О чем молчат мужчины… когда ты рядом - Армандо Перес

Она стоит так близко, что я ощущаю ее легкий запах, сладкий и экзотичный. Наверное, так пахнут ее волосы. Она намного ниже меня, и если сделает еще полшага вперед, ее кудри коснутся моего подбородка. Я ощущаю тепло, исходящее от ее разгоряченного тела. Если бы у меня была свободна хотя бы одна рука, я с удовольствием взял бы конец этого ее ужасного шарфа и стал бы медленно разматывать его, как обертку конфеты, слегка прикасаясь пальцем, а потом и губами к ее коже, по мере того как она распахивалась бы навстречу мне.

Поднимаю взгляд на ее губы, сжатые в гримаске негодования, и представляю себе, как они смягчаются и поддаются моим, как открываю их, нежно разжимая языком, как исследую каждый их миллиметр. Смотрю в ее глаза и вижу в них растерянность. Я не произнес вслух ни одного слова, но ее тело читает мои мысли. Мы оба вибрируем, как натянутая струна, тронутая слайдом в нужный момент. Но я ни за что не признаюсь ей в этом. Мне не хочется, чтобы она убежала от меня.

– А знаешь, я мог бы помочь тебе, – говорю я тихо, стараясь придать голосу гипнотическую интонацию. – Я мог бы взять Лаки к себе, кормить его, ухаживать за ним. А ты могла бы навещать его, когда тебе захочется, и не волновалась бы за его судьбу. Таким образом, эта твоя проблема решилась бы. Ты была бы спокойна и свободна…

Мое предложение звучит заманчиво. Чуть помедлив, она согласно кивает.

– Это было бы… было бы очень любезно с твоей стороны, – бормочет она.

Она стоит так близко, что я ощущаю ее легкий запах, сладкий и экзотичный. Наверное, так пахнут ее волосы. Она намного ниже меня, и если сделает еще полшага вперед, ее кудри коснутся моего подбородка.

Выдерживает мой пристальный взгляд и сама с неожиданным интересом глядит на меня. Я осознаю, что впервые с тех пор, как я ее встретил, она полностью сфокусировалась на мне, воспринимая меня как равного ей, а не как помеху на ее пути. Мне передается ее внутреннее напряжение, и это потрясает меня. Едва заметно она склоняется ко мне. Я ободряюще улыбаюсь ей, и ее губы расплываются в ответной улыбке. Это похоже на танец, танец неподвижных фигур, и у меня закрадывается подозрение, что передо мной танцовщица, которую нельзя недооценить.

– Но, разумеется, – продолжаю я, – есть одно условие. Всего одно, маленькое условие.

– И… какое?..

– Ты позируешь мне.

Едва эти слова срываются с моих губ, как я ругаю себя за их поспешность и категоричность. Мое желание выдало меня. Я действительно хочу, чтобы она мне позировала. Я должен уловить эту странную грацию ее движений, я догадываюсь, что здесь ключ к тому, чтобы выпустить на волю мое вдохновение.

И я хочу ее. В этот момент я отчаянно хочу ее. Хочу оказаться между колен Евы, распростертой подо мной на моем диване, и слышать ее стоны и мольбы.

Тебе придется поискать другое лицо.

О том, чтобы я позировала тебе, не может быть и речи.

К сожалению, ситуация не такова. Я стою на мосту с хорьком в обнимку и вижу, как ее лицо наливается гневом.

– Позировать тебе?! Ты совсем с ума сошел?

Чары спали. Она отступает назад. Она даже скрещивает руки на груди. Закрывается, как ежик, черт побери!

– Нет, я абсолютно в своем уме. Это моя работа, я художник, – отвечаю я спокойным тоном профессионала, пытаясь вернуть себе выигрышную позицию. – Мне доставило бы большое удовольствие сделать несколько набросков с тебя, ты прекрасный типаж. Я не собираюсь требовать от тебя ничего другого, не беспокойся. – На моих губах легкая усмешка, которая всегда годится для того, чтобы пощекотать женскую гордость. – Или ты чего-то боишься?

– Ничего я не боюсь! – отрезает она, не задумываясь, выпуская иголки. – Просто это кажется абсурдным, вот и все. Тебе что, не хватает моделей? – Она умело копирует мою усмешку. – Почему именно я?

– У тебя подходящие черты лица для одного моего проекта.

– Тебе придется поискать другое лицо. О том, чтобы я позировала тебе, не может быть и речи.

– Жаль. – Я вытаскиваю из-под пиджака хорька, который начинает вырываться из рук, явно недовольный тем, что его так грубо потревожили, и делаю вид, что собираюсь посадить его на перила моста. – В таком случае я оставляю его здесь.

– Нет! – Она тянет ко мне руку, понимая, что, если я освобожу Лаки, ей никогда не поймать его. – Не делай этого, дай его мне.

– Я ничего не делаю. Я просто его отпускаю. Не исключаю, что он побежит к тебе, хотя не поклялся бы в этом.

– Отдай мне его.

– Попроси об этом как-нибудь иначе, – улыбаюсь я.

– Что?

– Ничего. Сейчас я спокойно объясню тебе, как обстоят дела. Или ты соглашаешься позировать мне один вечер в неделю в течение шести недель, или я отпускаю этого симпатичного зверька на волю и делаю тебе ручкой. Выбор за тобой, Ева.

Я впервые произношу ее имя. Имена имеют власть над нами, в них заключены наши судьбы, и ими надо правильно пользоваться.

И в то время, как эти три буквы библейским эхом вибрируют на моих губах, у меня появляется уверенность в том, что я одержал верх.

Я подбираю хорька и смотрю на Еву с довольством завоевателя, созерцающего новую рабыню. Плененную, но еще не укрощенную. Это всего лишь вопрос времени.

Она делает попытку опровергнуть это и едва не застает меня врасплох. Неожиданно для меня она бросается вперед и пытается схватить Лаки. Я успеваю отскочить в самый последний момент. Перепуганный зверек извивается, стремясь освободиться, я снова прижимаю его к груди, чтобы успокоить, не спуская с нее глаз. Она задыхается от гнева. А я начинаю чувствовать, что с меня хватит, мне уже достаточно этой мелодрамы.

– Я из тех, кто не очень терпелив, Ева, – предупреждаю я ее. – Поэтому считаю до пяти. Раз…

– Не понимаю, зачем тебе нужна именно я…

– …два…

– Кругом полным-полно моделей, ты можешь иметь их дюжинами.

– …три…

– А ты не хочешь попросить позировать Мануэлу?

– …четыре…

– И потом… я не смогу долго сидеть в одной позе!

– …и… – Я ставлю хорька на парапет и собираюсь отпустить его.

К черту, пусть бежит куда хочет. Не торчать же мне здесь всю ночь с этой… у которой с головой не все в порядке.

– Нет! Стой!

Я смотрю на нее.

Она согласно кивает:

– Хорошо… Ладно… Только не отпускай его. Я буду тебе позировать.

– Один вечер в неделю, в течение шести недель?

– Один вечер в неделю, в течение шести недель.

Я подбираю хорька и смотрю на Еву с довольством завоевателя, созерцающего новую рабыню. Плененную, но еще не укрощенную.

Ты позируешь мне.

Едва эти слова срываются с моих губ, как я ругаю себя за их поспешность и категоричность.

Мое желание выдало меня.

Это всего лишь вопрос времени.