Мириад островов. Строптивицы - Татьяна Мудрая

— Какого Акселя? Не нашего побочного предка? — спросила Олавирхо.

— Похоже, что его, — ответил призрак. — Вернусь на Поля — спрошу о таких хорошеньких потомицах: откуда взял и с какого боку они припёка. Да, имя моё, любезные сэньи, — мэс Лебонай из Марсалии. Городок такой есть на готийском побережье, что нынче отошёл моим любимым морянцам.

— А мы вроде королевские приемыши, — объяснила Барбара. — Не более того.

— И не менее, — влезла со своим Олавирхо. — Я, кстати, наполовину ба-нэсхин, по отцу. Ну, вообще-то моя Орихалхо скорее вторая мама.

— О, тогда моя история — для вас, — обрадовался Лебонай. — С крепостью она никаким боком не связана, но вдруг пригодится. В познавательных целях, потому как про Морской Народ. Будете слушать?

— Да почему же нет, — ответила Барба. — Тем более ты нас из беды выручил.

— Тогда слушайте!

Звали моего героя примерно так: Кхоломбхи. То есть, в зависимости от обстоятельств, Коломба или Колумбан. То есть крестили. То есть — в честь легендарного монаха-миссионера из земли Эйрин. Нет, снова вру. Звать его в городе не звали вообще никак — просто кричали при большой нужде «Эй» или «Нэсси». То есть «существо с моря», морянин, в отличие от землянца, вертдомца, человека родом с твёрдой суши. У вас, наверху, ведь до сих пор так говорят?

Когда древние ирландские отшельники прошли сквозь Радужный Ореол, они прежде всего увидели множество малых островков, а на самих островках по неистребимой привычке приобщили местное население к своему нохрийскому богу. При этом они едва распознали в жителях взрослых особей, с неким усилием сочли их за людей, а по поводу того, чтобы определить, где мужчина, а где женщина, доверились самим морянам. Даже венчали прелестных и юных (по определению) ба-инхсани с матросами, порядком изголодавшимися по женскому лону, и растолковывали обеим сторонам, что судьба жены с вот этих самых пор — плодить супругу детей и следовать за ним неотступно. Соблюдение первой заповеди породило череду ребятишек, которые выглядели натуральными землянцами: гордость своих отцов, однако! Соблюдение второй — то, что наша Марсалия оказалась переполнена брошенными женщинами странного облика: смуглыми, черноволосыми и пухлогубыми, ростом по плечо готийской девочке-подростку (переростку, ха) и в точности такой же стати. Как в эту компанию затесались мужчины, одному пророку Езу Ха-Нохри известно.

Марсалия — готийский морской порт не из последних, полный малых и больших судов, стоящих на рейде, пирсе и у гнилого причала, и такая же полная жопа. Насильственно разведённым обезьянкам, которые из рук вон плохо изъяснялись на местном диалекте и не были обучены ничему толковому, оставался лишь один путь: в грузчики. Дома терпимости такими уродками брезговали: ни груди, ни бёдер и вдобавок нос что лепешка или (напротив) ястребиный коготь. Хотя воинские школы… Я имею в виду — не армейские, скорее такие, откуда берут танцевать на похоронах с нагим железом в кулаке…

После армии и флота я начал карьеру именно в одном из бойцовых клубов, иначе «аквариумов». Потом следовали неизбежные ступени: охранник и учитель салажат, вышибала в высокопробном борделе, доверенное лицо мадам бандерши. Поднабравшись опыта и звонкой монеты, я сам купил помещение с лицензией. Чуть захиревшее.

И поймал сразу всех возможных зайцев.

Наряду с традицией моя знакомая мадам оказывала услуги определённого вида. Для тех, кто хотел научиться властвовать собой и своей половиной или, напротив, скучал по домашним и флотским порядкам с мордобитием, рукоприкладством и линьками. В том самом роде, вы понимаете. Но услужали её девицы робко и не вполне умело.

А не вышедшие рылом морянки и моряне были благодарной почвой для моего экск… эксперимента.

Дело в том, что у ба-нэсхин чувствительность к боли немного ниже, а выносливость — куда как выше человеческой. Теперь-то все об этом знают. Также у них гибкий душевный склад, спокойный темперамент, беззащитный облик, а в придачу тем из них, кого я навербовал, довелось хлебнуть горячего полной ложкой. Так что и мысли у них не возникало фордыбачиться.

Цену за их услуги я назначил по поговорке: «Заплатишь побольше — проймёт поглубже», Во-первых, привлекает внимание. Во-вторых, отсеивает нежелательную клиентуру. В-третьих — есть на что нанять охранцов и подмазать городские власти. Третье соображение оказалось, кстати, самым недолговечным. Всё и так стало нашим… ну. почти.

Итак, девушки в основном прощупывали любопытных, юноши — сторожили и обучались тонкостям сего дела у отставников, в том числе меня самого. Публика сразу возникла чистая: кто ощущал себя достаточно сильным, чтобы открыто потакать своим прихотям, кто — слишком слабым и избалованным, чтобы устоять перед риском и соблазном, а кто завернул якобы во имя проверки. Впрочем, последние, то есть члены Совета Знатнейших и маэстрата, состоящего из купцов, готовы были и чёртову куму приветить, лишь бы город не слишком напоминал Содом. Или, что то же, достославную столицу родимой Готии, Лутению — особенно в последние времена, весьма и весьма интересные.

Постепенно вкусы клиентов определились, полюбовные связи установились — с обеих сторон народу было немного, однако деньги текли плодоносным потоком, и я уже подумывал, не освежить ли прежние контакты ради поиска иных медоносных пчёлок и пастбищ. Новые контакты — с шорниками, кузнецами и одним замечательным столяром-краснодеревщиком — я уже наладил.

У нас были надлежащим образом оформлены четыре больших зала и десятка три крошечных двойных спаленок для персонала. Большинство благородных посетителей требует интима один на один, но кое-кто смущается проносить кнуты, цепи, ошейники и прочий собачий антураж туда, где шёлковые обои в розочку и скондские ковры с медальонами. Простор ему подавай и соответственные декорации. Насчёт обоев — это фигура речи, обстановка у моих тружениц строгая, хотя недешёвая и легко пачкается.

В общем, всё было на мази — то бишь смазано, подмазано и поставлено на резвые колёса.

Посреди наступающих и отступающих проблем я держался скромно и с уверенным достоинством: педель в аристократическом учебном заведении.

И вот именно тогда мне нанёс визит сам молодой Марсальский Господин.

С неким опозданием замечу, что власть в городе была о трёх головах. Первое — своего рода парламент, в свою очередь состоящий из двух палат. О нём уже было. Второе — некий пришлец в чине маркиза или графа. Его можно было бы и не считать, только вот назначал его король, а держала на привязи Супрема. В центральных землях этим монашкам уже начали переламывать хребет по причине Великой Готийской Заварухи, сиречь революции. Однако последний король ещё не был удавлен на кишке последнего попа, его королева не сложила под меч очаровательную головку, а простые граждане считали, что в такой помойной клоаке, как Марсалия, навести и сохранить порядок могут лишь оборотни — ищейки в чёрной сутане, которую легко поменять на мирскую одежду.