Дорога жизни - Иван Паластров

Так мы пытались вылить суслика, пока не захотелось есть. Прихватив старое ведро, мы побежали домой, солнце уже перевалило зенит, самое время подошло поесть.

77. Березовка

Весна, только что сошел снег и отшумели ручьи. По деревьям пошла живительная влага, нужная для роста листьев. В это время, мы ребятишки, лакомились березовкой. Так мы называли сладкий березовый сок, и его было много. Мы договорились с моим другом Колькой после уроков сбегать на поскотину и попить березовки. Взяв небольшой топорик и выбрав по дороге трубочки из сухой высокой травы, мы отправились в березняки поскотины. Выбрав по хорошей березе, делали топориком небольшую насечку, вставляли в нее трубочку. По ней тонкой струйкой потек сок. Можно было что-то подставить и подождать пока наберется сок и потом выпить, но у нас не хватало терпения и мы сразу брали трубку в рот и пили маленькими глотками. Можно было сделать топором лунку побольше и потом пить из нее, но этого мы делать не умели. В лесу попадались такие деревья, на которых когда-то были вырублены такие лунки. Они были старые и смотрелись как не ровно заросшие шрамы, видимо, таким образом деревья старались залечить свое тело. Можно было сбегать на делянку, где рубили дрова на зиму селяне, и там напиться березовки в волю из больших лунок, вырубленных в свежих березовых пнях. Но это было далеко. Так сбегав в лес, полакомившись березовкой, мы вернулись домой – нужно было садиться за уроки, чтобы не схлопотать завтра в школе пару. Эх, если бы не в школу…

78. Стрижи

Я и мой друг Колька рыбачили у Красного берега. Красный – это один берег нашей реки. Он из красной глины, отвесный и высокий, тут же был единственный перекат. Перед перекатом была заводь с кувшинками. Вот в этой заводи мы и удили пескарей. Отвесная стена берега была вся изрыта норами – это сделали стрижи, они здесь гнездились и выводили потомство. Стрижи были красивые: с длинными раздвоенными хвостами и с белой манишкой. Они стремительны в полете и завораживали наши взгляды. Говорят, стрижи никогда не садятся на землю, потому что они не смогут с нее подняться из-за длины своих крыльев. Наверное, поэтому стрижи всегда гнездятся на обрывах. Питаются стрижи исключительно летающими насекомыми – от них невозможно ускользнуть, настолько они стремительны в полете. Мы с Колькой не столько следили за поплавками, сколько смотрели на стрижей, которые ловко взлетали и прилетали, каждый к своей норке, к своему гнезду, в котором, наверное, были птенцы. «Смотри-смотри», – закричал Колька, показывая рукой в сторону обрыва, – «там кто-то ползет, наверное, это змея». Я посмотрел в ту сторону, куда показывал Колька и увидел змею, медленно ползущую по трещине в глинистом обрыве. Нам было не видно, что это за змея – то ли гадюка, то ли уж. Конечно, змея ползла не просто так – она хотела плотно пообедать птенцами стрижей и занять нору. Стрижи тоже заметили ползущую змею и стали стремительно летать вокруг этого места, пытаясь скинуть змею с обрыва. Мы тоже начали бросать гальку и комки глины, пытаясь попасть в нее. Змея затаилась, но ненадолго, она почти доползла до цели и вот-вот скроется в норке, тут ее и достиг очередной ком глины – змея сорвалась и полетела вниз. Упав на землю, она поползла к воде и поплыла на другую сторону речки. В азарте мы старались попасть в нее, но так и не смогли, змея скрылась в камышах, росших на той стороне. Стрижи успокоились и стали продолжать свои полеты, на лету хватая клювиками все, что летает над заводью, им нужно было кормить свой орущий выводок.

День подходил к концу, мы с другом Колькой смотали удочки и пошли домой, у нас на куканах болтались по паре десятков пескарей и чебаков. Хорошее место у Красного берега, у переката, перед которым в заводи росли белые кувшинки. Красота, которую мы просто не замечали, потому как видели это всегда, мы привыкли к этому.

79. Большие деньги

Еще с вечера, мы с моим другом, Колькой, договорились сбегать за село к мельнице, за лыком. У мельницы, на левом берегу речки, были заросли тальника, и ивняка, с которого мы драли кору на лыко. Кору связывали в пачки и, когда она высыхала под сараем, сдавали в заготовительный пункт за плату. Так как нам, мальчишкам, денег взять было больше неоткуда, мы ходили, и драли кору ивняка. Утром я зашел за Колькой, и мы, прихватив по горбушке хлеба, отправились добывать деньги. Ивняк рос и в других местах, ближе к селу, но у мельницы стволы были толстыми, и кора хорошо отходила от ствола целыми лентами. Работа у нас спорилась, так как мы этим занимались, не первый раз. Надрав, и навязав десяток хороших вязанок, мы погрузили их на прихваченную, из дома, двухколесную тележку, и отправились домой. О тележке, надо написать, чуть больше. Такие тележки, были во многих дворах села. Они представляли собой небольшую площадку, расположенную, на двух железных колесах, примерно таких, как у велосипеда, с двумя палками-ручками, в которые впрягаешься, и везешь ее. На этих тележках можно перевозить разную кладь, в общем, в хозяйстве нужная вещь. Мы с Колькой привезли свою поклажу, и сложили сушиться: сырую не принимали. Летом кора сохла быстро, и через неделю мы ее, опять сложили на тележку, и повезли сдавать. Приемный пункт был в центре села, у магазина. Магазин располагался в старинном каменном доме, построенном еще до революции, для торговли. Магазин, тут был всегда, и, рядом, был построен такой же, каменный склад. Вот, в этом складе принимали кору, и высушенную траву стародубку. Высушенная кора, потянула на двадцать килограмм, а это на двадцать рублей: каждому по десятке! Таких денег у нас бывало редко, для чего, надо было хорошо потрудиться. Кора была самым прибыльным занятием, этим занимались почти все ребята, и склад, всегда, был забит доверху корой, аккуратно связанной в вязанки. У нас в руках было целое состояние, и, держа в руках эти рубли, мы думали, как еще можно заработать деньги. Стояло лето, возможностей было много: скоро пойдут грузди, которые, тоже, можно собирать в лесу, и сдавать, и вырастет стародубка. Деньги, заработанные на коре, я отдал маме, оставив себе один рубль, на ириски золотой ключик, которые я очень любил.

80. На мельницу

Ближе к вечеру ко мне прибежал мой друг Колька. «Иванко, тятя собрался на мельницу, поедем?» Меня не нужно было уговаривать, я мотнул головой и сказал «час, только у мамы спрошу» Мама узнав что дядя Саша едет на мельницу, попросила его смолоть и нам мешок зерна. На мельницу мы любили ездить, там было интересно и таинственно. Наше село стоит на небольшой речке Тече. В ней мы летом купались, она хотя и была небольшой, но были и глубокие места. В речке водились пескари и чебаки, крупной рыбы почему-то не было. Ловили мы эту мелкоту пол-литровыми стеклянными банками, горловину банки закрывали тряпочкой, с небольшой дыркой посередке. Вовнутрь клали немного хлеба и опускали ее в воду. Пескарей набивалось полная банка, и так несколько заходов и на ушицу… или жереху налавливали. Правда мама ворчала чистить такую мелочь было муторно, но зато было вкусно.

В паре километров вниз по течению стояла водяная мельница и была запруда, которую каждый год ремонтировали после паводка. Мельница была поставлена еще до революции и сработана на совесть. Водяное колесо крутила вода, падая на лопасти, колесо вращало жернова. Над жерновами стоял деревянный бункер, в который засыпали зерно, а внизу стоял ларь, куда сыпалась мука. Всем этим хозяйством управлял мельник с помощником. Возле мельницы стоял небольшой домик с нарами и небольшой кирпичной печкой. Домик был сделан для помольцев, чтобы было где дождаться своей очереди на помол. В то время хлеб пекли в деревнях сами и мука была в каждом доме. Когда мы приехали на мельницу, там уже были несколько мужиков помольцев, из соседнего села, у них своей мельницы не было, так как не было и речки. Отец Кольки распряг лошадь и кинул ей охапку свежескошенной травы. Мы с Колькой побежали к плотине на шлюз, по которому текла вода, на огромное водяное колесо. Вода с шумом падала на лопасти и вращала колесо, от которого шел толстый деревянный вал, куда-то в нутро мельницы. Сквозь щели настила, в воде шлюза, было видно стайки пескарей, которые весело выискивали что то съестное. Посмотрев на колесо и на пескарей, мы побежали в домик, в котором сидели мужики и нещадно дымили самосадом. Мы с Колькой, залезли на нары и стали слушать рассказы бывалых фронтовиков. Так под тихий говор, мы с Колькой заснули. Разбудил нас отец Кольки, он смолол и нужно было ехать домой.

Вскоре водяное колесо сломалось и вращать жернова стали колесным трактором, у которого сбоку был шкив, на который одевали широкий и толстый брезентовый ремень. Плотину на речке, смыло очередным паводком. В селе появилось электричество и построили новую мельницу, прямо на окраине села.