Бабочка и Орфей - Лина Аспера
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Без особой надобности помешиваю пельмени, убавляю огонь до слабого и возвращаюсь в прихожую, чтобы открыть дверь почти одновременно с отрывистым звонком.
— Привет ещё раз, — Дрейк выглядит так, словно не спал минимум сутки, но руку мне пожимает с завидной энергичностью. — На, держи от нашего шалаша вашему столу.
— Нашему столу, — поправляю я и забираю яркий пластиковый пакет, в котором угадываются очертания бутылки. Ну вот, только зря переживал по поводу отсутствия спиртного в доме.
Дрейк принёс «Hennessy V.S». Пока гость разоблачается, я кручу бутылку в руках, читая этикетки. Мне кажется, будто я полностью себя контролирую, однако у тела есть собственное мнение по данному вопросу. Один неловкий перехват — и бутылка как живая выворачивается из пальцев.
«Тимофей! Зараза ты криворукая!» — окрик тётушки накладывается на звон разбитого стекла, и я рефлекторно втягиваю голову в плечи, ожидая увесистую затрещину.
— Не судьба, — Дрейкова эпитафия коньяку звучит спокойно и по-философски. — Впрочем, почти наверняка это была подделка: не может правильный «Хеннесси» стоить дешевле пятёрки.
Я не берусь судить о подлинности разбитой бутылки, но запах ее содержимого совсем как у оригинала.
— Извини.
— Брось, за что извиняться? За случайность?
За поганую психомоторику нелюдимого интроверта. Впрочем, вслух я этого не произношу.
— Если уж на то пошло, это ты меня извини, — продолжает Дрейк. — Напросился тут, понимаешь ли.
— Раз напросился, значит, были веские причины, — я переключаю себя с рефлексии на гостеприимство. — Если нужен, то санузел по коридору налево, кухня — направо. Планировка у меня простая, заплутать сложно. А вообще, ужин готов, дай мне только пять минут, чтобы прибраться.
— Хоть пять, хоть двадцать пять. Где мне тебя подождать?
— Да где понравится. Не стесняйся.
Выдав таким образом гостю карт-бланш на исследование квартиры, я достаю необходимый инструментарий и принимаюсь за уборку. Работаю крайне сосредоточенно — загнанный в руку осколок испортил бы вечер окончательно, — но тело больше не выделывает фортелей.
— Крутая у тебя библиотека! — доносится из зала голос Дрейка. Я представляю, какое впечатление на непривычного человека должны производить развешанные по стенам книжные полки, и молча соглашаюсь: да, очень круто.
— Просто родители и дядюшка не мыслили жизни без чтения. Я лишь продолжатель семейной традиции.
— Ты хотел сказать, скромный продолжатель? — подкалывает Дрейк, выходя в коридор. — Ничего, если я чуть-чуть побуду невоспитанным гостем?
— Ничего.
— Что вон за той дверью? — он показывает на закрытую дверь наискось от прихожей.
— Комната родителей. Для моих нужд хватает одного зала, поэтому она стоит закрытой. Чтобы пыль меньше садилась.
— Понятно, — с неопределимой интонацией тянет Дрейк.
— Там правда нет ровным счётом ничего интересного, можешь проверить. Тем более, что твоя ночёвка планируется именно в этой комнате.
— Тимыч, насчёт ночёвки… Думаю, я слегка погорячился, и правильнее будет вернуться домой.
— К отсутствию воды и отопления?
— Раскатаю спальник на минус десять и куплю пятилитровик в круглосуточном.
— Дело твоё, — я в последний раз споласкиваю тряпку и поднимаю таз. — Только если ты так решил исключительно из вежливости, то напрасно. Мне твоё присутствие не в тягость.
Говорю это и понимаю: действительно ведь не в тягость. Неловкая напряжённость разбилась вместе с бутылкой «Хеннесси», а Дрейк так естественно вписался в пространство квартиры, будто гостит у меня не в первый — в тысячу первый раз.
— То есть советуешь пока не принимать окончательного решения?
— Да. И ещё советую идти на кухню: я мою руки и раскладываю горячее.
— Ужин холостяка, — комментирует Дрейк полную до края тарелку с бульоном и пельменями. Я многозначительно помалкиваю в ответ: пусть сначала попробует.
Над столом повисает сосредоточенная тишина, нарушаемая только позвякиванием посуды и столовых приборов.
— Добавки? — невинно осведомляюсь я, когда тарелка гостя демонстрирует рисунок на дне.
— А есть? — Дрейк поднимает на меня глаза, соображает, как это прозвучало, и издаёт короткий смешок: — Так, рассказывай, какая наркота в эти пельмени намешана, что от них оторваться невозможно?
— Никакой наркоты, — открещиваюсь я. — Всего лишь эксклюзивный тётушкин рецепт.
— То есть они самодельные?
— Ага. Раз в месяц выделяю день и развлекаюсь лепкой по полной программе. Зато потом не надо ломать голову об ужинах. Так тебе положить ещё?
— Тимыч, ты самая неординарная личность, которую я когда-либо встречал, — торжественно заявляет Дрейк. — Конечно, клади.
Ничего не могу с собой поделать: мне до мурашек приятен его искренний комплимент. Да что там, я вполне готов пойти в профессиональные пельменеделы, только бы регулярно слышать, с каким удовольствием он соглашается на добавку.
Дополнительные полпорции исчезают с невероятной скоростью.
— Идеально, — Дрейк сыто прислоняется спиной к стене. Будучи хозяином предусмотрительным, я учёл, что стульев со спинкой у меня не водится, и усадил гостя на своё любимое место: в углу кухни, рядом с батареей. — После девятичасового перелёта то, что доктор прописал.
— Далеко летал? — я зажигаю конфорку под чайником и начинаю без суеты убирать со стола.
— На Камчатку. Грел кости в горячих источниках и катался на собачьей упряжке. Ох, и зверюги эти ездовые лайки! Едва не соблазнился завести.
Мне становится чуть-чуть завидно, но я строго напоминаю себе: с моей неуклюжестью любой активный отдых — прогулка по минному полю, которая с большой долей вероятности закончится в больнице. Плавали, знаем. Но вот если бы Дрейку приснилась Камчатка, и если бы мне совпало разделить этот сон…
— А ты чем на каникулах развлекался?
— Пельменями, — морщу нос, показывая, что шучу. — Как всегда, валялся на диване и читал книжки.
— Не скучно было?
— Нисколько, книжки интересные попались. Какой чай заварить: чёрный, травяной самосбор?
— Самосбор от твоей тётушки?
— Да.
— Тогда давай его, потому что чем дальше, тем сильнее я её уважаю.
Чай пахнет летом, дачей и
