Собиратели Руси - Дмитрий Иванович Иловаиский

под 1348 г. Новогородская Третья и Софийская Первая под 1347 г. Название Пскова младшим братом Новгороду приводится в Новогородской Третьей. О моровой язве в Пскове и кончине владыки Василия см. Новогородскую Четвертую летопись и Псковскую Первую.

69

Летописи Новогородские. Acta Patriarch. Constant. 1. Беляева «Церковь и духовенство в древнем Пскове» (Чтения в Москов. Общ. Любителей Духовн. проев. 1863). Никитского «Очерк внутренней истории Пскова». Спб. 1873. Его же «Очерк внутренней истории церкви в Великом Новгороде». Спб. 1879. Памятники Старин. Рус. Литературы. I. («Повесть о Новогородском белом клобуке»).

70

Летописи Новогородская Первая и Четвертая, Софийская Первая. Acta Patriar. Conts. II. Отсюда перепечатаны с рус. переводом две грамоты патриарха Антония в Новгород в Рус. Историч. Библиотеке VI. Приложения №№ 37 и 38.

71

Летописи Новогородские и Никоновская.

72

Новогород. IV. Псков. Софийск. Воскресен. Никон. Акты Арх. Эксп. I. №№ 32, 57, 59, 372. Карамз. V, прим. 361. (Тут договор, грамота Яжелбицкая). Подробности битвы под Русою см. в Воскресен. и Никон. О заговоре Новогородцев против Василия сообщает Софийская лет.

73

О нашествии Витовта Псковская I. Воскресен. Никон. О князе Александре Чарторыйском, временном учреждении архимандрии, мздоимстве Ионы и ходатайстве у вел. князя об отдельн. епископе в Псков. Первой. А жалоба Ионы митрополиту см. в Акт. Истор. I. № 277. О неудачной попытке поставить двух собственных церковных правителей Псков. Первая. Пособия: помянутые выше соч. Беляева и Никитского.

74

Вопрос о Новогородской боярской думе поставлен и отчасти разработан проф. Никитским в его статье Правительственный Совет («Очерк из Жизни В. Новгорода». Журн. М. Нар. Проев. 1869. Октябрь), где и указаны подходящие места из Рус. летописей, грамот и актов, а также из Сборника Бунге Urkundenbuch и Русско-Ливонских актов, собранных Наперским. Относительно того, что новогородское боярство было сословием крупных землевладельцев, а не торговцев (как некоторые думали), прямые указания мы имеем в Новогородских грамотах, купчих, рядных и особенно духовных (Акты Юридические). Кроме того, см. Ланнуа. Беляев в своей «Истории Новгорода Великого» (57 стр.) приводит одну неизданную грамоту начала XV века о пожертвовании Богородицкому монастырю некоторых земель в Толвойском краю, на Онежском озере. Жертвователи крупные местные землевладельцы названы здесь «скотники и помужники Толвойской земли». В числе их поминаются новогородский посадник и два тысяцких. На существование особых поборов с Новогородских волостей в пользу посадника и тысяцкого указывает Жалованная вечевая грамота 1411 года и на взимание поралья посадника и тысяцкого с «сирот» (крестьян) Терпилова погоста (соседнего с Двинскою слободою), по старине; именно: «по сороку бел, да по четыре сева муки и по десяти хлебов». (Акты Ис-тор. I. № 17).

75

Источники: Новогородские и Псковские летописи. Пособия: «История княжества Псковского». Киев. 1831. (митроп. Евгения). Костомарова «Севернорусские народоправства», Беляева — «История города Пскова и Псковской земли», Никитского — «Очерк внутренней истории Пскова». Его же: «Военный быт В. Новгорода» (Рус. Старина. 1870). «Областной быт В. Новгорода» (1872) и «Экономич. быт В. Новгорода», (чт. О. И. Д. 1893 Кн. 2-я).

76

Ланнуа. См. также в Географ. Извест. (Русского Географич. Общества. 1850 г. Выпуск первый) статью Савельева о путешествии Гильберта-де-Ланноа в Великий Новгород и Псков. О новгородской иконе с изображением молящегося семейства см. исследование Филимонова в Вестнике Общества Древнерусского искусства. № 6—10. М. 1875.

77

Договорные и духовные грамоты Москов. князей в Собр. Г. Гр., Дог. I. №№ 21,24, 33, 34, 39, 40, 43, 45,71, 127–128. Татарскую эпоху характеризовали господством вотчинного начала на Руси в особенности Соловьев (в своей «Истории России», IV), Кавелин (см. его «Сочинения») и Чичерин («Опыты по Истории Рус. права»). Сюда же примыкает сочинение Хлебникова («О влиянии общества на организацию государства в царский период Русской истории». Спб. 1869). То же господство вотчинного или частного права в Северо-Восточной Руси в данную эпоху развивает Ключевский («Боярская Дума древней Руси»; (не в такой степени допускает его Бестужев-Рюмин («Русская История». I); а Костомаров отличает эту эпоху на Руси борьбою монархизма с феодализмом («Начало единодержавия в древней Руси». Вести. Евр. 1870. Ноябрь и декабрь). Дьяконов («Власть Москов. государей». Спб. 1889) по отношению к XV веку касается только церковной стороны, наприм., воззрения наших книжников на в. князя Московского как на защитника православия, по поводу Флорент. унии и падения Византии.

78

Главными источниками для изучения боярского и вообще служилого сословия в эту эпоху, кроме летописей, служат договорные и духовные грамоты князей, жалованные и судные грамоты. См. Собр. Г. Г. и Д. Акты Историч., Акты Юридич., Акты Археогр. Экспед. и т. п. Вместе с сочинениями проф. Загоскина «Очерки организации и происхождения служилого сословия» (Каз. 1876) и «История права Московск. Государства». II. (Дума Боярская. Каз. 1879), лучшее пособие по сему предмету это проф. Ключевского «Боярская Дума древней Руси». М. 1881. Тут же находим наиболее удовлетворительные объяснения вопросов, что такое бояре путные и введенью (см. главы V и VI), и как складывалась иерархическая боярская лестница с ее последствием или местничеством. «Первый разряд, который тонким слоем лег на поверхности московского боярства, составили высшие служилые князья, предки которых приехали в Москву из Литвы или с великокняжеских русских столов: таковы были потомки Литовского князя Юрия Патрикеевича, также князья Мстиславские, Бельские, Пенковы, Ростовские, Шуйские и др.; из простого (т. е. нетитулованного) московского боярства одни Кошкины с некоторым успехом держались среди этой высшей знати. Затем следуют князья, предки которых до подчинения Москве владели значительными уделами в бывших княжествах Тверском, Ярославском и других, князья Микулинские, Воротынские, Курбские, старшие Оболенские; к ним присоединилось и все первостепенное нетитулованное боярство Москвы, Воронцовы, Челяднины и др. В состав третьего разряда вместе со второстепенным московским боярством, с Колычевыми, Сабуровыми, Салтыковыми, вошли потомки мелких князей удельных или оставшихся без уделов еще прежде, чем их бывшие вотчины были присоединены к Москве, князья Ушатые, Палецкие, Мезецкие, Сицкие, Прозоровские и многие др. Этот иерархический распорядок был основан на происхождении, мало поддавался действию личных заслуг, как и произвола московских государей, и делал большие успехи к стремлению стать наследственным. На этом распорядке держалось и местническое боярское отечество, т. е. созданное предками и переходившее по наследству к потомкам служебное отношение лица и фамилии к другим служилым лицам и фамилиям». (Стр. 237). По поводу того, что в Москве