Куратор - Оуэн Кинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да, – отозвалась Ди, – это я знаю.
Δ
Айк умел выбрать самую короткую дорогу из точки А в точку Б и поддерживал широкую сеть знакомств и связей – от лисских старьевщиков до профессионалок с Южнилы, от конюхов, работавших в платных конюшнях возле мирового суда и казначейства под купольным сводом, до сапожников, портных и модисток с Силк-террас и Сейбл-стрит, от торговцев опиумом, сидевших на табуретах у щелей для писем в домах на Брейси-сквер в ожидании пароля с последней страницы ежедневной газеты, до работниц консервных заводов на Танни, от докеров Северо-восточной и Юго-западной эстакад до девчонок из Ювенильного пансиона, старавшихся всучить трубочки с корицей в Королевских Полях гуляющим ухажерам, от игроков и букмекеров, осаждавших ипподром в Олд Брикс, до дворников, бдивших тротуар перед магазинами на улицах Турмалин и Перидот, от спекулянтов, предлагавших миниатюрные бутылочки спиртного у театров перед спектаклем и раздававших скидочные купоны в салуны после представления, до золотарей, которые выгребали нечистоты за важными людьми, живущими в особняках в Хиллс, и вывозили это пахучее добро. Словом, у Айка везде были знакомые, и всюду он пользовался уважением.
– Мой бизнес – знать все ходы и выходы, – заявил он. – Поверь мне, мисс Дора.
– Я верю, Айк, – отозвалась Ди, и подросток бросил на нее быстрый взгляд – дабы убедиться, что она не улыбается исподтишка. И когда он увидел, что Ди серьезна, то сам расплылся в улыбке, не подозревая, что откровенное облегчение на его лице читается как в открытой книге.
Ди улыбнулась в ответ.
Δ
Но революция все сбила с привычного курса, сокрушался Айк, когда они свернули с набережной на Лигейт-авеню, вступив в центр восточной части города. Лошадиные скачки, букмекеры и дома с профессиональными леди прикрыли незадолго до переворота, и непонятно, когда они снова откроются и откроются ли вообще. Мелкоту, придававшую будням пикантности, замели и приняли вместе с по-настоящему плохими людьми – политиками, банкирами и констеблями. Это вызывало у Айка озабоченность.
При встрече с новым человеком Ди всегда фантазировала, как он живет, чисто ли у него дома и сколько грязи он оставляет таким, как она, после своего внезапного бегства. Многое можно сказать о человеке, за которым убираешь. Роберт, например, в своих комнатах поддерживал порядок, но, переступив порог, начисто забывал об аккуратности и походя бросал окурки и мусор себе под ноги. Сразу было видно, что он из богатой семьи.
А для Айка Ди представила угол чердака или подвала какого-нибудь бордингауза, где пол устелен сеном, а от стены до стены натянута веревка с постиранным бельем – сменной рубашкой и подштанниками. На первый взгляд его жилище могло показаться грязным, но сено на полу лежало свежее и хитроумно скрывало неприбитую половицу, под которой рыжий хранил свои сбережения и особые сокровища. Это была приличная комната, полная надежды.
– Сама посуди, разве можно жить без досуга? – не унимался Айк, рассказывая о своих безработных друзьях.
– В самом деле, – согласилась Ди. – У тебя есть родные, Айк?
– Где-то есть. Я с ними познакомлюсь, когда сколочу капиталец и молва об этом разойдется по городу. Тут же явятся с визитами.
– По-моему, ты какое-то время жил в Ювенильных пансионах. Долго?
– Пока уже выносить не смог, вот сколько.
– А сейчас где ты живешь?
– В «Метрополе», разве не видно? В пентхаусе. Раньше жил в «Короле Мейконе», но меня достал их кот с его капризами и…
– Эй, вы! Стоять! – Волонтер, поставленный на углу, махнул им рукой.
Впереди, совсем близко, маячил поворот в переулок. Ди схватила Айка за запястье, прежде чем подросток метнулся туда.
– Ты и так от него убежишь, если придется.
Айк зашипел.
– Сам же говорил, что зеленые повязки – шантрапа, – напомнила Ди, пока волонтер шел к ним.
Немолодой, с седыми висками, он был одет в мешковатый шерстяной костюм. Блестящие бежевые латки на локтях и коленях были явно вырезаны из тяжелой портьерной ткани. Он, безусловно, не принадлежал к студенческому крылу волонтеров. Ди показалось, что перед ней какой-нибудь радикал – профессор или журналист. Походка у него была переваливающаяся, торопливая – можно сказать, созданная для того, чтобы пробиваться сквозь толпу в баре, подталкивая попадающиеся на пути локти и заставляя расплескивать кружки. Ди представила себе запущенные комнаты, где повсюду лежат раскрытые чужие книги корешками вверх, а стол уставлен пустыми винными бутылками. За поясом у волонтера был длинноствольный пистолет.
– Это не твои сумки, оборванец, – начал он, наставив палец на Айка. На шее у него болтался свисток на бечевке. – Ты разве не знаешь, что воровство явилось причиной, по которой мы свергли старое правительство и обрели свободу? Больше никто воровать не будет. А ну, бросай сумки там, где стоишь!
Айк поставил сумки на тротуар. Когда он нагнулся, штанины внизу приподнялись, и Ди заметила костяную рукоятку, торчащую из-за края носка. Пожалуй, она недооценила своего рыжего помощника. Айк выпрямился, и рукоятка скрылась под брючиной.
Ди достала постановление из кармана фартука.
– Это мои сумки, сэр.
Волонтер выхватил у нее бумагу. Лицо у него пошло морщинами, пока он читал. Сложив листок, он подал его Ди.
– Я слышал о Ван Гуре, но здесь не написано, что у тебя есть право набивать сумки.
– Как же мне поддерживать порядок в здании без соответствующих средств?
Не ответив, волонтер снова повернулся к Айку:
– И о тебе тут ничего не сказано.
– Потому что я тут ни при чем. Она мне сказала, чтобы я помог, иначе она на меня заявит, и тогда мне не исполнить мечту всей жизни, и не вступить в чрезвычайный комитет по правосудию, и не видать зеленой повязки, как у вас, сэр. – Айк снял шляпу и, держа ее обеими руками, таращился на волонтера, часто моргая.
Волонтер всматривался в его лицо, соображая, можно ли верить рыжему шустриле, и не выпуская из пальцев свистка. Айк начал ковырять ножкой мостовую.
Там, где в носке у него был нож, обозначился небольшой бугор.
– Почему бы нам не поступить вот как, – вмешалась Ди. – Как ваше имя, офицер?
– Рондо.
– Отлично. Вы задерживаете мои сумки, а я отправляю донесение сержанту Ван Гуру, что офицер Рондо конфисковал мои вещи. Он пришлет к вам солдата за сумками, чтобы отнести в музей, или явится за ними лично, а вас поблагодарит за внимание к мелочам. Время сержант Ван Гур найдет, уверяю вас.
Волонтер засопел.
– Еще чего… – Он махнул одними пальцами: – Проходите. Сержант, может, и найдет время для такой чепухи,
