Геноцид армян. Полная история - Раймон Арутюн Кеворкян

пришла очередь семей из Балу: их дома подвергали систематическому грабежу, за исключением нескольких особняков, которые приглядела для себя турецкая знать. Самых маленьких детей отбирали у матерей, запихивали в бочки и бросали в Евфрат. Нескольким юношам и отдельным семьям удалось бежать в горы, где они спасались в пещерах, пока не добрались до Дерсима в начале зимы 1915 г.[2173]. Несколько сотен женщин, стариков и детей, в конце концов, в начале июля были отправлены конвоем через Маден, Северек, Урфу и Биледжик[2174]. Епископа Езника Калпакяна и отца Мушега Гадаригяна арестовали только в конце июня. Они были убиты недалеко от Балу в окрестностях Синама известным Решидом[2175].

Погромы и депортации в санджаке Мардин

В Мардине, который находился в самом сердце сирийской территории, проживали 12 609 православных сирийцев и 7692 армянина, в большинстве католики. Все говорили на арабском языке[2176].

Призыв на военную службу в этом далеком от фронта районе проходил достаточно сложно. Поиск бунтарей принял жесткие, хотя в целом классические формы. Первый по-настоящему тревожный для христианского населения знак явился только в конце февраля 1915 г., когда со своих постов были уволены все немусульманские гражданские чиновники. С другой стороны, несомненно, для того, чтобы успокоить христиан и создать впечатление, что все в порядке, султан даровал армянскому католическому епископу Игнасу Малояну высокую османскую награду, которая была ему торжественно вручена 20 апреля[2177]. 22 апреля поползли первые слухи об организации тайных собраний у мусульман как в Диарбекире, так и в деревнях.

Обыск, проведенный полицией в армянской епархии 30 апреля, только подтвердил опасения Малояна по поводу насилия против христиан. Судя по тому, что 1 мая он написал завещание, оказанные ему властями почести его не обманули, и он не ждал от них ничего хорошего[2178].

Но, как нам уже известно, д-ру Решиду, прежде чем он смог приступить к выполнению своего плана по истреблению армян в Мардинском санджаке, пришлось избавиться от мутесарифа Мардина Хилми-бея, которого он уволил 25 мая, и его преемника Шефик-бея, отстраненного месяцем позже, и назначить на должность исполняющего обязанности мутесарифа одного их своих ставленников Ибрагима Бедреддин-бея. Назначениями двух людей из Диарбекира — капитана полиции Гевранли-заде Мемдуха на должность начальника полиции Мардина. ответственного за конвоирование депортированных, и своего «адъютанта» черкеса Шакира на должность начальника городской жандармерии — д-р Решид завершил формирование своего аппарата в Мардине[2179].

Эти три человека, Бедреддин, Мемдух и Шакир, образовали ядро местного «комитета исполнения», в который также входил мировой судья Мардина и член местной организации младотурок Халил Эдип-бей. Перед этим комитетом была поставлена задала создания отрядов чете[2180]. Однако в конце концов именно депутат парламента Фейзи уговорил знатных мусульман на собрании, которое он созвал в городе 15 мая в резиденции Абдо Хадж Кармо Касым-оглу[2181].

Пятьсот человек, которых Халил Эдип-бей набрал в милицию «Аль-Хамсим», на самом деле были чете Специальной организации и старшими офицерами у них были: Абдурахман Касаб, Мухамед Хубаш, Челеби Шахпири Абдулреза, Абдулла Хедер, шейх Касур эль Инсари, начальник мардинской тюрьмы шейх Тахир эль Инсари и шейх Нури эль Инсари[2182]. «Комитет по исполнению» мог также рассчитывать на поддержку таких влиятельных лиц, как начальник жандармерии Абдулкадир-бей и его помощники Фаик-бей и Харун-бей, градоначальник Мардина Хидир Челеби, налоговый инспектор Неджип Челеби-бей, ответственный за отправку конвоев (под командованием Мемдух-бея) Абдулкерим-бей, муфтий Мардина Гусейн, а также главари племен и кланов Абдельрахман эль Кавас, Абдельразак Шатана, Давуд Шатана, Муса Шатана, Фарес Челеби, Мехмет Али, Мехмет Раси, Абдалла Эфенди, вождь племени дашие Хадж Асад эль Хадж Кармо, Ахмет-ага, Ибн Нури Битлиси и Осман-бей[2183].

В течение всего мая власти занимались главным образом проведением обысков в домах христиан в поисках оружия (которое, без сомнения, не было найдено ни у кого в этой законопослушной среде сирийцев-католиков), арестами известных людей из всех групп населения и применением к ним пыток в надежде, что они покажут воображаемые тайники с оружием. Крайне необычный случай с оружием, которое «милиционеры» пытались спрятать около сирийской католической церкви в ночь с 26 на 27 мая, проливает свет на методы, которыми пользовались власти, чтобы узаконить приближающееся кровопролитие. В тот раз фальсификация была разоблачена, т. к. чете застали врасплох, когда они рыли канаву для предполагаемого оружия. Однако эту неудачу очень скоро исправили, обнаружив тайник с оружием на земле, принадлежавшей курду по имени Мохамед Фарах, благодаря признанию, вырванному у армянина Хабиба Юне. Полиция, не теряя времени, сфотографировала это оружие и отправила снимки в министерство внутренних дел в сопровождении информации о том, что данное оружие принадлежит мардинским армянам[2184]. Любые методы пускались в ход, например, для доказательства, что армянский католический прелат Игнас Малоян участвовал в мнимом заговоре против государственной безопасности. Так был обнаружен фиктивный документ, удостоверяющий, что в «армянскую католическую епархию Мардина» было доставлено «двадцать пять винтовок и пять взрывных устройств»[2185].

Двух этих «обличительных» эпизодов оказалось достаточно для того, чтобы решить судьбу армян и их прелата. Вечером в четверг 3 июня жандармы и «милиционеры» перекрыли все подъездные пути к городу, а уличные глашатаи объявили, что никто не может покинуть Мардин под страхом смерти. Именно этой ночью была произведена первая облава на известных в городе армян. Операцией руководил только что прибывший Мемдух-бей. Были заключены под стражу в префектуре епископ Малоян и шесть священников его епархии[2186].

4 и 5 июня за первыми арестами последовали новые облавы, в результате которых были арестованы шестьдесят два человека, как церковных служителей, так и мирян. Не все были армяне, хотя их было большинство[2187].

Кроме дела с «армянским оружием», власти как по волшебству обнаружили еще два случая, привлекших пристальное внимание, так как они являли собой прекрасный пример психологического давления, который режим младотурок фабриковал из воздуха. Младотурки соединяли религиозные предрассудки с невежеством, чтобы легче манипулировать населением, которое, мягко выражаясь, было неискушенным. Местные члены братства Святого Франциска, членские списки которых на арабском языке были найдены во время обыска церкви капуцинов, были представлены активистами «французской организации», т. е. пособниками Франции. Выражение «пречистая кровь» (очевидная ссылка на жертву Христа) была истолкована не иначе, как «пить кровь мусульман»[2188]. В тогдашнем обществе настолько укоренилось неприятие «иного», что нельзя исключать возможности того, что местные сановники, кроме нескольких «просвещенных» младотурок, были искренне убеждены в справедливости выдвигаемых против «христиан» обвинений.

Православные сирийцы, из числа которых восемьдесят