Плененное сердце - Рамона Вингейт

— В том-то и проблема. Робин почти забыла Эда. Я думаю, Робин было бы тяжело всегда ждать папу, который не приходит домой. Главное, что решил Эд — Робин не должна знать о преступлении отца. Он не надеялся, что его срок сократят, и даже не думал, что могут выпустить досрочно. Поэтому я сделала все, чтобы она не знала о нем.

— А что тот человек чувствует к ребенку?

— Робин просто обожает его. Джейсон любит ее, как собственного ребенка. Он прекрасный человек. Он стал бы хорошим отцом для Робин. Джейсон предложил нам очаг, любовь и заботу.

Священник посмотрел обеспокоено:

— Это намного серьезнее, чем я мог представить. Жизнь — трудная штука. В жизни всегда приходится выбирать.

— Какой бы я выбор ни сделала, в любом случае кто-то пострадает, — сказала я растерянно.

— И вопрос в том, кто именно. Это трудное решение.

— Не могли бы вы помочь? Как вы думаете, следует поступить?

— Было бы неправильно говорить, что вам делать. Кроме того, я не могу принимать решения за вас. Меня волнует, как Эд отреагирует, если вы отвергнете его. Он не сможет свыкнуться с мыслью, что потерял вас. А мне придется опять собирать его по кусочкам, если вы сообщите о человеке, с которым собираетесь строить жизнь. Таким образом, я думаю, нужно повременить со встречей.

— Нет, не стоит, — вырвалось у меня.

Я встала и подошла к окну, которое выходило на тюремный дворик, где заключенным разрешалось короткое время гулять на свежем воздухе. Он был окружен гранитными стенами, за ними возвышались калифорнийские холмы, покрытые снегом. Там была свобода, моя свобода, где я могла жить и любить. Мне хотелось получить эту свободу, вырваться из этой жизни и никогда не вспоминать прошлого.

Но не могла. Я думала о замужестве, представляла, как мы с Джейсоном обмениваемся кольцами, произнося слова верности. Но невозможно выбросить из сердца Эда, для меня это то же самое, что отнять руку. Эта ампутация будет сопровождаться ужасными болями. Эд был частью моей плоти.

Я отвернулась от окна, от свободы, посмотрела на священника Скотта, который ждал меня. Он сидел, сложив руки.

— Думаю, готова, — ответила я.

— Вы приняли решение, — сказал он. Это было, скорее, утверждение, чем вопрос.

Наверное, я давно его сделала. Поэтому, возможно, я не подписала бракоразводные бумаги, ведь нас связали долгие годы жизни, слишком много воспоминаний и переживаний.

Священник встал:

— Хорошо! Пойдемте, я отведу вас к Эдди.

Глава восемнадцатая

— Как я смогу объяснить Джейсону свой выбор? — думала я, возвращаясь к автобусной остановке. Я снова вздохнула, ведь выбора никакого не было. Эда невозможно бросить в минуту, когда его жизнь полностью зависела от меня. Надежда, что я все еще люблю, делала его сильным. Это помогло бы ему получить разрешение о досрочном освобождении. Так объяснил начальник тюрьмы.

Священник Скотт устроил эту встречу. Мне пришлось позвонить Мари Маклеуд и попросить, чтобы она оставила Робин еще на пару дней у себя, так как мне необходимо встретиться с мистером Клаймером, начальником тюрьмы.

Мари как всегда ответила:

— Не беспокойся, она и Пит уже стали друзьями. Пусть пока поживет у нас.

Прежде чем повесить трубку, я сказала:

— Мари, ты не могла бы передать Джейсону, что я задержусь?

— Да, конечно. Ты что-то еще хотела передать?

Я сжала трубку телефона, хотела добавить, что люблю его, но не смогла:

— Нет, просто скажите, что вернусь на день позже.

— Он, наверняка, придет встречать тебя, в котором часу приедет твой автобус?

— По расписанию, примерно в 6 или 6.30.

Я знала, что он придет. Закрыла глаза, ощущая боль. Я долго жила с этой болью, общаясь с Джейсоном. Она чуть не разбила мое сердце.

Кабинет начальника тюрьмы выглядел намного уютнее, чем я могла предположить. Он располагался на первом этаже здания. К нему вели лабиринт залов и коридоров. В кабинете было несколько окон, выходивших на хорошо ухоженный сад.

Когда мы вошли, из-за стола встал высокого роста мужчина пятидесяти лет. После коротких указаний священник удалился.

Говоря о возможности освобождения Эда, начальник тюрьмы был менее оптимистичен и более реалистичен, чем священник. Он сухо продолжал, что просмотрел дело Эда, как только тот поступил в тюрьму, а также доклады священника Скотта и доктора Аллена — тюремного психолога. Казалось, он предупреждал меня особенно не надеяться.

— Заключенный должен отбыть весь срок, который заслужил. А не фантазировать о свободе. Иначе он вернется к прежней жизни, к своим старым занятиям.

Как показало заключение, данное доктором Алленом, ваш муж обладает сильным характером, хорошим воображением, амбициями и талантом, он так же склонен ставить перед собой нереальные цели. Его останавливает атмосфера тюрьмы, где нет возможности реализовать свои идеи. Из-за недостатка денег мы не можем организовать больше кружков для заключенных, где они смогли бы заниматься.

Начальник тюрьмы раскрыл детально некоторые программы, например, заключенным, не получившим образование в школе, предоставлялась возможность получить аттестат в тюрьме. Также их обучали каким-либо профессиям.

— Для таких людей, как ваш муж, трудно найти занятие здесь. Он образован, мы ничего не можем предложить ему, кроме таких профессий, как сварщик или механик. Поэтому тюрьма для таких — мучение. Они мечтают о выходе на свободу, чтобы избавиться от монотонности.

Он остановился и кивнул головой.

— Мне действительно не хотелось отговаривать вас, миссис Каммингз. Очень хорошо, что вы решили общаться с мужчиной, который бросил вас. Но я знаю, что вера творит чудеса даже с безнадежными заключенными. С другой стороны, не хочу обнадеживать. Я не исключаю того, что после истечения срока наказания ваша совместная жизнь будет невыносимой. Говоря честно, когда муж выходит на свободу, то начинается тюремная жизнь для обоих. Ему не удается найти работу, поэтому ничего не ладится, нет счастья. Я встречал множество таких пар, которые живут в тюрьме на свободе. Но не думаю, что ваш муж относится к таким людям.