Волшебство (сборник) - Наталия Солодкая

Узенькая дорожка неожиданно вынырнула из-под сумрачных сводов крон, и я оказалась в залитом весенним солнцем сквере. Для буднего дня здесь было достаточно оживлённо: по аллее неспешно прогуливались с колясками две молодые мамаши, на одной из скамеек расположилась женщина с редким в наши дни рукоделием – пяльцами для вышивания, в которые была заправлена шёлковая ткань жемчужного цвета, при более пристальном рассмотрении оказавшаяся подолом широкой летней юбки. Я невольно замедлила шаг и залюбовалась этой картиной, подобной которой не видела со времён своего детства: женщина вышивала многоцветной гладью орнамент дивной красоты из цветов и бабочек.

Скамейка на противоположной стороне сквера тоже выглядела привлекательно, и я бы с удовольствием тут расположилась, но достоинства этого уютного местечка прежде меня оценили парень с девушкой, сосредоточенно уткнувшиеся в ноутбук. Другие скамейки были либо слишком грязные после зимы, либо скалились выбитыми рейками. Так я дошла до конца сквера, где наконец-то увидела подходящее место. В отличие от скамеек на главной аллее, эта была утоплена в прямоугольное углубление, обрамлённое высокими и густыми кустами, так что летом, наверное, у сидящего на этой скамье создавалось ощущение полного уединения. Видимо, кто-то не так давно отсюда ушёл, так как на сиденье был оставлен чистый кусок плотной коричневатой бумаги размером с четверть газетного листа. Спасибо этому человеку! Я вдруг вспомнила, что, собираясь в парк, не взяла с собой ничего, что могло бы послужить мне циновкой на сиденье.

Расположившись на бумажном островке, я мысленно вернулась к впечатлившему меня эпизоду встречи с прекрасной Незнакомкой. Мне хотелось понять: что же так взволновало меня? Что прочла для себя в этой встрече моя впечатлительная натура? Что вызвало такой глубокий отклик? Изысканность, по которой в суматохе серых будней истосковались глаза, уставшие от созерцания серо-черной толпы, частью которой стала и я сама? А может, эта прекрасная женщина – несостоявшееся воплощение маленькой нарядной барышни в шляпке с вишенками? Или это был взгляд женской души на свое отражение в волшебном зеркале? А этот необыкновенный свет… Он точно был, мне это не показалось. Такое сияние, наверное, может излучать лишь любящая душа.

Да, да, вот он, ключ! Это был свет любви! Это он придавал облику этой немолодой женщины столь неповторимую пленительность. Отгадка проста: во внешнем отразилось внутреннее.

А что отражалось во мне? Что излучало вовне наполнение моей души? Что изо дня в день видит во мне моя дочь? Какой отпечаток накладывает на неё мой образ? Каким она его запомнит? Одно бесспорно: нежная душа молодого существа жаждет красоты, она хочет формироваться по законам гармонии, и её источник ей очень хочется найти в самом близком и самом совершенном с точки зрения ребёнка человеке – в маме. Спросите любого ребёнка: какая твоя мама? И самый несчастный и обделённый материнской любовью ребёнок ответит: «Моя мама – самая красивая», даже если мама – опустившаяся пропитая насквозь алкоголичка.

Опустив взгляд на носки удобных растоптанных кроссовок, я с досадой вздохнула:

– Разве это я? Сохранилось ли хоть что-нибудь от той мечтательной барышни, которую с любованием ваяла из своей внучки любящая Бабушка?

В моей сумке, более похожей на баул и купленной с расчётом на то, чтобы в ней могли поместиться объёмные папки с документами, можно найти массу функциональных вещей. Тут был и еженедельник, и визитница, и мобильный телефон, и пенал с пишущими принадлежностями, а также калькулятор, портмоне, водительские документы, футляр с очками, планшет, «флэшка»…

В этом вместилище рабочих инструментов есть всё, что необходимо. Необходимо для чего? Для выполнения функции шестерёнки, ставшей Главной шестерёнкой над другими шестерёнками? Интересно, а что может излучать шестерёнка, даже главная? Если вдруг в недрах сумки рука нащупает косметичку, обольщаться не стоит, в ней лежит отнюдь не то, что можно подумать: вовсе не дамские мелочи. Это – моя доверху набитая лекарствами походная аптечка скорой помощи. Помощи от того, во что превратилась моя единственная жизнь, прожить которую меня Господь сподобил в женском обличье, несовместимом с тяжестью ноши на плечах, на которых по определению не может быть ничего тяжелее изящной бретельки или букетика фиалок. И для того, что необходимо женщине, баул не нужен. Женщине вполне достаточно маленькой сумочки, вроде той, из которой прекрасная Незнакомка достала свой ослепительный платочек с вышитым уголком.

Я предавалась своим невеселым размышлениям достаточно долго, во всяком случае, успела изрядно замерзнуть. Спешно засобираться домой меня заставил неизвестно откуда взявшийся моросящий дождик. Поднявшись со скамейки и накинув на голову капюшон, я устремилась к ближайшему выходу с территории парка.

– Тёть, вы забыли, – под стрекотание роликов перед моим взором материализовался тот самый конопатый парнишка, который чуть было не сбил меня с ног у входа в парк. Не останавливаясь, парнишка сноровисто сунул коричневатый кусок плотной бумаги в пространство между висящим на плече «баулом» и моей согнутой в локте рукой, и в мгновенье ока исчез из поля зрения.

Взяв в руки плотный кусок бумаги, на котором я недавно сидела, я увидела, что это – конверт. Он не был заклеен и имел содержимое из нескольких листков бумаги. Вынув один из них, я увидела, что это – рукопись. Исписанными оказались и остальные листы. По бумаге расплывались дождевые капли, размывая фиолетовые чернила, которыми был написан текст. Я подумала, что такое содержимое, безусловно, представляет ценность для оставившего его человека, и он непременно в самое ближайшее время вернётся за потерей к месту своего недавнего отдыха. Но оставлять его здесь нельзя, бумага размокнет. И я решила взять конверт с собой: так надёжнее. Вырвав из своего блокнота клетчатый лист, я написала:

«Потерявшему рукопись: мой контактный телефон…».

Потом вернулась к скамейке и прижала записку к сиденью скамейки двумя обломками кирпича, очень кстати валявшимися рядом.

Прошла неделя, другая, месяц… Мне так никто и не позвонил. Либо хозяин не хватился пропажи, либо содержимое конверта не представляло для него ценности. А может, просто записку с номером моего телефона всё-таки унесло ветром. Ну, сколько этот чужой конверт может у меня лежать? Во время очередной уборки я решила содержимое конверта сжечь, чтобы написанное чьей-то рукой не валялось на свалке. Просто из уважения к написавшему. На балконе было безопаснее всего, там и старое цинковое ведёрко как раз есть. Только по одному листочку надо, чтобы дыму меньше было. А то ещё кто-нибудь пожарных вызовет.

Совершив необходимые приготовления и присев на скамеечку, я вынула из конверта рукопись и, взяв первый лист, приготовилась уже чиркнуть спичкой. Но мне вдруг показалось, что рука, держащая исписанный лист, что-то чувствует, словно через пальцы пропустили ток. Было ощущение, что этот лист – живой. Отложив спички, я скользнула взглядом по рукописным строкам. Автор пользовался перьевой авторучкой, заполняя белое пространство листа четким округлым почерком. Теперь нечасто пишут пером, и такая диковина создавала ощущение, что письмо затерялось не только в пространстве, но и во времени. Начав читать, я уже не могла оторваться, так меня захватило и взволновало содержание письма, автором которого была женщина.

«Здравствуй, родной мой человек.

Знаешь, в детстве я прочитала сказку о необычной девочке, слёзы которой превращались в настоящие жемчужины редкой красоты. Люди в своём стремлении обогатиться причиняли ей страдания, заставляя плакать.

Всё, что у меня связано с тобой – пережито и, став прошлым, превратилось в строки этого письма.

Сколько писем за эти годы я мысленно написала тебе! Мне казалось, что до тех пор, пока есть эти письма, незримая связь между нами будет жива. Сегодня я впервые доверяю своё письмо бумаге, потому что чувствую, как эта связь слабеет подобно пульсу угасающей жизни. Облачив свои мысли в письменный образ, я словно удерживаю на бумаге нечто ускользающее, бесконечно мне дорогое, с утратой которого я должна смириться.

Все эти годы я училась жить без тебя. Нужно было многое изменить в своей жизни, наполнить её новым смыслом и содержанием. А для этого их надо было найти и переработать много руды, чтобы найти крошечный самородок того главного, что должно было стать ядром моей будущей, новой жизни. Жизни, в которой больше нет того, кто был для меня её смыслом.

Все эти годы я копалась в себе, в наших отношениях, вновь и вновь прокручивала ленту событий, пытаясь найти в них отправную точку, мучительно пытаясь ответить на вопрос: ПОЧЕМУ? Почему это случилось с нами? Когда это началось? Чего я не сделала, чтобы это предотвратить? И можно ли было это предотвратить? Существуют ли ответы на эти вопросы? Надо ли их искать?