Невыносимое счастье опера Волкова - Алекс Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет. Намертво! Закрыта намертво! Прикипела, мать его!
Чертовщина какая-то.
Ну, не через забор же мне лезть?!
– Господи! Если ты решил меня сегодня добить, то сделай, пожалуйста, это быстро! Просто урони мне на голову метеорит, а не вот это вот все! – сорвалось в сердцах.
– Думаю, он тебя услышал, Тони.
Снова голос.
Снова…
На этот раз я больше чем уверена, что это не игра моего воспаленного подсознания. Но улица по-прежнему девственно чиста. Тогда каким…
Отхожу от ворот на пару шагов. Поднимаю взгляд на балкон соседнего с моим дома…
– Да быть того не может!!!
Стоит. На перила ручищи свои “забитые” сложил и “салютует” мне, подмигивая:
– Тс-с-с, конфетка, сейчас весь район разбудишь. А тут, между прочим, дети есть.
– Волков?! Какого х…
Прикладывает палец к губам.
– Ну-ну, неприлично так выражаться, ты же девочка, Кулагина. В такие моменты очень хочется тебе рот с мылом промыть.
– А себе не хочется?! – огрызнулась я, сжав челюсти.
– А еще ремня всыпать за то, что огрызаешься со старшими и “при погонах”.
Да кем он себя возомнил? Моралист фигов!
– Наслышана, но я тебя умоляю, ты себя в зеркало видел, Волков? – фыркаю, закатывая глаза. – Какие погоны! Весь в тату и размером с книжный шкаф. Ты, скорее, похож на бандита, чем на представителя закона. Тебе даже номер телефона доверить страшно, не говоря уже о большем!
Вру, но никогда ему не признаюсь в обратном.
– О, ну, ты тогда удивишься, но мне еще люди и жизнь свою доверяют, – тянется за пачкой, вытаскивая сигарету Волков. Зажимает в уголке губ, быстрым, легким движением чиркает зажигалкой и прикуривает. Затягивается. А я с едким в груди наслаждением наблюдаю, как с его губ срывается сизый дым. Сексуально это до жути! Аж в горле пересыхает.
Хотя я ненавижу курящих мужиков и вообще думала, что он бросил. По крайней мере, перед моим отлетом год Вик держался. Почему сорвался, даже думать не хочу, но мне это не нравится.
Хотя мне вообще-то до этого не должно быть никакого дела…
– Это самая большая их ошибка, – кидаю запоздало. – Доверять тебе что бы то ни было.
– Мое начальство так не считает.
– До первого прокола, дорогой.
– У меня в жизни было много “проколов”, конфетка. Но знаешь? Ты можешь радоваться, ты гордо возглавляешь этот список. Хуже уже вряд ли будет.
Га-а-ад!
Я моментально вспыхнула как спичка!
Оглянулась. Чем бы таким тяжелом и “весомым” в его довольную, ухмыляющуюся обросшую морду запустить?! На глаза попадается только несчастная бутылка. Уже делаю рывок, чтобы схватить за горлышко вино, скрепя сердце пожертвовав так нужными мне “градусами”, когда слышу:
– Убийство не самый лучший выход из ситуации, Антонина. Срок впаяют не маленький, а там знаешь, как отвратительно кормят? А тут еще и нападение на старшего оперуполномоченного уголовного розыска – получишь срок, умноженный на два. Короче, не советую.
– Зато на душе спокойней станет, когда ты перестанешь путаться у меня под ногами!
– Ну, предположим, с этим я бы тоже поспорил. Я человек мстительный, моя неупокоенная душа будет приходить к тебе во снах. Не обещаю, что страшных, но точно страшно эротичных. Тогда тебе вообще от меня не избавиться, Кулагина. Каждую ночь вместе проводить будем. Подумай еще разок.
– Да пошел ты…!
Поджимаю губы, замахиваясь.
Как же хочется…
Как бы взяла…
Как бы…
А-р-р-р!
Не докину. К сожалению.
– Ты какого лешего здесь делаешь, Волков? – шиплю, отпускаю руку с “орудием” предполагаемого, но пока несостоявшегося убийства.
– В Сочи? Живу. Уже тридцать два года.
Взгляд на наручные часы:
– Скоро тридцать три.
– Не прикидывайся идиотом, Вик! В доме соседнем ты что забыл?
– А, ты про это? Удачный вклад в недвижимость. Горы, море, красота.
– Издеваешься? – морщусь.
– Разве? – взлетает волковская бровь. – Или что, где-то было оговорено, что я не имею права покупать недвижимость в этом районе, Тони? Тогда прости, видать, я тот “договор” сжег в том же огне, в котором ты десять лет назад спалила все “мосты” за собой.
Очень тонкий “укол”. Изящный даже. Еще и этот взгляд, он хоть и далеко, но физически чувствую, как смотрит, пронзая насквозь.
Меня неожиданно осеняет, что все эти шуточки и резкости от Вика – чистая защитная реакция. Да и не только от него. Видимо, нам обоим проще кусаться, чем признать сам факт того, что однажды мы оказались в полном дерьме.
– Короче, – вздыхаю, – ты знаешь, что с замком, Вик?
– Допустим.
– Поможешь открыть?
– И что мне за это будет, Кулагина?
– Как минимум, эта бутылка не прилетит тебе в голову.
– А максимум?
– Я оскалюсь и скажу “спасибо”.
– Неплохая попытка, – трогает губы “соседа” ухмылка, – но бутылка не прилетит при любом раскладе. Силенок не хватит. А “спасибо” мне сказать у тебя язык не повернется. Ты скорей его откусишь, чем признаешь, что тебе нужна моя помощь. Да и о чем мы вообще говорим, когда ты даже не потрудилась сказать “привет” и “пожалуйста”.
Я раздраженно рычу сквозь стиснутые зубы. Пыхчу. Закипаю. Поигрываю челюстями, заталкивая свой гонор как можно дальше. Делаю глубокий вдох и скрепя сердце, четко проговаривая каждое слово, говорю:
– Привет, Виктор. Не будешь ли ты так любезен мне помочь. По-жа-луй-ста.
Ай, да я! Даже умудряюсь улыбнуться так, что скулы сводить начинает. Смотрю на балкон в ожидании ответа, чувствуя себя гребаным “Ромео” под балконом у “Джульетты”! А этот козел еще и поржать умудряется. Затягивается, тушит бычок и заявляет:
– Над искренностью, конечно, еще стоит поработать, Кулагина.
Все!
БУМ!
Мое терпение взорвалось, разлетаясь на тысячи атомов.
– От тебя я другого и не ожидала! Тогда, если не
