Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

Однако Аветис Агаронян, делегат от комитета из Карса, указал на то, что младотурки не так воспринимают АРФ: «Младотурки выделяют сепаратистские тенденции в нашей деятельности потому, что мы стремимся к введению специального административного режима для шести вилайетов, населенных армянами… Этого уже само по себе достаточно, чтобы убедить младотурок в том, что мы не так и далеки от сепаратистских устремлений, в то время как их цель — сохранение территориальной целостности Турции. На парижском конгрессе (в 1902 г.), в котором я лично участвовал[214], Риза обратился к нам и сказал: «Вы — османы». Что касается Сабахеддина, который хотел «сотрудничать с армянскими революционерами любой ценой», то он отметил, что то, что мы требовали для шести вилайетов, нужно требовать и для всех остальных»[215].

На 99-м заседании конгресса, состоявшемся 23 апреля, дебаты вновь закрутились вокруг двух выступлений на тему «солидарность среди оппозиционных групп в Турции». Первое принадлежит Ростому (Степану Зоряну) — исторической фигуре в партии[216], который напомнил, что партия доказала не раз, что у нее нет «сепаратистских тенденций», на что «однозначно» указывают решения конгресса 1904 г. Он добавил, что поддерживает политику солидарности с оппозицией, но отметил, что партия прилагает большие усилия в этом направлении, однако без ощутимых результатов. Он высказался еще более категорично по вопросу создания «совместных комитетов с турками и курдами, потому что последними руководят класс богатых и беки»[217]. Что касается Зардаряна то он решительно возражал против создания совместных комитетов на местах, «потому что турецкие массы недостаточно образованны, и, более того, такое сотрудничество может привести к новой массовой резне». Мы видим, что социалистическая чувствительность некоторых членов партии четко проявляется в их склонности организовать общую борьбу с режимом султана, однако столь же очевидно и понимание ими той пропасти между идеалами и социальными реалиями.

Защищая свое стремление к единству действий со всей остальной османской оппозицией, Арам [Манукян] сделал интересное замечание относительно того протестного движения, которое развилось в Малой Азии за последние два года: «Это факт, — заявил он, — что все движения с политической окраской, которые появились в Турции, возглавляются нами. Возможно, многие наши товарищи не знают об этом». Это общее замечание следует принимать с осторожностью. Любовь к секретности и очевидное желание его автора убедить своих товарищей в верности своей позиции, возможно, вынудили его приписать все акты политического «неповиновения», имевшие место в Турции, заслугам АРФ, даже если было ясно, что у некоторых из них не было никакой «политической окраски» и в них не было никакой заслуги АРФ. Делая вывод из этой своей логики, Арам утверждал, что АРФ должна оправдать ожидания оппозиции и объединить с ней свои усилия[218].

Мурад Себастаци[219], делегат от Лернабара, посчитал заявления некоторых своих товарищей слишком оптимистичными. Он сказал, что не разделяет их чувств (имея в виду, конечно, замечание Арама) и сильно сомневается в «революционном характере тех движений, которые возникают среди турок»[220]. Аршак Врамян, которого пригласили участвовать в конгрессе в качестве независимого делегата, занял аналогичную позицию. Он предложил действовать осторожно и ограничиться финансовыми вкладами в оппозиционные движения, которые пускают ростки в провинциях империи, не выступая там открыто[221]. А. Агаронян вернулся к обвинениям в сепаратизме и переориентировал дебаты на взаимоотношения АРФ с младотурками в изгнании: «Да, нас считают сепаратистами. Турки предлагают, чтобы мы поддержали проект Сабахеддина. Если мы откажемся, нас заклеймят как сепаратистов»[222]. А. Врамян[223] отреагировал на это так:

«Никто не думает об отделении от Турции. Это было бы глупостью, и не потому, что мы не способны этого добиться, а потому, что паши социальные и экономические интересы требуют, чтобы мы оставались частью этой страны. Турки не понимают характера той федерации, которую мы требуем, — они воспринимают это как сепаратизм. Поэтому чрезвычайно важно убедить турок и объяснить им, что это единственный способ сохранить территориальную целостность Турции. Альтернатива — разделение страны на части».

Минасян добавил: «Даже младотурки не в состоянии ухватить нашу концепцию солидарности, так чего же ожидать от необразованного турецкого населения? Турок все еще ведет их религиозное мышление. И если Турция пойдет войной на любое христианское государство, то турки сразу же обратят эту войну против армян»[224].

После этого дебаты были закрыты, и предложение Арама Манукяна о совместных действиях с оппозицией было принято. Таким образом, АРФ согласилась пойти на уступки в отношении тех реформ, которые предлагались для восточных провинций, чтобы прекратить обвинения партии в сепаратизме[225]. Статья, опубликованная в официальном органе АРФ — журнале «Дрошак» — вскоре после окончания конгресса, кажется, доказывает, что лидеры АРФ приняли во внимание те перемены, которые происходили в движении младотурок, в частности, под влиянием д-ра Бахаеддина Шакира. Они не постеснялись заявить: «Мы не забыли тех позиций, которые занимали лидеры «турецких либеральных партий», когда армянское движение было в младенчестве. В то время как мы аплодируем всем их декларациям о враждебности режиму султана, они постоянно раздражают и разочаровывают нас. Некто Мурад-бей, человек образованный и прагматичный, который считается единственным лидером младотурок, заявил в один прекрасный день, от имени своей партии в Европе, в брошюре, вышедшей на французском языке, что армянские революционеры — это вульгарные бандиты или уголовники, действия которых неизбежно направлены против мусульманских народов и целью которых является их уничтожение. Что касается верных последователей Мурад-бея — Ризы-бея, Оттомануса [Пьера Анмегяна] и т. д., — то они изображают армянских революционеров в Европе в качестве наемников правительства России… Теперь, однако, ситуация поменялась… Кажется, что вступает в жизнь новое поколение, отказавшееся от бездействия, поколение, которое довольно сильно отличается от своих предшественников, которые еще вчера под ярким и захватывающим названием «младотурки» тратили свои дни на то, чтобы бомбардировать окружающих бумагами, содержащими наивные призывы и просьбы, обращенные к Европе. [Молодое поколение] черпает вдохновение в новых лозунгах; кажется, они опираются на благородный принцип самостоятельности. Будем надеяться, что мы не ошиблись в своих предположениях; будем надеяться, что судьба, наконец, улыбнулась нашим несчастным народам и всей нашей обескровленной стране, которая давно нуждается в совместных культурных действиях. Давайте изгоним из наших сердец последние остатки предубеждения; протянем руки с любовью к нашим соседям, которые пробуждаются из спячки»[226].

Это официальное заявление, скорее всего, стало прямым следствием переговоров, которые начались за несколько месяцев до того с новыми лидерами КЕП. Оно стало посланием доброй воли.

Глава 2

Декабрь 1907 г.: второй конгресс антигамидовской оппозиции — заключительные «приготовления к