От Бузулука до Праги - Людвик Свобода

Всего этого я не знал до конца войны. В Польше я довольно часто получал сведения о семье через связных, пробиравшихся в оккупированную Чехословакию. В первые месяцы своего пребывания в Советском Союзе я тоже регулярно получал сообщения о том, что с семьей все в порядке. В 1940 году советские органы советовали мне переправить семью в Словакию, откуда обещали организовать ее переход в СССР. Но мне не хотелось подвергать Ирену и Зою опасности, связанной с переходом границы.

В марте 1942 года у меня в руках оказалась вырезка из газеты, издаваемой в протекторате. В ней приводился список казненных, среди которых значилась Ирена Свободова. Наш посланник в СССР Зденек Фирлингер проверил это сообщение - речь шла не о моей жене.

О трагической смерти сына Мирослава я узнал во время тяжелых боев на Дукле. Об этом написал мне мой земляк Ванек из Рудикова, проживавший тогда в Словакии. Его письмо участники Словацкого народного восстания переслали в штаб 1-го Чехословацкого корпуса в СССР. О жене и дочери добрые вести передал мне советский писатель Вершинин, когда я уже был членом правительства, созданного в Кошице. Советские разведчики-партизаны 2-го Украинского фронта установили, что Ирена и Зоя находятся под охраной чехословацких партизан где-то на юго-западе Моравии. Разведчики порекомендовали мне написать письмо, которое они брались доставить жене и дочери. И действительно, такое письмо, хотя это кажется невероятным, было переправлено через линию фронта. Ирена и Зоя получили его еще до окончания войны.

После шестилетней разлуки моя первая счастливая встреча с семьей произошла 9 мая 1945 года. Было это в Подивине (Моравия), где тогда размещался штаб нашего корпуса.

* * *

Эту историю об одной из групп движения Сопротивления я коротко рассказал здесь для того, чтобы показать, в каких тяжелых условиях приходилось бороться нашим патриотам в оккупированной Чехословакии. Им угрожали не только откровенные враги - гестаповцы, но и разные подлые элементы в собственных рядах - изменники и тайные агенты гестапо. Я описал эту историю также и для того, чтобы показать, сколько было истинных патриотов, людей смелых и мужественных, даже в одной небольшой группе участников подпольной борьбы.

Около 160 человек арестовали тогда гитлеровцы в Остраве, Кромержиже, Брно и Вельке-Мезиржичи в связи с делом парашютистов надпоручика Немеца. Более 80 мужчин и женщин было казнено по приговорам полевого суда или замучено в концентрационных лагерях. Почти все мои родственники сидели в тюрьме в качестве заложников, и многие из них не дожили до конца войны. Некоторые семьи были уничтожены полностью. Лишь несколько человек, пережив нечеловеческие мучения, возвратились домой. Таких кровавых жертв могло бы и не быть, если бы парашютисты и люди, которым они доверились, проявили большую осторожность и строго соблюдали правила конспирации. И, разумеется, если бы не предатели.

Парашютиста Франтишека Рыша гестаповцам уда-. лось схватить только зимой 1942 года. Он яростно оборонялся, отстреливался, но врагов было много, и они захватили его. Несмотря на зверские пытки, он держался мужественно. Франтишек Рыш и его жена погибли, но ничего не сказали своим мучителям. Позже гестапо уничтожило и его брата Рудольфа. Последний являлся главным виновником провала подпольной организации; он не только рассказал все, что знал, но добровольно помог гестаповцам выследить и арестовать парашютистов, а также предал их помощников.

Удел предателей - всеобщее презрение. Героев же подпольной борьбы с оккупантами наш народ не забудет никогда!

Батальон

1. В путь

Гитлеровские полчища приближались к столице Советского Союза. Город сосредоточенно готовился к упорной обороне. Заботясь о безопасности иностранцев, Советское правительство в середине октября 1941 года эвакуировало из Москвы дипломатический корпус. Я отъезжал вместе с нашими Зденеком Фирлингером, членами дипломатического представительства и военной миссии - в ночь на 16 октября. Какие только чувства не одолевали меня в ту памятную ночь! Вспоминалось недавнее столкновение с лондонским министром национальной обороны Ингром по вопросу о сохранении костяка командного состава для нашей будущей воинской части. Вспоминалась Москва в первые дни войны. Но главным образом тревожила мысль: что же дальше?

Стоя у окна вагона, я глядел на оживленно снующих по перрону людей, на то, как прощались отъезжающие на фронт солдаты с матерями, женами, детьми и любимыми девушками. Слезы, клятвы, наставления, продолжительные и крепкие пожатия рук, объятия родных и друзей, которых война разлучала надолго, а может быть, и навсегда.

Война...

Вспоминается один момент. Это было летом, через несколько дней после нападения Германии на Советский Союз. Жил я тогда в московской гостинице "Метрополь". Собственно, ничего особенного в тот день не произошло. Просто я был очень утомлен многочасовой дискуссией с офицерами и унтер-офицерами, которых мы пригласили для формирования нашей первой воинской части.

В конечном счете все закончилось благополучно. В тот же день мы отправили на родину несколько групп парашютистов.

Стояла жара. Я подошел к распахнутому окну и с наслаждением вдохнул прогретый солнцем воздух Москвы. Москвы военной. Москвы, от которой так далеко до Праги. "Но придет время, - думал я, - и мы вернемся домой". Я на мгновение закрыл глаза и тут же представил себе, какие трудности нас ожидают. Я увидел длинные фронтовые дороги, по которым нам предстоит с боями пройти тысячи километров, чтобы пробиться к поверженной и измученной родине. Из кого будут состоять наши воинские части? Каков будет их личный состав? От этого зависит все. Это будет честная и беззаветная помощь нашей маленькой и в то же время великой стране.

Как хотелось полюбоваться сейчас из открытого окна улицами летней Праги и вдохнуть ее свежий теплый воздух! Дождемся ли мы этой минуты? Впрочем, если не мы, то другие обязательно дождутся.

* * *

Вновь возвращаюсь к действительности. В тамбуре вагона наш посланник Зденек Фирлингер беседует с профессором Неедлы, с которым мы познакомились в Советском Союзе, в поезде Москва - Куйбышев. Познакомились и подружились навсегда. Фирлингер, жестикулируя, объясняет обстановку:

- Напав на Советский Союз, Гитлер допустил огромную ошибку и тем самым предрешил свою судьбу... Хотя превосходно моторизованная и механизированная немецкая армия, возглавляемая фанатиками военного ремесла, пока все еще является страшным орудием в его руках...

Несколько дней назад Фирлингер выступал по московскому радио с обращением к народу Чехословакии. Это было в тот день, когда мы узнали, что протектора фон Нейрата сменил гестаповец Гейдрих, столь "блистательно" оправдавший себя в Норвегии.