История Пиноальбара и Кулинарная книга Рэтфорда Шванка - Олег Деев

Так она провела неделю, и все пыталась понять, как это обычные вроде лягушки, а вдруг летают. Как это у них легко получается. Однажды, после дождливой и холодной ночи, на рассвете, что-то повернулось у Коломбы-Бланш в душе, она тихонечко приподнялась над своей заколдованной тюрьмой, и, пролетев в сопровождении наиболее преданных ей фрошей над зелёным ковром леса, плавно опустилась на росистой лесной поляне, окутанной туманом. Спустя три дня она вышла замуж за Дукса Мак-Грегора и ни разу в жизни не пожалела об этом.

Ученик фокусника со временем оказался герцогом Борном Толстым, и женился под старость на противной Бертольде. Такая история.

— Барона Юби не существует, — сказал дикобраз, — весельчак Юби — это прикрытие герцога Борна Толстого, иллюзия, фокус и волшебная маска. Герцог Борн — олицетворение предательства и подлости, а барон Юби — свободолюбивый аристократ-интеллектуал, надежда и совесть будущего великого и светлого герцогства Борнского. Храбрый игрок Борн Толстый, то есть Юби, взялся поймать нашу Гюнибунду, ещё не зная, чем это грозит ему самому. Герцогиня Бертольда не сказала барону Юби, зачем ей Грюнибунда. Он, глупый герцог Борн Толстый, не знает, какую сказку захочет услышать Бертольда. О том, какая это была бы сказка, знала только герцогиня. А в этой сказке герцог Борн Толстый отправляется на охоту и преследует дикого вепря. Старый толстый герцог мчится по лесу галопом на своём огромном коне, раздвигая перед собой ветви деревьев эстортуэром.

— Чем-чем раздвигая?

— Отстань, Джерри. Герцог Борн Толстый скачет по лесу и совершенно случайно ударяется лбом об осину, после чего молодой красивый усатый и прекрасный барон Юби женится на его вдове — герцогине Бертольде. Но сама герцогиня Бертольда не знает, что если не станет герцога Борна, что если герцог Борн погибнет, то от барона Юби не останется вообще ничего.

— Что же ты раньше молчал! — Джерри всплеснул руками, горящая ветка упала в реку, и наступила полная темнота.

— Я не молчал. Я тараторил без умолку, — ответил невидимый дикобраз.

— Как страшно, — сказал Джерри.

— Ты боишься темноты? — осведомился дикобраз Нифиринфу, которому самому стало жутко.

— С чего бы? Страшны судьбы, которые люди выбирают себе.

— Страшного ничего нет, это просто плохой вкус.

— Я вижу тусклый свет вдалеке, — сказал Джерри, — может быть, это вход в замок Борна, и Кира Финт встретит нас там?

— Финт! — крикнул дикобраз в темноту.

— инт! инт! — отозвалось вдалеке.

— Идём туда, — сказал Джерри, — всё равно ничего не видно.

— Тыквенный народ произошёл от Великой Тыквы, — говорил человечек в малиновом халате и жёлтых башмаках из мягкой дынной кожуры, — вам, прекрасная королева Агата, приятно будет узнать, что вы властительница не какого-нибудь бестолкового народа. Вы королева гордых потомков Мудрой Тыквы, сошедшей с небесных полей на земные грядки. Великая Тыква принесла в этот дикий мир знания о Вечной Красоте.

— Дорогой Эрфи, я удивлена глубиной твоих исторических познаний, но мне кажется, что мои славные подданные больше похожи на потомков сладких дынь и спелых арбузов, чем на тыквенных человечков, чьей прабабушкой, по твоим словам, была Великая Тыква, — кукла Агата поправила на голове корону и смело посмотрела чудесными карими глазами на хранителя легенд. Маленький Эрфи покраснел.

— Конечно, ваше величество, — сказал он, — всё на свете мельчает, портится от изнеженной сладости и ненасытной жажды сиропа. Арбузы и дыни — наши родственники, и я не хочу сказать о них ничего плохого, но надо помнить о своём великом прошлом, — он привстал и вытащил из-под себя книжку.

— Вот, — сказал Эрфи, — у нас есть священная для каждого тыквенного человека тайная Черничная Книга. Она написана так давно, что тыквенные люди утратили способность понимать эти древние буквы, но на картинках ясно видно, что в старые времена в небе висела Великая Тыква, в горах жили птицы величиной с корову, а первые люди были тыквоголовы и прекрасны. Они передвигались по воздуху на облаках, а оружием им служили деревянные духовые трубки.

Маленький Эрфи протянул кукле Агате раскрытую книгу.

— Ух ты! — сказала Агата. На картинке, сделанной рукой весёлого и доброго художника, в синем небе плыло солнце жёлто-розового цвета необыкновенной величины. Облупившаяся краска придавала солнцу ещё большее сходство с гигантской летающей тыквой. Дева с дудочкой была очаровательна, но чтобы передать всю красоту её лица, художник сделал ей такую большую голову, что она тоже стала напоминать тыкву. Белая голубка, сидящая на снежной вершине, была восхитительна, а всё красивое, в представлении автора, должно было занимать на рисунке много места.

— Вот видите, прекрасная королева, ваши подданные — могучий древний народ, вы будете гордиться нами. Конечно, сейчас мы уже не такие, какими были наши прадеды. Но и по сей день, среди нас появляются герои. Вот Дынный Джем — Победитель Великана. Королева, позвольте, он приблизится к вам.

— Подойди, Джем, — ласково сказала Агата.

К Агате подошёл дынный человечек с расплющенной головой, он смотрел на неё влюблёнными глазами, не помня себя от радости.

— Вот, — сказал арбузный Эрфи, — вчера наш доблестный Джем вступил в ночной поединок с великаном Джерри и одолел его. Страшный Джерри раздавил Джему голову, но так и не смог победить нашего могучего воина. Великана, поверженного во прах, унесли с поля боя. А сегодня днём он трусливо бежал из страны на своей полосатой лошади аль-Зебир, что значит «разрушительница домов и кораблей».

— Ура! — закричали тыквенные человечки. Все были в восторженном настроении, и в воздухе пахло медовыми дынями и сахарными арбузами.

«Надо что-то делать, — в ужасе подумала Агата, — хоть они и считают меня своей королевой, вразумить этот тыквоголовый народ будет очень сложно». Агата встала. Все тыквенные человечки пали на колени, с восторгом и нежностью глядя на неё. Агата посмотрела на сотни ликующих бестолковых существ, и слёзы выступили на её прекрасных карих глазах. Она плакала впервые в жизни.

— Это добрые слёзы, — сказала она, хлюпая носом, — мои милые подданные, быть вашим монархом большая честь и ответственность. Я буду размышлять о том, как сделать наше будущее таким же удивительным, каким было наше тыквенное прошлое. И даже лучше, — добавила Агата помедлив.

— Ура! — закричали тыквенные люди, — да здравствует прекрасная королева Агата! — восторженные тыквенные человечки подхватили Агату на руки, посадили в паланкин и отнесли прямо к её сараю.

Здесь Агата милостиво распрощалась со своими подданными и приказала свите оставить её одну.

Кукла Агата вошла в сарай и бросилась к Сенквикастеру, она обхватила его колено и зарыдала.

Антонио Сенквикастер взял её на руки.

— Ну-ну, будет тебе! Всё обошлось. Не плачь, — при этом Антонио Сенквикастер сам чуть не плакал, но старался сдержаться.

— Антонио! Я попала в такую историю…

— Мы знаем, Агата. Не плачь, — сказал медведь Штейн, — мы что-нибудь придумаем.

— Медведь, — сказала Агата, вытирая слёзы, — ты не представляешь, как я рада тебя видеть! Хорошо, когда рядом есть ты и Сенквикастер, а не эти тыквенные оболтусы. У меня сердце разрывается от жалости, они такие глупые. Они хорошие. Но они невероятно глупые, это просто невозможно вообразить, какие они дураки.

— Мы тоже не блеснули искрой мысли, — сказал мудрый медведь Штейн, — догадалась Кнокс-Покс, но даже Кнокс-Покс догадалась не сразу.

— Да, — сказала Агата, хлюпая носом, — мы с Грюнибундой пошли тебя проведать на дынных грядках. Пришли, а в шалаше пусто, никого нет. А уже вечер, красота такая небывалая. Солнце садится, дыни кругом, пахнет мятой, грецкими орехами. Сенквикастер, ты меня понимаешь?

— Понимаю.

— Правда?

— Конечно. Я тебе никогда не вру.

— Я так рада, — сказала она, обнимая Сенквикастера.

— Вот, — сказала Агата, — коровы с пастбища возвращаются домой, звенят колокольчиками, где-то готовят ужин, пахнет печным дымом. В горах из лощин поднимается туман, темнеет, зажигаются звёзды, то одна зажжётся, то другая. Мы с Грюнибундой сидим в шалаше, и так хорошо, что и сказать невозможно. И тут Грюнибунда начала рассказывать сказку…

— Сказку про маленьких человечков из дыни? — спросил медведь Штейн.

— Не совсем так, Штейн. Дынные человечки появились позже. Сначала сказка была про корову!

— Расскажи! — сказали Сенквикастер и Штейн одновременно, — расскажи, что это за сказка?

Агата на минуту задумалась.

— Примерно, это было так, — сказала кукла Агата.

«Для коровы все двери во дворце были открыты, и она могла зайти к принцессе без доклада, когда вздумается. Принцесса любила корову. Она покровительствовала корове, хоть корова была очень большой, а принцесса маленькой. Благородство коровы было безупречно, манеры легки и очаровательны. Все уважали корову, и гордились дружбой с такой хорошей коровой, а маленькая принцесса была просто счастлива».