным надежным противником коммунизма... Таким образом Изя соучаствовал в подборе материала для моих статей в «Форвертсе».

Я подарил Марии «Северное сияние» и «Эллинов». У нее возникла мысль: устроить в «Джуиш фемили», где она работала в качестве волонтера, встречу мою с читателями. Меня поразило ее бескорыстие и энергия, с которой она взялась за устройство этой встречи. Ведь следовало найти подходящий вариант объявления, отпечатать его, сделать ксерокопии, развезти по домам и магазинам («русским»), раздобыть микрофон, договориться о помещении, расклеить вырезки из газет, расставить мои книги и т.д. Изя принимал во всем этом участие. Почему? Ради чего?.. В Союзе подобного вопроса не возникло бы: общественная работа, взаимопомощь... Другое дело — здесь, где все решают деньги.,. Вот это бескорыстие, стремление помочь представляется мне «совковостью», присущей, кстати, и таким американцам, как Лу Розенблюм.

Встреча удалась. Я увидел в зале Виноградовых, Фурштейна, Тамару Майскую, Эстер, Лену, Вилена, еще несколько знакомых лиц. Я рассказал о себе, о том, что никогда не считался «дамой, приятной во всех отношениях» и даже попросту «приятной дамой», мои вещи подолгу лежали в столе или выходили в искаженном виде... Рассказ «Ночной разговор» вызвал ожесточенные споры в связи с проблемой ассимиляции. Собравшиеся рассказывали о себе, о фактах из жизни. Проблема не имела решения... Молодые люди, внук эсэсовца и девушка-еврейка, внучка участника Отечественной войны, любят друг друга и не хотят руководствоваться прошлым, живущим в сердцах старшего поколения... На этом кончается рассказ, точнее — маленькая повесть. Можно было бы написать ее продолжение: что ожидает молодоженов через несколько лет... Увы, прошлое не исчезает из нашей памяти, наша ментальность консервативна... Но я не написал продолжения, пусть остается светлая надежда. Ведь еще не известно, кому или чему принадлежит будущее...