Вельяминовы. Начало пути. Книга 1 - Нелли Шульман

— Даже слышать об этом ничего не хочу, — Петя поморщился. «Избавь меня…от подробностей».

— Да не было никаких подробностей, — устало проговорила Марфа. «Он привез меня с детьми в Дельфт, — зная, что для него появиться там, все равно, что положить голову на плаху. А одну отпустить он меня туда не мог — Виллем был рыцарь, и знал, что такое — честь».

— Особенно, когда он торговал чужими письмами, — ядовито сказал Петя.

— Да, а ты их — покупал, — заметила жена. «Так что не надо мериться, — кто из вас больше рыцарь, Петруша».

Они стояли рядом, молча, наблюдая за убегающими в парк детьми.

— Мальчик понятно, откуда, — вдруг, холодно сказал Воронцов.

— Мальчика зовут Федор, — спокойно поправила его Марфа.

— А Тео моя? Не похожа она на меня-то, — Петя посмотрел на жену.

— Феодосия не твоя, — женщина сцепила ухоженные, сияющие кольцами руки.

— Десять лет ей, значит, — Петя помолчал и вдруг жестко, не смотря на Марфу, спросил: «Ты прямо там, на лужайке, где я раненый валялся, ноги раздвинула, или подождала немного все же?».

Любая другая на ее месте, — подумал вдруг Воронцов, — заплакала бы. Но это была его жена.

— Если ты, Петя, собираешься меня ранить побольнее, — спокойно сказала Марфа, «так ты знай, что не получится у тебя.

Я за эти годы столько видела, что слова твои, — а это обида в тебе говорит, — со мной уже ничего не сделают. Хочешь, бери меня такой, какая я есть, не хочешь — я заберу детей, уеду, и более ты обо мне ничего не услышишь».

— Как ты могла, — вдруг проговорил Петя, глядя на то, как засыпающая Лиза прижалась к плечу жены.

— А что мне было делать? — Марфа помолчала. «Мне сказали, что ты умер. Тебе, как я понимаю, тоже. Я жила, ты, — она кивнула на Лизу, — тоже жил, а теперь мы можем либо жить вместе, либо — нет. Ты решай. А я, — она подхватила девочку поудобнее, — пойду с ней, прогуляюсь.

— Я в карете приехал, — вдруг сказал Петя ей вслед. «Отпусти свою».

— Я хотела в Лондон вернуться, — сказала Марфа, не оборачиваясь.

— Поедете со мной, — сказал Петя. «Мы же теперь, — он помолчал, пытаясь справиться с собой, — семья, Марфа».

— Да уж такая семья, — неслышно проговорила женщина и, поцеловав дитя в мягкую щеку, добавила: «Но ты не бойся, девочка моя, ты со мной теперь, я, же тебя первой на руки взяла».

Она вдруг вспомнила, как Изабелла, глядя на заснувшую у груди дочь, счастливо сказала:

«Следующим летом она ходить уже начнет, и говорить тоже. А я опять, — герцогиня улыбнулась, — с дитем буду, и так каждый год. А то у меня времени немного осталось, Марта, а семью хочется большую».

— Мама, — внезапно, в полудреме, сказала Лиза. «Марта-мама!»

— Спи, моя хорошая, — ласково шепнула Марфа. «Спи, доченька моя».

— Мамочка, — вдруг, почти неслышно спросила оказавшаяся рядом Тео, — а как нам теперь Петра Михайловича называть? Ведь если он тебе муж, значит нам — отец?».

— Ну посмотрим, — так же тихо ответила женщина, чувствуя всем телом внезапно навалившуюся усталость. «Как вам всем удобнее будет».

В парке пахло солнцем, теплой смолой, и немного — цветами. Марфа вдруг зевнула и потрепала по голове сына: «Оленей-то нарисовал?»

— А то! — гордо ответил мальчик и прибавил, кивая в сторону Воронцова: «Он мне нравится».

Петя посмотрел на них, и, внезапно, резко повернувшись, пошел через парк к воротам, — не разбирая дороги, не видя за льющимися по лицу слезами, — куда идет.

— Мама, а как же наши учителя? — внезапно спросила Тео, когда они уже подъезжали к усадьбе.

— Будем карету посылать, — спокойно сказала Марфа. «И вообще, — надо тогда мой лондонский дом закрыть, а вещи сюда перевезти, верно?» — она повернулась к мужу.

— Распорядись, если хочешь, — тот смотрел в окно.

— А места нам всем хватит? — поинтересовалась у него жена.

— Более чем, — коротко ответил он. «Я скоро все равно уеду, да и ты, как я понимаю, тоже».

— А как же мы? — вмешался Теодор. «Одни останемся? Я-то не против, — мальчик вдруг рассмеялся, — только она, — он погладил по голове спящую у него на коленях Лизу, — маленькая еще».

— У вас, — Петя помедлил, — тетя есть. Жена брата моего старшего. И кузены, двое.

— Мальчики! — восхищенно сказал Теодор. «Наконец-то! А лошади у вас есть?» — он посмотрел на Петю.

— Пони. Ну и большие лошади, для взрослых, — Воронцов заставил себя улыбнуться. Сын Марфы гордо сказал: «Я в Италии верховой езде научился, и Тео — тоже. Нам пони не надо».

— Еще у нас лодка есть, — неожиданно для себя проговорил Петя. «И в Грейт-Ярмуте бот стоит, твой, — он помолчал, — дядя — он же капитан. Если он надолго приедет, свозит вас в Ярмут, научит под парусом ходить».

— А как наших кузенов зовут? Они большие уже? — Тео оторвалась от книги.

— Майкл и Николас. Нет, им шесть лет в ноябре будет, — ответил Петя.

— Фу, совсем дети! — Тео сморщила нос и углубилась в книгу.

— А то ты взрослая, — ехидно пробормотал брат.

— Да уж взрослее тебя, — поджала губы Тео.

— Ну все, хватит, — вмешалась Марфа. «Взрослые не ругаются».

— Да, — отозвался Теодор, — они просто молчат, и не смотрят друг на друга. Как вы, например, — дерзко добавил он.

— Ты язык свой укороти, — посоветовал Петя.

— Ты мне пока не отец, — вдруг жестко ответил мальчик. «Мой отец — покойный султан Селим.

А ты — муж моей матери. И если ты ее будешь обижать…», — он не закончил и угрюмо замолчал.

— Никто никого не будет обижать, — вздохнула Марфа. «Дай мне Лизу, дорогой, мы приехали уже».

Дом был большим, с каменной террасой и черепичной, красной крышей. На пороге, держа за руки похожих, как две капли воды мальчиков, — темноволосых и синеглазых, стояла низенькая, полная женщина.

— Это Маша, — сказал Петя, помогая жене выйти из кареты. «Я про нее тебе тогда, — он вздохнул, — в Чердыни говорил».

— Подержи Лизу, — сказала коротко Марфа мужу, и пошла к невестке.

Та присела и сказала: «Рада с вами увидеться».

— Маша, — ласково сказала Марфа по-русски, — здравствуй, милая. Я — Марфа, не знаю, рассказывал тебе Петя про меня, или нет».

— Вы же, — женщина распахнула большие, черные, блестящие глаза, — ты же, — поправилась она, — умерла!

— Да нет, — Марфа потянулась и обняла невестку, — крепко, — я жива, как видишь. А это дети мои — Тео и Теодор, Феодосия и Федор, — она вдруг улыбнулась.

— Как Вельяминовы, — Маша ахнула.

— Они и есть Вельяминовы, — Марфа обернулась к сыну и дочери. «Ну, знакомьтесь с кузенами вашими, а мы в дом пойдем».

— Меня зовут Тео, Феодосия, — свысока сказала девочка и проследовала за взрослыми, придерживая шелковую юбку.

— Твоя сестра всегда так задается? — хмуро спросил Ник.

— Бывает, — Теодор пожал плечами. «Девчонка, что с нее взять. У вас тут, — он помялся, — ваш дядя сказал, лодка есть?»

— Есть, — ответил Майкл, — только нам одним на ней кататься мама не разрешает. А отец наш, — мальчик вздохнул, — редко приезжает, он же моряк. Мы его и не видим совсем».

— А мой отец умер, — вдруг сказал Теодор. «Я его и не помню вовсе, я маленький еще был. Он был султан».

— Настоящий? — удивился Ник.

— Ну да, — Теодор улыбнулся, — я в Стамбуле родился. Потом мы на Кипре жили, потом — в Италии, оттуда уехали в Женеву, а потом- в Нижние Земли. А вы где были?

— Нигде, — неохотно ответили близнецы. «В Лондоне — и все. Ну и в Ярмуте, нас отец учил в море выходить», — добавил Майкл.

— Я умею грести, — сказал Теодор. «В Венеции научился».

— Зато у нас собака есть! И щенки у нее родились недавно, хочешь посмотреть? — предложил Ник. «И пони еще».

— Очень! — Теодор вдруг покраснел. «Я вам не совсем кузен только, я ведь не сын вашему дяде, не как Лиза».

— Наплевать, — сказал Ник, протягивая ему руку. «С тобой все равно интересно».

— Только я вас все равно не различаю, — пожаловался Теодор. «Даже голова кружится — такие вы одинаковые».

— Привыкнешь, — махнул рукой Майкл и вдруг рассмеялся. «Нас только мама различает, и дядя Питер. Отец — и тот путает».

— У вас хороший отец? — спросил Теодор, когда мальчики шли через двор на конюшню.

— Строгий, — ответил Ник, и вздохнул — глубоко. «Дядя Питер — он веселый, с ним интересно. А отец…», — мальчик не закончил.

— Он кораблем командует, военным, там семьдесят пушек, — Майкл помедлил. «Конечно, он строгий».

— А что это у вас там блестит? — приостановился Теодор.

— Ручей, он в Темзу впадает, — Ник открыл дверь конюшни и гордо сказал: «Вот наши пони».

— Очень красивые, — восхитился Теодор и предложил: «Если хотите, можно потом на ручье водяную мельницу построить. Она будет как настоящая, только маленькая. Я могу чертеж сделать, я умею».