Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

В декабре 1906 г. Сапах-Гулян вернулся к вопросу о совместных действиях с младотурками, но сохранял свой скептицизм перед лицом этих «радикальных националистов», которые ни на дюйм не хотели уступать, и задался вопросом, «есть ли армянам смысл рассчитывать на выживание в условиях системных реформ»[160]. Столь же скептичен Сапах-Гулян относительно конституции Мидхата, которую он подверг довольно подробному анализу, подчеркнув, что «она не принесет ничего конституционного, даже если она реализует конституционные принципы». Он уточнял, что попытка младотурок привлечь армян к борьбе за восстановление этой конституции была направлена на то, чтобы похоронить армянский вопрос: конституция «только подтверждает, легализует и популяризирует неограниченную теократическую, деспотическую и тираническую власть правительства». Лидер партии Гнчак подчеркивает в этой связи, что такие статьи конституции, как 3, 4, 7, 11, 27 и 87-я, которые провозглашают политическую и религиозную власть султана, носят исключительно теократический характер, что статья 5, которая освобождает верховного правителя от какой бы то ни было ответственности за свои действия, дает ему также полномочия назначать и увольнять министров. Сапах-Гулян считал, что единственное существенное нововведение этой конституции — признание свобод личности, которые ранее отрицались, и того факта, что власть принадлежит народу, а «не органу, созданному Божиим промыслом»[161].

Событие, которое оставило самый глубокий след на времени 1905–1906 годов, — это покушение боевиков АРФ на султана Абдул-Гамида, которое было предпринято 22 июля 1905 г. в 12 часов 30 минут на площади перед мечетью Гамидие и привело к потере 78 человек убитыми и ранеными[162]. Можно даже сказать, что операция стала поворотным моментом в эволюции антигамидовской оппозиции, потому что она показала, что хорошо организованная группа, даже состоящая из «населения субъекта», способна посягнуть на жизнь султана. В архивах операции «Vichab» («Дракон»), исполнение которой было возложено на Отдел показательных операций («МагпгмпТsoutsagan Marmin») АРФ, можно найти рассказ о материально-технических сложностях, которые пришлось преодолеть боевикам АРФ. Например, летом 1904 г. на встрече в Пирее боевики обнаружили, что невозможно проникнуть в город под армянскими фамилиями, так как таким приезжим сразу «садилась на хвост» тайная полиция. Диверсанты также отмечали, что султан очень редко покидал свой дворец Йылдыз. Он только дважды в год выезжал в Долма Бахче на празднование Байрама и получение почестей от различных государственных органов; при этом его сопровождали тысячи вооруженных людей[163]. Из отчета об операции мы узнаём, что террористам, наконец, удалось попасть в Стамбул под видом супружеских пар, которые на Востоке вызывают меньше подозрений, чем холостяки[164]. Документ содержит подробное описание тех способов, которые использовались для доставки взрывчатки в столицу империи[165]. Далее рассказывается о том, что все дома вокруг площади перед мечетью Гамидие были снесены, так что нельзя было подойти ближе чем на полмили от места, поэтому рассматривалось несколько вариантов террористической атаки: залп с крыши с расстояния в полмили; начинка автомобиля взрывчатым веществом (мелинитом) или заброс гранат из павильона, предусмотренного для иностранных гостей[166].

Однако самое показательное из всего этого — реакция младотурок на покушение. Многие члены оппозиции, несмотря на свою ненависть к султану, были потрясены тем, что армяне влезли в то, что ранее считалось их исключительно «семейным делом»[167]. Кязим Карабекир заявил в этой связи, что турки «посчитали бы убийство падишаха армянами или другими нетурецкими элементами как акт, достойный порицания»[168]. Другими словами, в глазах младотурок попытка «иностранцев» решить турецкий «семейный вопрос» была недопустимой[169]. Или, если кому-то нравится другая формулировка, мысль о том, что другие едва не преуспели в том, что младотурки сами не могли или не хотели совершить в течение длительного времени, казалась им недопустимой.

Преобразование Комитета «Единение и прогресс» и его слияние с Османской организацией свободы: поворотный момент

Если действия Бахаеддина Шакира по объединению османской оппозиции не дали ожидаемых результатов, то реорганизация КЕП оказалась успешной. Особенно успешной было взятие движением на вооружение революционной практики, которая ранее была вотчиной только нетурецкой оппозиции, и «тайное объединение всех единомышленников под единым знаменем». Извлекая уроки из прошлых неудач, КЕП разработал свой новый устав, включая внутренние правила, имевшие решающее значение. Как отмечал Ханиоглу, в тот момент КЕП больше интересовал порядок, чем идеология[170].

Новый устав предусматривал назначение директора и формирование четырех самостоятельных подразделений внутри центрального комитета, каждый из которых имел право работать самостоятельно и скреплять результаты своих переговоров печатью ЦК. Первый отдел, возглавляемый Ахмедом Ризой, отвечал за издание французского приложения к «Мешверету» и взаимоотношения с иностранными группами; второй во главе с Сами Пашазаде Сезай-беем отвечал за издание «Шура-уи Уммет». Третий отдел, руководимый д-ром Назимом, отвечал за финансы, а четвертый — под совместным руководством д-ра Шакира и Назима — отвечал за сотрудничество и связь со всеми отделениями партии, то есть за внутренние дела партии. В центральный комитет также входили два молодых офицера, порвавших со Стамбулом, — лейтенанты Сейид Кенан и Мехмед Фазли, а также два впавших в немилость принца — Мехмед Саид Халим и Мехмед Али Халим. Следует также отметить, что в 1907 г., когда ЦК решил печатать «Шура-уи Уммет» в Париже, а не в Каире, д-р Шакир стал фактическим его главным редактором. Таким образом, он занимался эффективным управлением всем партийным аппаратом, в чем ему всегда помогал Назим[171].

На тот момент у КЕП не было ни одного отделения, достойного этого названия, если не считать каирского, которое и по офису, и по членству воплощал в себе Ахмед Саиб. Один из экспертов отмечал, что при приведении в порядок раздробленной и слабо организованной сети младотурок КЕП черпал вдохновение из организации АРФ — революционной федерации отделений, объединенных в прочную сеть[172].

Если и был прогресс в этой области, то следует подчеркнуть, что он наблюдался на Балканах, среди мусульманского населения, и особенно среди многих османских офицеров, которые контролировали или пытались контролировать этот взрывоопасный регион, который постоянно терзали вооруженные банды.

Создание 18 сентября 1906 г. в Салониках «Osmanlı Hürriyet Perverân Cemiyeti» («Османского общества свободы»/ООС) было как раз результатом объединения этих молодых офицеров, которые служили на Балканах, с «ветеранами» КЕП[173]. В небольшую группу основателей ООС входили Мехмед Талаат[174], Мидхат Шукрю [Бледа][175], Мустафа Рахми [Эвранос][176], лейтенант Исмаил Джанполат[177], майор Бурсали Мехмед Тахир[178], лейтенант Омер Наджи[179], Исмаил Хакки[180], майор Наки-бей [Юджекок], капитан Эдиб Сервет [Тор], капитан