Плененное сердце - Рамона Вингейт

Его последний поцелуй оказался очень нежным, но затем он быстро ушел, ни разу не обернувшись.

На следующее утро мы позавтракали в небольшом кафе на автобусной остановке. Джейсон заказал яичницу с беконом. Но я ни к чему не притронулась, только выпила полчашки кофе. Мы почти не разговаривали. Он посадил меня в автобус и стоял до тех пор, пока автобус медленно не отъехал от остановки. Я прислонилась к окну и смотрела на него.

Скоро он исчез из виду. Я чувствовала боль, оставляя его. Я кусала губы, чтобы не расплакаться.

На следующий день я ждала идущий до тюрьмы автобус. Все оставалось до боли знакомым. Ничего не изменилось за год. Я почувствовала, как вспотели ладони, часто забилось сердце. Глаза стали красными от бессонной ночи. Я практически не спала после того, как рассталась с Джейсоном. Я ворочалась на постели. Кровать казалась то слишком твердой, то слишком мягкой. Меня бросало в жар, и я сбрасывала одеяло, меня знобило, и я никак не могла согреться.

Рано утром приняв душ, оделась и пошла искать местечко, где можно перекусить. Улицы были почти пустынны, солнце резало глаза. Я заставила себя съесть рулет и попить сок. Затем вернулась в мотель, так как оставалось еще три часа до первого автобуса, который отправлялся до тюрьмы.

На автобусной остановке я увидела пожилую женщину с печальными темными глазами. Она несла плетеную корзину. Несомненно, ехала на свидание с мужем, корзина, наверняка, набита домашней едой. Я почувствовала симпатию к бедной старушке. Ее муж знал, что о нем заботятся и любят. Я смотрела на морщинистое лицо и думала, как буду выглядеть через пятнадцать лет. Я готова приезжать сюда год за годом. Когда подъехал автобус, я заняла место около окна. Положила руки на колени и попыталась побороть панику, которая рождалась во мне.

Когда вдали появилось мрачно-серое здание тюрьмы, я машинально открыла сумочку и достала пудреницу, чтобы посмотреть в зеркало. Я стала пользоваться косметикой меньше, чем раньше. Джейсону нравилась естественность. И сейчас я поняла, как много вещей делала, чтобы понравиться Джейсону. Загар еще не сошел, я опять подстриглась коротко в начале курортного сезона, Джейсону это тоже нравилось.

Но были во мне и другие перемены, которые мог заметить Эд. Внутренние.

Автобус остановился, и двери открылись. Мы находились в нескольких ярдах от тюрьмы, недалеко от главных ворот. Я видела постовых с автоматами. Меня тошнило, когда я находилась там. Я знала, что за этими стенами находится незнакомый мне человек. Это был Эд, которого я когда-то любила и жила с ним. Сначала я должна была встретиться со священником Скоттом. Меня проводили через длинные коридоры и двери с засовами. Я ждала, когда откроют их, затем проходила и ждала, когда их закроют. Мое сердце билось от предстоящей встречи. Меня привели в небольшую комнату с желтыми деревянными стульями. Сказали подождать. Сев на стул, осмотрела комнату. Руки стали дрожать, я положила их на колени, дыхание становилось тяжелым.

— Миссис Каммингз? — услышала голос за спиной и вскочила. — Извините, что испугал вас. Священник Скотт.

Я вскочила и уронила сумочку на гранитный пол, он наклонился и протянул ее мне:

— Пожалуйста, садитесь, — сказал он и сам сел рядом.

Я посмотрела на человека, чьи письма повлияли на мою жизнь и который помог измениться Эду. Он был некрасив: узкий подбородок, большой красный нос, сальные темные волосы, но его глаза светло-голубого цвета были необычными. Когда он улыбался, вся уродливость исчезала.

— Я действительно рад видеть вас. Замечательно, что вы пришли. Эти два года стали суровым испытанием. Вы уже знаете о возможности досрочного освобождения мужа? Начальство только три раза в год рассматривает такие заявления. Мы должны быть терпеливыми и ждать слушаний по прошению Эда. Заседание собиралось месяц назад и, если бы Эд подал заявление раньше, мы бы уже получили результат. К заявлению нужно приложить рекомендации психолога, начальника тюрьмы и выписки из личного дела.

Он спросил, готова ли я принять Эда. Пока он изучал меня, я решила сказать правду.

— Я не знаю, я еще не уверена.

Я замолчала, тогда священник вежливо спросил:

— Изменились чувства по отношению к мужу?

— Нет! — ответила я, почти не думая. Я почувствовала, как горят щеки, и, подняв глаза, посмотрела прямо на него. — Мои чувства не изменились, но есть человек, который значит много для меня сейчас. Я встретила его, когда потеряла надежду, что Эд вернется к нам с Робин. Он любит меня и мою маленькую дочку, я тоже его люблю. Он хочет, чтобы мы поженились, по крайней мере, мы планировали это, но когда пришло ваше письмо, мы отложили свои планы. — Я остановилась, не в силах продолжать разговор. Потом сказала: — Несмотря на просьбу Эда, я так и не подписала бракоразводные бумаги. Просто не решалась это сделать. Таким образом, я все еще жена Эда.

— А что думает тот мужчина? — поинтересовался священник.

— Разумеется, он сильно расстроен. У него были определенные планы. Все зависело от развода, во всяком случае, я так думала. Но тут ваше письмо.

Священник Скотт смотрел пораженно.

— Но, ради Бога, не думайте, что это ваша вина, — сказала я. — Если бы я сразу согласилась на развод, то Эд знал, что нет никакой возможности писать. Кстати, я получила его письмо через несколько дней после вашего. Я была серьезно больна, поэтому не могла сразу прочитать его, но прочитав, поняла, что должна поехать к Эду сама.

Священник слушал, одобрительно кивая головой:

— К сожалению, я не знал. Тогда ваш приезд должен повлиять на него. — Он посмотрел на меня задумчиво. — Могу ли я узнать, что вы собираетесь рассказать Эду?

— Не знаю. Эд написал, что изменился, что, вернувшись из тюрьмы, начнет новую жизнь. Но я точно не знаю. А что, если его не освободят? Что потом? Опять я буду ждать долгие годы. А у нас еще Робин.

— Ах да, ваша маленькая дочка. Действительно, нужно решать исходя из этого, — священник Скотт скрестил руки на груди и кивнул.

— В том-то и проблема. Робин почти забыла Эда. Я думаю, Робин было бы тяжело всегда ждать папу, который не приходит домой. Главное, что решил Эд — Робин не должна знать о преступлении отца. Он не надеялся, что его срок сократят, и даже не думал, что могут выпустить досрочно. Поэтому я сделала все, чтобы она не знала о нем.