Галерея призраков - Альфред Хичкок

После похорон Моника пожаловалась на головную боль, и я пообещал заехать к ней попозже. Вернувшись в трейлер, я застал Шипа Хиггинса и остальную компанию за привычным уничтожением моих сигарет. Хиггинс посмотрел на меня с нескрываемым подозрением.

— Братан, — сказал он, — пора бы нам уже и в путь трогаться. Завтра уезжаем, уяснил?

— Поедем сегодня же, Шип, — весело ответил я. — К чему ждать? Как только солнышко сядет, отправитесь вы все в путешествие. Далеко-далеко. Тра-ля-ля, трам-пам-пам.

Он скорчил недовольную физиономию, но не нашел, что возразить. Я с нетерпением ждал заката. Когда стемнело, я прицепил трейлер к машине и, вырулив со стоянки, направился в сторону кладбища, где несколькими часами ранее был похоронен Дэн Брейсер.

Шип Хиггинс все еще оставался мрачным, но заподозрил он неладное, только когда я остановил машину у низкой каменной стены, от которой до могилы дяди Моники было рукой подать. Глянув на едва различимое в вечерних сумерках кладбище, он беспокойно поежился.

— Эй! — прорычал Шип. — Чего это мы тут забыли? Поехали дальше!

— Одну минутку, Шип, — сказал я. — У меня тут маленькое дельце.

Я выскользнул из-за руля и перемахнул через низкую ограду.

— Мистер Брейсер! — позвал я. — Мистер Брейсер!

Я прислушался, но все звуки заглушил грохот товарняка, дробно перестукивавшего колесами всего в полуквартале от кладбища. Несколько секунд я тщетно вглядывался во тьму, пытаясь различить в ней какое-нибудь движение. И тут я заметил призрачную фигуру, неуверенно двигавшуюся среди надгробий.

— Мистер Брейсер! — снова крикнул я. — Сюда!

Фигура повернула в мою сторону. У меня за спиной сгрудились Шип Хиггинс, Пройдоха Сэмюэлс и трое их призрачных приятелей, тревожно всматриваясь в обступившую нас тьму. И они узнали приближавшийся силуэт даже раньше, чем я убедился в справедливости своих ожиданий.

— Дэн Брейсер! — поперхнувшись, пискнул Шип Хиггинс.

— Это он! — простонал Пройдоха Сэмюэлс.

— Он стал духом! — взвыл Тихоня Пит. — О, нет!

Спотыкаясь, они попятились от стены, пронзительно взвизгивая от ужаса. Призрак Дэна Брейсера, увидев их, пошел быстрее. Не обращая на меня никакого внимания, он бросился к трясущимся видениям своих заклятых врагов.

Хиггинс развернулся и метнулся прочь, не разбирая дороги. За ним сломя голову помчались остальные четверо. Они удалялись в сторону железнодорожной ветки, по которой все еще громыхал товарный состав, но Дэн Брейсер не отставал. Расталкивая друг друга, Шип Хиггинс, Пройдоха Сэмюэлс и Бык Бенни вцепились пальцами в борт проносившейся мимо товарной платформы, а Тихоня Пит и Айк из Толидо лихорадочно пытались ухватиться за поручни следующей.

С трудом забравшись на платформы, они оглянулись. На какое-то мгновенье показалось, что они смогли оторваться от призрака Дэна Брейсера. Но вдруг прозрачная рука их преследователя неимоверно удлинилась, призрачная кисть вцепилась в поручень последней платформы, и через секунду Дэн Брейсер уже прочно стоял на ней обеими ногами. Через мгновение он помчался вперед, ловко перепрыгивая с платформы на платформу, а Шип Хиггинс с дружками бросились от него в сторону локомотива.

Такими я и видел их в последний раз: пять обезумевших от ужаса призрачных фигур спасались бегством от шестой, гнавшейся за ними с неукротимой настойчивостью. А потом они навсегда исчезли из моей жизни в восточном направлении.

Продолжая довольно посмеиваться и поздравлять себя с освобождением от призрака Шипа Хиггинса, я подъехал к дому тетки Моники, уверенный, что не осталось больше никаких препятствий, которые могли бы помешать нашей свадьбе и роскошному медовому месяцу в уютном домике на колесах.

— Мелвин! — строго воскликнула Моника, едва успев открыть мне дверь. — Интересно, что тебя так веселит?

— Твой дядя, — хмыкнул я. — Он…

— Мой дядя?! — с ненавистью выдохнула Моника. — Ты… ты просто чудовище! Ты смеялся, когда дядя умер! Ты смеялся на его похоронах! И до сих пор не можешь успокоиться!

— Нет, Моника! — перебил я ее. — Сейчас я тебе все объясню. Насчет духов, и как я…

Голос ее дрогнул.

— Сначала ты врываешься в дом, смеешься над моим несчастным дядей… Потом смеешься на его похоронах…

— Но Моника! — взмолился я. — Все было совсем не так. Я только что с кладбища, и…

— Ис кладбища ты приехал, не переставая смеяться, — хмуро подытожила она. — Я больше не желаю тебя видеть. Наша помолвка разорвана. А хуже всего то, как ты смеешься. У тебя такой… такой смех, как у привидения! Зловещий. У меня от него мурашки по коже бегут. Не говоря уже обо всем остальном, я бы никогда не смогла выйти за человека, который так смеется. Вот твое кольцо. И прощай.

И она захлопнула дверь у меня перед носом, не дав возразить ни слова. Вот такие дела. Моника — девушка очень решительная, она всегда выполняет то, что говорит. Она даже не дала мне возможности объясниться. Рассказать о Шипе Хиггинсе. И о том, что я просто бессознательно перенял эту манеру смеяться у привидений, общаясь с ними несколько дней подряд. В конце концов, я ведь только что навсегда избавился от них. Впрочем, моей истории Моника поверила бы только в том случае, если бы своими глазами увидела привидение Шипа Хиггинса.

Ха!

Ха-ха!

Ха-ха-ха-ха!

Если вы знаете кого-нибудь, кто хотел бы недорого купить практически новый трейлер, передайте, чтобы связался со мной.

Ф. М. Кроуфорд

Верхнее место

Кто-то попросил принести сигары. Наша беседа продолжалась уже долго, и мы начали понемногу уставать от нее. Табачный дым пропитал тяжелые портьеры, и было совершенно очевидно, что, если в ближайшее время никому не удастся пробудить наш затухающий интерес, встреча быстро подойдет к своему естественному завершению, и все мы, гости нашего уважаемого друга, разойдемся по домам. Никто еще не рассказал чего-либо замечательного; вполне возможно, что и нечего было рассказывать. Джонс в мельчайших подробностях описал нам свои последние охотничьи приключения в Йоркшире. Мистер Томпкинс из Бостона пространно и многословно поведал о тех технических принципах, благодаря четкому и неукоснительному соблюдению которых железнодорожная компания Атчисона, Топики и Санта Фе не только значительно расширила охватываемую ею территорию, но и успешно смогла внушить своим пассажирам уверенность в том, что вышеозначенная корпорация действительно способна осуществлять перевозки людей без вреда для их здоровья и жизни.

Нет нужды вдаваться в подробности. Мы просидели за столом уже несколько часов; всех одолели усталость и скука, но никто не брал на себя смелость откланяться первым.

И вот кто-то попросил принести сигары. Все мы инстинктивно повернулись к говорившему. Брисбейн в свои тридцать пять обладал теми чертами, которые в мужчине обычно принято считать привлекательными. Это был сильный человек. В его сложении, на первый взгляд, не было ничего выдающегося, хотя роста он был выше среднего. В нем было чуть более шести футов, но довольно широкие плечи подчеркивали впечатление скрытой силы. Он отнюдь не был полным, но, с другой стороны, никто не назвал бы его и худым. Его небольшая голова прочно сидела на мускулистой шее, а широкими и жилистыми руками он без труда раскалывал орехи, не прибегая к помощи щипцов. Глядя на него в профиль, нельзя было не отметить поразительную толщину его бицепсов, даже скрываемых одеждой, и необычайно мощную грудь. Он принадлежал к тому типу мужчин, о которых говорят, что внешний вид их обманчив, ибо, несмотря на всю внушительность своей фигуры, в действительности он был гораздо сильнее, чем казался. О чертах его лица я скажу совсем немного. Голова его, как я уже говорил, была небольшой, волосы жидкими, глаза голубыми, нос крупным, подбородок тяжелым и квадратным. Он носил маленькие усики. Все хорошо знали Брисбейна, и, когда он попросил сигару, все повернули к нему головы.

— Это очень индивидуальный вопрос, — произнес Брисбейн.

Все смолкли. Голос у Брисбейна был негромкий, но он обладал удивительной способностью прерывать общую беседу, будто ножом разрезая ее. Все прислушались. Брисбейн, осознавая, что ему удалось целиком завладеть всеобщим вниманием, раскурил сигару с поразительной невозмутимостью.

— Это очень индивидуальный вопрос, — повторил он. — О призраках. Люди обычно спрашивают друг друга, доводилось ли кому-нибудь видеть призраков. Мне вот такая возможность выпала.

— Вздор! Кому, вам? Вы смеетесь над нами, Брисбейн! Человек вашего интеллекта…

Целый хор возбужденных восклицаний был ответом на это необычайное заявление Брисбейна. Все потребовали принести сигары, и Стаббс, дворецкий, вдруг вынырнул из ниоткуда с новой бутылкой сухого шампанского. Положение было спасено — Брисбейн собирался поведать нам свою историю.