Cлово президента - Том Клэнси

Им никогда еще не приходилось выполнять такую тяжкую работу. Они трудились по шестнадцать часов в сутки, почти не пили пива по вечерам, да и пищу готовили наспех. А развлекало их только радио. В данный момент его пришлось включить на полную мощность. В котле кипел расплавленный свинец. Оборудование ничем не отличалось от того, каким пользовались водопроводчики: цилиндр с пропаном и горелкой, напоминающей перевернутый кверху ракетный двигатель, готовый для статических испытаний, и котел с расплавленным свинцом, подогреваемый ревущим пламенем. Жидкий свинец черпали ковшом и затем разливали в формы для круглых пуль. Это были огромные пули, калибром 0,58 и весом 505 гранов, предназначенные для ружей, заряжающихся с дула, похожих на те, которыми пользовались горцы в двадцатые годы прошлого века. Их заказали по каталогу. Всего было десять форм, и в каждой по четыре выемки для пуль.

Пока, подумал Эрни Браун, все идет хорошо, особенно с точки зрения безопасности. Продажа селитры, используемой в качестве удобрения, не контролировалась государством, и дизельное топливо тоже. Да и свинец продавался свободно. К тому же каждую покупку они делали в разных магазинах, чтобы не привлечь внимания большим объемом, и нигде это не вызвало интереса.

Это была однообразная скучная работа, но, как заметил Пит, Джим Бриджер, один из пионеров, начавших осваивать Запад, тоже не прилетел туда на вертолете. Нет, он ехал верхом, наверняка ведя в поводу еще пару тяжело нагруженных лошадей, проезжал за день пятнадцать или, может, двадцать миль, потом ловил бобра на ужин, делал все своими руками, в одиночку, временами наталкивался на другого пионера и обменивался с ним товарами, получая от него бутыль самогона или табак. Так что они должны поступать в соответствии со старинными традициями. Это очень важно.

У них все получалось неплохо. Сейчас с ковшом работал Пит, и с того момента, как он заливал первую форму с четырьмя впадинами для пуль, до того, как он заканчивал десятую, проходило достаточно времени, чтобы отливки в первой форме затвердели, так что оставалось всего лишь окунуть форму в воду, раскрыть две половинки – внешне форма походила на огромные плоскогубцы, – и лежащие внутри пули уже успевали приобрести должную форму. Их бросали в пустую бочку из-под машинного масла, а формы вставлялись обратно.

Самой трудной частью операции оказалось приобретение бетоновоза, однако после поисков в газетах они нашли объявление об аукционе подрядчика, разорившегося и распродававшего свое имущество. Там они купили всего за двадцать одну тысячу долларов грузовик фирмы «Мак», выпущенный только три года назад и с 70567 милями на одометре, в отличном состоянии. Ночью, конечно, они пригнали его домой, и теперь он стоял в амбаре рядом, в двадцати футах, и огромные фары смотрели на них, как глаза чудовища.

Работа была трудной и однообразной, но на стене висела карта центральной части Вашингтона, и Эрни, мешая жидкий свинец, порой поворачивался и смотрел на нее. Его мозг неустанно работал, воспроизводя в памяти картины, которые он запомнил во время посещения Белого дома, сравнивая их с изображением на листе бумаги, в который раз рассчитывая расстояния – именно расстояния играли первостепенную роль в проведении операции. Агенты Секретной службы считали себя такими умными, полагали, что сумели предусмотреть все. Они перекрыли Пенсильвания-авеню именно для того, чтобы никто не мог доставить бомбу к дому президента. Так вот, они просчитались. Они упустили из виду всего одну маленькую деталь.

– Но я обязан сделать это, – настаивал Макгрегор. – Они требуют от нас извещения о возникновении эпидемии.

– Я запрещаю, – произнес чиновник Министерства здравоохранения. – К тому же это не вызвано необходимостью. Пациент «Зеро» приехал в Хартум уже больным. Вы провели необходимые мероприятия по его изоляции. Персонал больницы выполняет свои обязанности – ты отлично подготовил их, Иан, – добавил он, чтобы снять напряжение. – Моей стране будет неприятно, если об этом станет известно. Я обсудил проблему в Министерстве иностранных дел, и меня заверили, что будут приняты все меры, направленные на то, чтобы об этом прискорбном случае не стало известно за рубежом. Это понятно?

– Но…

– Если ты будешь настаивать, нам придется попросить тебя покинуть страну.

Макгрегор покраснел. У него было бледное лицо северянина, и кожа лица слишком

легко отражала его эмоциональное состояние. Этот сукин сын наверняка сможет позвонить еще раз, и к нему домой явится полицейский – так их здесь называли, хотя они весьма отличались от цивилизованных, дружески настроенных «бобби», с которыми ему доводилось встречаться в Эдинбурге, – и прикажет ему собрать вещи и ехать в аэропорт. Такое уже однажды случилось с врачом из Лондона, слишком резко напомнившим государственному чиновнику об опасности распространения СПИДа. А если он уедет, в больнице останутся его пациенты. В этом заключалась уязвимость Макгрегора, как хорошо знал чиновник из Министерства здравоохранения, и Макгрегор понимал, что это его козырная карта. Иан был молод и предан своей профессии, он заботился о пациентах, как надлежит врачу, и ему не хотелось передавать их в другие руки, по крайней мере, не здесь, где слишком мало компетентных врачей для такого количества больных.

– Как дела у пациента Салеха?

– Сомневаюсь, что он выживет.

– Мне очень жаль, но ничего не поделаешь. Вы не знаете, как он мог заразиться?

Лицо молодого врача снова залило краской.

– Нет, и в этом все дело!

– Я сам поговорю с ним.

Чертовски трудно с расстояния в три метра, подумал Макгрегор. Но ему нужно было подумать и о других вещах.

Анализ крови Сохайлы показал, что она тоже больна лихорадкой Эбола. И тем не менее маленькая девочка выздоравливала. Температура у нее спала еще на полградуса. Внутреннее кровотечение прекратилось. Макгрегор провел и другие анализы. Печень Сохайлы функционировала почти нормально. Врач не сомневался, что она выживет. Каким-то образом девочка заразилась лихорадкой Эбола и почему-то сумела побороть ее – однако не зная первого, Макгрегор мог только гадать о причинах выздоровления. А вдруг Сохайла и Салех заразились при одинаковых обстоятельствах? – подумал врач. Нет, вряд ли. Какой бы мощной ни была иммунная система ребенка, она не может быть настолько сильнее, чем у здорового взрослого мужчины, а именно таким был Салех. И все-таки взрослый мужчина несомненно умирал, тогда как ребенок будет жить. Почему?

Какие посторонние факторы повлияли на эти два случая заболевания? В Ираке не было отмечено заболеваний лихорадкой Эбола, ни единого, причем при такой густонаселенности. А вдруг в Ираке разрабатывается программа биологической войны? Разве не могло там произойти вспышки болезни, которую скрыли? Нет, ведь иракское правительство рухнуло, об этом говорилось в новостях, передаваемых по телевизионному каналу «Скай-ньюз», который он принимал у себя в квартире, а при таких обстоятельствах трудно сохранить что-то в тайне. Начнется паника.

Макгрегор был врачом, а не детективом. Во Всемирной организации здравоохранения, в институте Пастера в Париже и в Центре инфекционных заболеваний в США тоже работали врачи, пусть более опытные и с иной подготовкой, но вряд ли кардинально отличающиеся от него.

Сохайла. Нужно внимательно наблюдать за ней, регулярно делать анализ крови. А вдруг она все еще может заразить других? Макгрегор решил почитать медицинскую литературу. Пока он был уверен лишь в одном: иммунная система одного пациента не выдержала, тогда как иммунная система другого победила болезнь. Если он хочет получить ответ на эти вопросы, нужно довести дело до конца. Может быть, потом ему удастся сообщить о случившемся, но пока он должен остаться здесь.

К тому же, прежде чем проинформировать кого-то в Судане, он успел отправить образцы крови в институт Пастера и в Атланту. Самодовольный чиновник не знает этого, а если последуют телефонные звонки, то звонить будут не в Министерство здравоохранения, а непосредственно в больницу, Макгрегору. Он сможет передать предупреждение, сможет сообщить о политической обстановке в стране, которая не позволила ему соблюсти необходимые правила. Он сможет задать вопросы и передать некоторые сведения. А пока нужно согласиться.

– Если вы считаете это необходимым, доктор, – сказал он чиновнику. – Разумеется, вы будете соблюдать все меры предосторожности.

Глава 31 Волны и круги на воде

Сегодня утром ему предстояла расплата, и снова пришлось выдержать испытание макияжем и лаком для волос.

– Нужно бы, по крайней мере, приобрести настоящее кресло, как в парикмахерской, – заметил президент, пока миссис Эббот делала свое дело. Только накануне он узнал, что президентский парикмахер является в Овальный кабинет лишь по вызову и стрижет и бреет президента прямо в его кресле. Он подумал, в какой ужас приходят агенты его личной охраны, когда человек держит ножницы и раскрытую опасную бритву всего в дюйме от сонной артерии президента. – О'кей, Арни, как мне вести себя с мистером Доннером?