В лапах Ирбиса (СИ) - Ласк Елена

Я хотела разозлиться. Ирбис не спрашивал моего мнения, он планировал наше времяпрепровождение, будто заманивая в жизнь, которая мне неизвестна. Я не понимала, как можно так легко и буднично говорить о поездке во Францию, будто это небольшая прогулка. Но я не чувствовала в его интонации напыщенности, Ирбис будто звал меня в приключение, туда, где я забуду о проблемах, где можно расслабиться и перезагрузиться. Слишком заманчиво, и слишком нужно мне. Пока он не предложил, не осознавала, что именно этого мне не хватает: другой обстановки, других людей, другой жизни, другой меня, беззаботной и весёлой, какой была когда-то. Я заслушалась его. Он говорил так легко, без напускной строгости и суровости, что безумно захотелось туда, на юг Франции, прямо сейчас. И плевать, что у меня даже загранпаспорта нет, если я попрошу, через несколько часов мы будем уже там пить вино и есть круассаны.

— Только в счёт тринадцати свиданий. — Хотела сказать что-то другое, но осеклась, побоявшись испортить то, что начинало мне нравиться.

— Не я произнёс эти слова. Завтра же начнём оформлять твой загранпаспорт. Я помогу ускорить процесс, только подготовь нужные документы. — Я ошиблась. Ирбис ничего не планировал, просто размышлял вслух, мечтал, а я, основываясь на своём предвзятом отношении, сделала неправильные выводы, за которые он моментально ухватился. Хватка у него что надо, раз попадёшься — больше не выберешься. Самое безопасное — не попадаться, держать дистанцию, не верить его словам и этому мягкому взгляду, появившемуся непонятно откуда. Этот чёртов взгляд пробирал до мурашек, уверенно проникавших внутрь и концентрировавшихся где-то внизу живота.

Меня взяли в оборот и опыта отмотать назад, пойти на попятную, не было. Даже отшутиться не знала как. Ирбис загорелся этой идеей торжествуя напоказ, а я залпом выпила всё, что было в бокале, не почувствовав, что пью алкоголь. Когда слегка откашлялась, заметила удивлённый взгляд Ирбиса. Да, пить я умею, в этом плане студенческие годы не обошли меня стороной.

— Ну как? — Спросил, не скрывая иронии, наполняя бокал.

— Сойдёт. Кажется, ты обещал десерт. — Хотелось банально закусить, потому что вино как-то быстро ударило в голову.

Десерт в виде шоколадного мусса мне позволили съесть молча. Тишину я заметила не сразу, только когда облизывала последнюю ложку божественного произведения кулинарного искусства, кожей почувствовала взгляд Ирбиса. К своей порции он так и не притронулся, и подозрительно глядя на меня пододвинул её мне.

— Ты не попробуешь? — Поинтересовалась, не понимая его жест.

— Я уже попробовал. Съел вместе с тобой каждую ложку. Если ты на всех свиданиях так ешь, понимаю парней, которые не смогли удержать свои члены в штанах.

Его глаза стали совсем тёмными, а взгляд угрожающе пристальным. Я застыла с приоткрытым ртом, пытаясь подобрать слова, но меня прервали.

— Ешь. — Настоял Ирбис.

— Давай напополам. — Ответила, пододвинув вазочку на середину стола.

— Только если ты меня покормишь… а я тебя.

— Ты любого способен завести в тупик?

— Я сын своего отца, поэтому могу ответить с полной уверенностью — да. Давай. Это безобидно.

Я хотела взять его ложку, но Ирбис не позволил, показав взглядом на ту, что лежала в моей вазочке. Я выпила ещё вина, снова практически залпом, будто пересилила себя, заставив зачерпнуть лакомство и поднести к губам Ирбиса. Он не торопился взять ложку в рот, пока я не поднесла её вплотную к губам слегка измазав их десертом. То, что происходило, казалось мне чем-то невинно-порочным. Ирбис взял ложку из моих рук и повторил то же, что я, момент в момент, движение в движение. Он ни разу не оторвал от меня взгляда, ловя им каждое движение, заставляя краснеть, каждый раз размазывая на моих губах всё больше кремовой субстанции, которую мне приходилось слизывать. Я видела, как у Ирбиса участилось дыхание, а зрачки расширились и понимала, что выгляжу не лучше его. Он отдал мне последнюю ложку десерта, облизнув её после меня. За этим процессом не заметила, что мы пришвартовываемся, и поймала себя на мысли, что не отказалась бы от ещё одной вазочки блаженства.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я помню, что ты хотела уехать сама, но после выпитого тобой не могу никому доверить твою транспортировку. — Ирбис помог мне ступить на твёрдую землю и отсутствие покачивания показалось мне странным. Меня шатнуло, и я опёрлась обеими ладонями о его грудь. Не стала грешить на вино, я пила и более крепкие напитки, но так меня не штормило.

— Ты тоже выпил. Или снова примешь волшебную таблеточку? — Замерла на нём взглядом, понимая, что уже согласна чтобы он меня отвёз — устала, захмелела, вымоталась, да и ломаться смысла не было.

— Нас ждёт машина с водителем. — Прижал меня плотнее к себе, всматриваясь, будто впервые видит. Не случайно — мне многие говорят, что когда я навеселе, становлюсь другим человеком, проще и понятнее, даже внешность меняется, становится легкомысленнее, поэтому на всех вечеринках меня первым делом угощают чем-нибудь покрепче, чтобы расслабилась.

— Всё предусмотрел?

— Да. Даже то, что если бы у нас сегодня случился секс, я бы не предохранялся и тебе не позволил. — Произнёс почти в губы, так, что я снова почувствовала вкус вина и шоколада, с привкусом Ирбиса.

— Мы же выпили. — Первым во мне заговорил медик, и до меня с опозданием дошёл смысл сказанных им слов.

— К моменту, как я в тебя кончил, ты была бы абсолютно трезва.

Ирбис не выпускал меня из рук, придерживая за талию. Я уже и забыла, насколько он прямолинеен в своих изъяснениях. С одной стороны это было хорошо — он честен, а с другой — меня пугали его слова, ведь он не шутил.

— Отвези меня домой. — Попросила, чуть протрезвев и попытавшись отстраниться, только Ирбис не позволил.

— Ты ведь не передумаешь насчёт Франции? — Сурово спросил, подняв мою голову за подбородок чтобы наши взгляды встретились.

— Нет. Но до этого как минимум два свидания. — Хотела проверить насколько Ирбис готов идти на уступки.

— Ты тоже умеешь торговаться. — Улыбнулся, и приобняв меня за талию, повёл к ожидавшей нас машине.

Всю дорогу заставляла себя не спать, это был бы уже перебор — заснуть на его плече. Отодвинуться он мне не давал, обняв рукой и поглаживая большим пальцем ткань платья. Мурашки, которые только угомонились, будто забились в конвульсиях, причём все сразу. Странное ощущение мешало сидеть спокойно и даже дышать. Как я не пыталась сменить положение — лучше не становилось. Лёгкая ткань платья, скользящая по коже, щекочущая её, усугубляла положение, как и запах Ирбиса, который безумно хотелось вдыхать снова и снова, с каждым разом как можно глубже. К счастью, мы доехали быстро, и я смогла выйти из машины, отряхнувшись от ощущений.

— Ты полна сюрпризов. — Произнёс Ирбис, оставшись за порогом квартиры, который я переступила.

— Ты о чём?

— Оказывается, ты очень отзывчивая, чуть не кончила от лёгких прикосновений.

— Я не…

— Тебя отпустило? — Перебил меня строгим тоном, снова вернувшись в привычное требовательно-суровое состояние. — Спрошу иначе: ещё тянет низ живота?

— Нет. — С этим ответом пришлось признаться самой себе, что Ирбис оказался прав в своей догадке.

— Хорошо. Не ласкай себя.

— Почему? — Вопрос, продиктованный пьяным любопытством.

— Хочу увидеть твоё первое удовольствие. Ложись спать.

Ирбис закрыл дверь в мою квартиру, пока я медленно соображала. Лучше бы вообще ничего не соображала, не понимала и не чувствовала. Утром на трезвую, ясную, перезагрузившуюся голову, я поняла как много ему позволила, а самое главное — как много позволила себе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 13

Последний экзамен и последний день перед каникулами. Я утираю слёзы, понимая, что это предел. Не вижу ни единого просвета в пелене обиды и отчаяния. Странно, что сразу не увидела и не поняла. Нужно быть полной дурой, чтобы не додуматься до простоты банальности. Самые разные слухи постоянно заполняют коридоры и аудитории, но самое страшное, они поражают разумы учащихся. Все знают, у кого и за сколько куплены оценки в зачётках — но об этом молчат. Все знают, кто из преподавателей берёт взятки — но об этом молчат. Все знают, кто спит с чужими парнями — но об этом молчат. Молчат обо всём, что кажется обыденным и пресным. Судя по всему, по всеобщему мнению, мои как бы отношения с доктором Разумовским самая лакомая и обсуждаемая тема, которой посвятили целую группу в сети, которую создал мой несостоявшийся ухажёр, мажор и сокурсник в одном лице. Мелкая, гадкая месть, за то, что отвергла ухаживания. Понятия не имела, что задела его настолько. Все знали, что Толя оказывал мне знаки внимания, но никто не знал, почему вдруг прекратил. Мне казалось, что я отказала ему достаточно мягко, стараясь не обидеть, не задеть чувств, о которых он мне твердил. Группу он создал в тот же день. Долгое время она не пользовалась успехом, пока в ней не стали публиковаться факты — доказательства особого отношения ко мне доктора Разумовского. Я прочитала всё с аккаунта Милы, которая и рассказала мне обо всём перед самым экзаменом. Она сама случайно о ней узнала на днях, и не решалась рассказать. В обсуждении всё зашло настолько далеко, что подписчику, который сможет предоставить стопроцентные, неоспоримые доказательства нашей связи с доктором Разумовским, будет выплачено вознаграждение, в сумме, достаточной для оплаты пяти лет учёбы. Подобное предложение означало только одно — покоя теперь не будет.