Дочь молнии - Мэри Херберт

К вечеру о путешествии, Бранте и о новом исчезновении Габрии знал уже весь клан. Жрец Талар, перебегая от группы к группе, пытался внушить людям, что зло, причиняемое Габрией, распространяется, и что она собирается уничтожить вождя. Но жреца не слушали. Всех больше занимал слух о встрече Габрии с Королем хуннули. Те, кто слышали этот рассказ днем раньше, распространяли его по лагерю, все более преувеличивая и приукрашивая в каждом новом варианте. Люди группами собирались на лугу, чтобы собственными глазами увидеть Эуруса, который спокойно щипал траву. Уже говорили, что Габрия вновь ушла на встречу с хуннули, чтобы на этот раз привести с собой целое стадо. Истина выяснилась позже и таким способом, какого никто не ожидал. В клане ничего не знали о беременности Нэры до ссылки Габрии и слишком мало видели кобылицу по ее возвращении, чтобы заметить ее раздутые бока. Известие о приходе Габрии и Нэры разнеслось по лагерю со скоростью света.

Первым обо всем узнал Этлон. Он разговаривал с Пирсом о запасах для путешествия и вдруг замолк.

— Эурус? — его глаза расширились, а мужественное лицо расплылось в улыбке. — Пирс! — радостно крикнул он. — Она вернулась, Эурус сообщил мне. Нэра родила.

Двое мужчин побежали по лагерю, а навстречу им уже несся дозорный, выкрикивая новости. Все собрались на полях, все хотели видеть Габрию, Нэру и длинноногого жеребенка, спускавшихся с холмов и идущих по лугу. Никогда, сколько могли припомнить старейшие, Хулинин не видел малыша хуннули.

Жеребенок взирал на мир широко открытыми глазами, его маленькие уши вздрагивали, хвостик подергивался. Он трусил впереди рядом с Эурусом. Жеребец заржал осторожно, малыш неуверенно ответил. Весь клан, затаив дыхание, наблюдал, как Габрия в окружении трех хуннули вошла в лагерь.

Этлон ждал их поодаль. Он заключил Габрию в объятия и звучно поцеловал.

— Никогда впредь не уходи, не сказав мне, куда идешь.

Она прижалась к нему:

— Доброго утра тебе!

— И тебе тоже! — сказал вождь и повернулся к Эурусу: — Почему ты не сказал мне, где они?

Жеребец мотнул головой:

«Вы не спрашивали».

Габрия засмеялась:

— Этлон, ты уже утратил привычку общаться с хуннули.

Вождь предпочел не обращать внимания на ее замечание. Он стоял рядом с Габрией; три хуннули направились к реке, и возбужденная толпа начала медленно расходиться.

— Мы собираемся выехать на днях, — сказал Этлон чуть погодя. — Но достаточно ли силен жеребенок, чтобы вынести путешествие?

Габрия хитро взглянула на него:

— Мы?

— Я еду с тобой. И Пирс тоже.

— Пирс тоже? Да благословенна будет Амара! — она облегченно засмеялась. — Спасибо Этлон. А я уж думала, что поеду одна.

— Ты уже достаточно долго была одна, — парировал Этлон.

— Но что насчет летнего совета?

— Если Брант и мэр не причинят слишком много хлопот, у нас будет достаточно времени, чтобы поспеть в Тир Самод. — Он помедлил, прижимая Габрию к себе покрепче. — Ты выйдешь за меня замуж до отъезда?

Габрия ответила не сразу. Она так боялась этого вопроса.

— Еще не время, Этлон. Я так люблю тебя. Но путешествие будет долгим и опасным. Пусть лучше наш брак начнется в более счастливых обстоятельствах. И потом я хочу, чтобы ты был уверенным в своем выборе. Ты — правитель сильнейшего клана равнин. Я — осужденная колдунья. Это путешествие даст тебе возможность понять, кто я на самом деле. — Габрия почувствовала, как дрожат ее пальцы, и крепко сцепила их за спиной Этлона. — Ты можешь перемениться ко мне еще до того, как мы доберемся до Пра-Деш.

— Я знаю, кто ты, — запротестовал он.

— А ты уверен, что сможешь всю жизнь провести бок о бок с магией и той ненавистью и подозрениями, которые она влечет за собой? — тихо спросила Габрия, ее лицо было бледным и грустным.

Этлон медлил с ответом, и Габрия увидела тень сомнения в его глазах. Она ненавидела ждать, но теперь она обрадовалась, что приняла это решение.

Он отвел глаза, боясь, что она заметила, что он колеблется.

— Хорошо, — сказал он. — Я подожду. Но это только из-за тебя.

Она обняла его, и они вместе зашагали к костру Пирса.

— А как жеребенок? — спросил Этлон, когда они остановились у двери.

— Я тоже беспокоюсь за него. Роды были преждевременными, но Нэра сказала, он вполне сможет быть вместе с твоими лошадьми харачан. Она настаивает на том, чтобы поехать со мной.

Стараясь казаться естественным, Этлон спросил:

— А как там Эурус?

— О, он тоже едет, — сказала Габрия, пряча улыбку.

— Хорошо. Он поможет в уходе за жеребенком. Новорожденному уже дали имя?

— Еще нет. Нэра сказала, что он сам выберет себе имя, когда окрепнет.

— Сын Борея, — сказал Этлон с гордой улыбкой. — Я не могу в это поверить.

Девушка взглянула на его довольное лицо, ее рука выскользнула из его ладони. Они вошли в шатер Пирса, наступил час дневного отдыха.

В тот день, когда Габрия и ее спутники покидали Хулинин Трелд, облака двигались с северо-запада и ветер был сердитым. Они собрались на поле, чтобы попрощаться с кланом. Хан'ди, верхом на гнедом жеребце, ехал первым, затем Пирс на своей любимой бурой кобылице и Габрия на Нэре в сопровождении двух хуннули. Вождь и четыре воина охраны ехали последними. Бреган, верхом на Стабсе, и Этлон, оседлавший для путешествия своего серого жеребца харачана, замыкали цепь.

Одежда каждого всадника была скромной, безо всяких украшений и неприметного цвета. Хан'ди Кадоа, сознававший, как важно хранить все в тайне, сообщил вождю, что шпионам Правительницы не следует знать о путешествии Габрии в Пра-Деш. Этлон задумался: он знал, как быстро распространяются на равнинах новости. Даже золотой флаг, с которым вождь никогда не расставался в путешествиях, был оставлен дома, чтобы не привлекать к себе внимания.

Когда путешественники собрались, весь клан вышел проводить их. Бросалось в глаза только отсутствие Талара, в то время как жрец Сорса и жрица Амары пришли благословить уезжающих.

Лорд Этлон выехал вперед и поднял руку, чтобы люди умолкли. В традиционной прощальной речи он напомнил им об убийце Сэврика и о своем сыновнем долге. Он не хотел тревожить людей, поэтому ни словом не обмолвился о магии, упомянув лишь о некоем городе, куда ему предстоит отправиться, и о приключениях, о которых он поведает им по возвращении. Ни намека не было сделано на Книгу Матры, так же как и на злодеяния Бранта.

Кантрелл выступил навстречу Этлону и запел громкую песнь расставания, которую подхватил весь клан, по мере того как всадники покидали долину. Многие из клана сопровождали их верхом; но вот долина осталась позади, и последние провожающие вернулись назад.