Ярко-алое - Анастасия Парфенова

Или вместе с глотком из чаши на вершине туманной горы?

Глава 5

Иероглифы представляют собой идеограммы, то есть обозначают целые понятия. Такая форма фиксации информации оказала значительное влияние на характер мышления людей, способствовала формированию структурно-образного восприятия.

Статья из энциклопедии «Япония от А до Я». Старая Терра, эпоха Взлета. Сеть Интернет, http://slovari.yandex.ru/dict/japan

Жизнь в поместье Кимико заполнила чашу его настоящего, и все, бывшее до, казалось теперь смутным сном.

Тимур, как и собирался, дотянул систему безопасности до состояния, когда можно было перестать вздрагивать от любого писка внешних сенсоров. Приведя в порядок программы, схлестнулся наконец всерьез с охранниками, раз и навсегда поставив высокомерного вассала Кикути на место. Место оказалось не столь скромным, как хотелось бы гордому пользователю. Достаточно быстро выяснилось, кто из них может разложить другого на составляющие в сетевой битве (гениальный взломщик-революционер), а кто, не особенно напрягаясь, завяжет противника в узел в реальной, физической схватке (потомок поколениями оттачивавшего воинское искусство самурайского рода). Придя к столь неудовлетворительным выводам, они договорились о регулярных спаррингах, обменялись церемонными поклонами… и обратили свое внимание на молодого охранника, приставленного к дочери владыкой Фудзивара.

Самурай Итиро из клана Фудзита приходился Кимико каким-то запутанным кузеном по материнской линии, принес госпоже личную вассальную присягу и был безоговорочно верен. Это его не спасло.

Ох и досталось бедняге, когда его с двух сторон принялись «доводить до приемлемого стандарта». Пока парень держался, подстегиваемый каменным самурайским упрямством и своей неудачей в день первого появления Тимура.

Кимико никак не вмешивалась в бурный передел иерархии, который устроили живущие в ее доме мужчины.

Она вообще ни во что не вмешивалась. Властная, решительная женщина незабываемого их первого вечера исчезла. На месте ее осталась лишь покорная, почтительная кукла.

Она ни разу ни заговорила первой, а на прямые вопросы отвечала: «Да, супруг мой».

Она семенила в трех шагах позади мужа и через слово обзывала его «почтенным господином советником».

Она не поднимала глаз от пола и кланялась ему при встрече ровно на шестьдесят градусов.

У бедного полуварвара голова шла кругом. Его будто перенесли в иной мир. Здесь была другая Акана и другие законы. Здесь само время застыло, словно в нерешительности. Воздух дурманил дыханием истории, а божественная дева удалялась в ночной тиши в тайное святилище, дабы совершить древние обряды.

То, что священная жрица носила под сердцем ребенка, ничего не меняло. Все равно дева. Божественная.

Правда, атмосферу строгой традиционности беременность высокородной дамы все-таки нарушала. Пока Тимур безуспешно пробовал понять, кто же достался ему в жены, госпожа Канеко столь же неумело пыталась совладать с изменениями, происходящими в ее теле.

Когда система слежения, навешанная Тимуром на жену, впервые показала ему, как гордую созидательницу бросает на колени приступом тошноты, бравый революционер вылетел из Сети, точно получив неласкового пинка от ками-хранителя.

Птицей подорвался со спальной циновки. Вызвал досье медицинских центров, развернул адресную книгу. Какому врачу доверить скрытую в хрупком теле тайну? Могущественный советник едва не снес дверь в ее покои, чтобы застыть на пороге. В полной и унизительной беспомощности.

Как выяснилось, он недооценил Нобору. Опять. Приставленный к супруге Кикути самурай, помимо прочих своих неисчислимых достоинств, оказался еще и медиком. Боевым хирургом, конечно, а не акушером, но в их ситуации это легко могло оказаться плюсом.

(Вот потому и рассыпаются, не успев толком сформироваться, коварные планы. А как просто было бы избавиться от «охранника», заявив, что засвеченную в авантюрах божественного владыки личность могут заметить рядом с госпожой!)

Тимуру заявили, что все происходящее с его супругой совершенно естественно для женщины, вынашивающей ребенка преимущественно в физическом пространстве. Что, разумеется, было абсолютной неправдой — господин Канеко поднял достаточно медицинской статистики, чтобы понять: при столь плотном контроле над внутренними процессами организма врач должен был бы смягчить симптомы. Как минимум.

На вопрос, почему госпожа не сбежит в виртуальность, советник получил два ровных взгляда и несгибаемое: «Традиция». Ему оставалось только сжимать зубы. И зачем-то все чаще самому возвращаться в реальность.

Кимико, никак не реагируя на его присутствие, продолжала оставаться непогрешимо вежливой. Что получалось у нее на удивление естественно, учитывая, что госпожа почти не раскрывала рта в его присутствии. Вдова Кикути скользила по поместью белой тенью, бессловесной и отстраненной. Она, казалось, была полностью погружена не то в безмолвную скорбь, не то в сложный дизайнерский проект, выполняемый по заказу гильдии навигаторов.

Тимур (и месяца не прошло!) сообразил наконец, что супруга ведет себя в строгом соответствии с требованиями, традиционно предъявляемыми к молодой жене. Изысканно и безупречно. Ни единым жестом не давая понять, что мысли ее и чувства хоть в чем-то могут не соответствовать предначертанной роли. Женщина тихо, с достойным лучшего применения усердием загоняла себя в оковы древнего этикета.

Что само по себе было бы не так уж страшно. Если бы еще Железный Неко имел хоть малейшее представление о том, какой именно из многочисленных канонов она выбрала. И что за правила требуется соблюдать господину ее супругу!

Так, например, растерявшийся «почти-варвар» был ошарашен тем, как странно творцы, живущие в одном доме, делили время и пространство. Совместные трапезы, работа бок о бок, молчаливые вечера в гостиной. Советник Канеко привык к тому, что реальность вне боевой операции ограничена капсулой жизнеобеспечения. И оказался совершенно не готов к тесному переплетению разных плоскостей бытия в жизни высоких сословий.

Кимико, казалось, не видела разницы между Сетью и реальностью. Она могла свободно передвигаться по дому, работая над своим проектом удаленно, без полного погружения в Паутину. Могла застыть, где стояла, ныряя в Сеть не со специально оборудованной циновки, а на ходу, на пару минут, позаботиться о какой-то мелочи. Напротив, сутками не отрываясь от создаваемого мира, могла отдать команду проветрить покои или отрегулировать температуру в физическом мире. Словно забыв, что поместье, где она почувствовала духоту, является виртуальным.

Возможно, дело заключалось в идеальных отражениях, которыми были домашний сайт и сам дом. Тимур скоро начал забывать, где именно и когда он находится. Однажды за завтраком понял, что пьет самый реальный чай в самом реальном мире, только когда сидевшая рядом женщина вдруг побледнела и, вцепившись нервными пальцами в узкий ворот, выбежала вон. Советник покосился на почту, которую проверял между глотками выращенного кланом Фудзивара ароматного улуна. Операционная система дома транслировала изображения прямо на его сетчатку, создавая иллюзию столь же полную, как если бы он находился в виртуальности.

Вернувшаяся через пару минут супруга являла собой куда более наглядное свидетельство вещественности окружающего мира. Нежно-зеленый цвет лица и темные круги под глазами. Тимур открыл было рот… и промолчал. В основном потому, что не знал, что сказать. Милава выносила сына в самый разгар войны, она боялась, и она готова была драться ради своего ребенка. Но единственным знаком беременности, который удалось тогда заметить Тимуру, было почти неощутимое внутреннее сияние, окутавшее аватару девушки.

Упрямо блюдущая традиции дочь творцов сиять явно не собиралась.

Кимико сидела перед столом на коленях, черные волосы стекали по плечам, по ткани, по золотистым доскам пола. Грациозность женских запястий, держащих на весу тяжелый чайник, была чем-то, принадлежащим Паутине, бесконечному калейдоскопу феерических, противоречивых, ярких миров.

Тебе нужно поладить с этой женщиной, Канеко. Любой ценой. А для начала нужно, чтобы в ваши отношения поверили окружающие.

Железный Неко выпрямил спину, подобрался, чувствуя себя неуклюжим и неуместным. Нахмурился, в который раз пытаясь уловить это странное ощущение цельности. Сообразность и соразмерность физического тела, виртуальной аватары, внутреннего мира были естественны для сидящей рядом женщины. И оказались тайной, недоступной для него самого.

Кими. Владычица Фудзивара называла свою дочь Кими. Более формальная форма имени, более строгая и куда лучше ей подходит. Ближе. Изящней. Звонче.