Гадюки в сиропе или Научи меня любить - Тильда Лоренс

 – Естественно. Я ничего не пойму, – ядовито выдала Кристина. – Теперь ведь любовь измеряется количеством цветов. Если бы он, действительно, любил мою дочь, он оставил бы её в покое.

 – Да, выставив на улицу, – не удержалась от колкости Аманда.

 Узнав о том, как все обстояло на деле, она долго не могла прийти в себя от осознания того, что родная мать выставила ребенка на улицу. Поставила на нем крест только потому, что единственное чадо имело наглость влюбиться в человека, неугодного родителям. Прекрасный пример любви и заботы. Самый лучший пример воспитания.

 – Она сама сделала этот выбор.

 – Конечно, – продолжала тянуть издевательским тоном Аманда. – Сама собрала вещи, подошла к вам и приказала отвезти её домой к Ланцу, а потом разыграть возле его дома драму. Вроде это не она по своему желанию к нему перебирается, а вы её выгоняете. Мисс Вильямс вы понимаете, как глупо это звучит? Или просто не хотите признавать свою вину? Отличное решение. Он вам не нравится, но вы толкаете дочь в его объятия, заставив переехать в дом Дитриха. Вы алогичны. Ваш муж тоже то еще ничтожество, если вместо поддержки указал дочери на дверь. Она ведь ничего плохого не сделала, просто влюбилась. Понимаете? Влюбилась. В нашем возрасте это нормально. Даже в вашем возрасте это нормально. А для подростков любовь на особом месте. Первое, безоговорочно. Ничто не волнует нас так сильно, как она.

 – Она пожертвовала собой ради ничтожества...

 – Это был её выбор. Ланц не хватал её за руку, не закрывался ею, как щитом. Так что обвинения ваши беспочвенны.

 – Да что ты...

 – Понимаю? Все. Я видела, как все происходило тогда. Никто не заставлял Люси закрывать Ланца собой. Никто. Только её желание спасти человека, который ей дорог.

 – Чем там можно дорожить?

 – Чем-то можно. Мне этого не понять. Во всяком случае, не сейчас. У меня нет такой сильной любви, как у Люси.

 – И, тем не менее, ты тоже его защищаешь, как когда-то защищала она.

 – Разве вы не стали бы заступаться за своих друзей?

 – У меня нет друзей.

 – Неудивительно. У вас отвратительный характер. Рядом с вами никто долго не продержится. Даже человек с ангельским характером рано или поздно выйдет из себя, да выскажет вам всё, что думает, в глаза.

 – На себя намекаешь?

 – О, нет. Я далеко не ангел. Никогда им не была. И не буду.

 – И все равно берешься меня поучать.

 – Это не попытка поучать. Констатация факта.

 – Ты много на себя берешь.

 – Не больше, чем вы на себя.

 – Ты удивительно наглый ребенок. Едва из пеленок выбралась, а уже знатока жизни вовсю изображаешь. Сама же, наверняка, всю жизнь за спиной мамочки и папочки провела. Она всегда успевали соломки подстелить, чтобы не было больно падать...

 – Семью мою не трогайте, – прошипела Аманда, понимая, что сейчас они вступили на скользкую дорожку.

 Разговаривать о своих родных Грант не любила. Общение на тему её близких никогда удовольствия ей не приносили, потому как и в реальности ничего приятного во взаимоотношениях она не наблюдала. Только вечная попытка предстать на людях идеальной семьей, а за этой ширмой добродетели – бесконечные проблемы.

 – Правда глаза колет?

 – На правду не обижаются. Но вы ничего не знаете о моей семье. Ненавижу тех, кто судит по себе. Ума не хватает открыть глаза, посмотреть по сторонам и понять, что у жизни есть не только лицевая, но изнаночная сторона? Живете во власти стереотипов, и ни черта не видите. Замечаете лишь то, что вам по вкусу, неугодное – отбрасываете. Еще один аргумент не в вашу пользу.

 – Откуда же ты такая наглая?

 – Думаю, вы и сами знаете, что я учусь в вашей школе, – улыбнулась Аманда.

 – Знаю. Вот только имя вспомнить не могу.

 – Аманда Грант.

 Девушка назвала свое имя, ни секунды не колеблясь. Ей нечего бояться. Она ответственна за свои слова, потому не станет называться придуманным именем. К тому же, за спиной у девушки маячил отец, которого в школе едва ли не боготворили. Его имя было известно всем и каждому. Кристина, разумеется, тоже не осталась в стороне.

 Имя, произнесенное девушкой, практически выбило почву у директрисы из-под ног. Можно было забыть об угрозах и попытках поставить девушку на место. Против Грантов не стоило даже игру начинать, потому как они могли легко и просто сравнять школу с землей, достаточно было лишь раз щелкнуть пальцами. Странно, что они этого не сделали после смерти Эштона. Причину можно было посчитать уважительной, и никто не стал бы препятствовать.

 – Грант, значит, – процедила Кристина.

 – А вы думали? – подарила ей ядовитую ухмылку Аманда.

 – Не думала, – ответила мисс Вильямс, поправляя сумку, крепче стискивая её ручки.

 Больше ни слова, ни говоря, она прошла мимо девушки и зашагала по дороге, к выходу. Ясно, что она осталась недовольна разговором.

 Оставшись в одиночестве, Аманда тяжело вздохнула. Не так она представляла свою вылазку в город. Все превратилось в бессмысленную перепалку с выяснением, чье положение в обществе выше, и кто кого может подержать за горло, если понадобится. Возможно, впервые Грант порадовалась своему происхождению, самому факту того, что носит эту громкую фамилию.

 Она положила ромашки на землю, а потом несмело произнесла:

 – Привет, Люси. Знаешь, тут такое дело...

 Прощальный пост в дневнике пользователя «Мисс Одиночество».

 «Он называл меня принцессой. Не могу сказать, что мне это не нравилось. Нормальное прозвище, бывает и хуже, но в его устах оно звучало, как оскорбление. Мне всегда казалось, что Алик произносит его так, будто ноги об меня вытирает. Это его «принцесса» резало слух. Я всегда реагировала одинаково, как кошка, которая увидела огромную собаку. Она напугана, ей очень страшно, и сердце колотится в учащенном ритме, но все равно она рвется в бой. Шерсть дыбом, хвост трубой, когти навыпуск, и вот она готова вцепиться в противника. Маленькая, но храбрая. Я чувствовала себя такой кошкой каждый раз, когда сталкивалась с Эвансом в школе (а это случалось постоянно), когда он заговаривал со мной, когда начинались его глупые замечания и насмешки. Мы пересекались на улицах, но редко разговаривали. Я не выдерживала долго, мне хотелось поскорее избавиться от его общества. Понимаете, есть такие люди, от которых хочется отделаться, как можно скорее? Они будут улыбаться вам, называть себя вашими приятелями, а иногда даже друзьями, но все слова так и останутся словами, в них не будет ни капли правды. Все – чистейшая выдумка. Странное словосочетание, вам не кажется? Чистейшая выдумка. Принято считать, что существует лишь чистая правда, а ложь марает лжеца, и он не может быть чистым, в принципе. Но как тогда расценивать такое явление, как ложь во благо? Во спасение.