Одиночный выстрел - Алекс Орлов

– Давайте туда! – крикнул Григ, указывая на корму, и прелат сразу вспомнил, что перевел в кормовой трюм нескольких лошадей.

Вся троица бросилась к кормовому трюму, к ним присоединились еще двое людей Тревиса. В это время снова послышался рев «черной колесницы», прелат обернулся и увидел дорожку вздымающихся к небу фонтанов. Она пробежала до кормы второго корабля и в следующее мгновение сменилась вспышками трескучего огня, обрывками парусов и роем ярко-желтой щепы, в которую превращались все детали корабля.

– Мы погибли! – закричал прелат.

– Нет, ваша светлость, время еще есть! – возразил Григ, который видел, что корабли стояли не на одной прямой, а это означало – времени довернуть прицел у пилота не было, ему требовался второй заход.

В воду стали падать первые лошади и люди. Солдаты кричали, лошади ржали и бешено взбивали копытами ледяную воду.

Прелат Гудроф вцепился в повод поданного ему жеребца и потащил его на палубу по крутым ступеням. Лошадь была напугана, поэтому следовала за человеком не сопротивляясь.

– За борт, ваша светлость, за борт! – закричал Григ и вместе с добытой им лошадью свалился в воду. Прелату ничего не оставалось, как последовать его примеру, тут очень кстати оказалась помощь Тревиса.

Наконец, вместе с лошадью Гудроф упал в холодное море и в первые мгновения пожалел, что не остался на корабле. Никогда в жизни он не погружался в столь ужасающе ледяную воду.

– Гребите, ваша светлость, гребите! – скомандовал Григ, и прелат принялся копировать движения новичка, отгребая прозрачную воду правой рукой, а левой вцепившись в гриву рвущейся из воды лошади.

– Я сейчас утону, Тревис! – простонал прелат, чувствуя, как холод сковывает ему ноги.

– Держитесь, ваша светлость! Еще триста ярдов – и мы на берегу! – срывающимся голосом ответил Тревис, хотя сам не был уверен, что они проплывут хотя бы пятьдесят ярдов.

Тем временем «маскот» стал заходить на новую цель, от которой уже расходились волнами плывущие люди и лошади.

Грозный рев летающего монстра заставил прелата забыть о холодной воде, снова поднялись белоснежные столбы, а затем застучала огненная молотилка, разрывая в куски корпус корабля, паруса и оставшихся на борту людей.

Через пару мгновений дождь из обломков обрушился на плывущих к берегу счастливчиков.

Многие закричали от ужаса, боясь, что теперь огненный смерч пройдется по ним, но пока обошлось и «маскот» унесся дальше. Стало тихо.

– Как вы, ваша светлость? – спросил Григ.

– Благодарю… мой друг… мне стало теплее… от страха. Оно вернется, это чудовище?

– Боюсь, что да, ваша светлость.

– Что это, Григ? Что это за явление?

– Это люди, ваша светлость, плохие люди…

– О нет! Ты прав, оно возвращается! – воскликнул Тревис, видя, как черное чудовище стелется над самой водой.

Оно пронеслось, словно морской шквал, белые столбы поднялись совсем рядом, перечеркнув первую волну спасшихся с кораблей гвардейцев. На прелата обрушился ледяной водопад, и он зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что Григ, Тревис и двое других телохранителей с лошадьми уцелели.

– Неуж-жели мы вып-плывем? – стуча зубами, произнес прелат, но ему никто не ответил.

Какое-то время группа плыла молча, напряженно ожидая новой атаки, а вокруг кишели косяки рыб, подбирая из воды частицы разорванной плоти.

Несмотря на холод, прелат почувствовал, что его начинает подташнивать.

– Похоже, оно не вернется, – предположил Тревис, разрумянившийся в ледяной воде и потерявший где-то свой шлем.

– Вроде так, – согласился с ним Григ.

Прелат оглянулся на еще двух телохранителей, но они тоже были в порядке, уверенно отгребая морскую воду.

Через четверть часа сопения и плеска ледяных волн лошадь Тревиса вдруг резко поднялась над водой и вслед за ней поднялся он сам.

– Дно, ваша светлость!

– Да, дно, – подтвердил Григ, вставая на ноги и снова становясь выше всех.

– Великие реки, я тоже его нашел, – сказал прелат, почувствовав твердую опору.

До суши оставалось еще ярдов пятьдесят, но ближе к берегу скользкие валуны сменились крупным наносным песком, двигаться по которому стало намного проще. Еще немного – и спасенные стали карабкаться по крутому берегу, радуясь, что вновь увидели пожухлую траву.

– Должно быть, это земли прелата Нольдстрема! – предположил Гудроф, распрямляясь.

– Ваша светлость, снимайте ваше платье, я его отожму, – предложил Тревис.

– Нет, не сейчас! – возразил Григ, вскакивая в седло. – Нам нужно поскорее добраться до какого-нибудь укрытия на случай, если «маскот» вернется. Да и ветер здесь сильный. Давайте убираться, господа! Скорее!

32

Разнеся один за другим два больших парусника, Эдди Гожоле прошелся пушками по барахтавшимся в воде людям и пропел от восторга куплет из «Девчонки молодого лейтенанта». Затем сделал «мертвую петлю» и, бросив взгляд на показатель запаса топлива, повернул на юг. Пора было возвращаться на базу.

«Тедди обзавидуется», – подумал Эдди, усмехаясь. Он уже знал, что его приятелю пришлось довольствоваться расстрелом одиноких избушек, в то время как Эдди израсходовал весь боезапас по реальным целям. И по каким целям!

Когда командир эскадры приказал «посмотреть, что там на берегу», он поначалу даже скривился. Ну что может быть на берегу интересного для пилота-стрелка? Скалы, водоросли, дохлая рыба. Но не тут-то было! Едва выскочив к полосе прибоя, Эдди издали заметил самые настоящие деревянные парусники – о таких целях можно было только мечтать!

После первого захода он от восторга даже прослезился – какой разлет обломков! Казалось, он слышал треск дерева.

Потом был второй заход, и снова настоящий букет! Желтая щепа, обрывки веревок, дымящиеся клочки – песня, а не атака!

«Эдди, так тебя разэдак, ты просто прирожденный художник!» – похвалил он себя после второго захода и снова расплакался от нахлынувших чувств.

Спустя четверть часа Эдди уже был над недавно развернутым лагерем. «Пифию» поставили неподалеку от пары холмов, годившихся для размещения наблюдателей. В сотне метров от нее угнездился «Ленокс», а между ними красовались восемь посадочных квадратов, залитых красной монтажной пеной.

Четыре машины, в том числе аппарат Теда, стояли на приколе, возле них суетились механики, а остальные «маскоты» были еще на задании.

Под самой стенкой «Пифии» стояли два «куксдога», еще одну пару Эдди заметил возле рощи, они сопровождали четверку броневиков, выдвигавшихся к деревне.

В паре мест у горизонта к небу поднимались столбы дыма, там уже хозяйничали другие отряды. Возможно, где-то им оказывали сопротивление, поскольку по едва приметной дороге на восток катили два танка и броневик.

– В чем дело, ноль-третий, какие-нибудь повреждения?

Это был диспетчер.

– Нет, папочка, я в полном порядке.

– Ну так сажай свою задницу, нечего мне тут экран замусоривать!

– О’кей, босс, уговорил… Придержи за мной эшелон…

Выпустив опоры и растопырив посадочные дюзы, машина Эдди стала опускаться на один из свободных квадратов. Раскаленные струи срывали клочки пожухлой травы и высекали из почвы крупный песок.

Механики на соседних квадратах прикрылись от молотящего по одежде мусора. Еще немного – и «маскот» коснулся опорами посадочного квадрата.

Не дожидаясь, когда прекратится свист остывающих турбин, Эдди распахнул дверцу и сел, свесив ноги, в ожидании, когда подтащат трап.

– Эй, Тед, иди сюда, я расскажу тебе, что я сейчас делал! – крикнул он, заметив своего приятеля, драившего изнутри остекление кабины. У опоры его истребителя стоял Жак Брисбен и внимательно следил за действиями проштрафившегося пилота. Можно было не сомневаться, что это занятие займет его надолго.

Не дождавшись трапа, Эдди спрыгнул на землю и направился в сторону «Пифии», где можно было получить остывший обед.

33

Чтобы найти подходящее укрытие от холодного ветра и опасности с воздуха, спасшимся пришлось совершить скорый марш на полторы мили.

Следом за прелатом и его группой к лесу вышли еще тридцать два гвардейца с лошадьми. Это было все, что осталось от ста двадцати человек десанта и более чем восьмидесяти матросов, которые до последнего момента оставались на кораблях.

Пока люди сушились и приходили в себя, Тревис настоял, чтобы прелат разделся и при помощи еще одного телохранителя поочередно выжал все вещи его светлости, при этом немилосердно растянув его мундир.

– Зато з-заметно суше, – улыбнулся прелат, у которого зуб на зуб не попадал. Впрочем, в такой же ситуации находились и остальные. Отжав одежду господина, телохранители взялись за собственные мундиры, и вскоре все солдаты выглядели как бродяги в одежде с чужого плеча.

Вместе с людьми мерзли и лошади. Чтобы привести их в чувство, гвардейцы хлопали животных по спинам и растирали пучками сорванной травы. Те, кто узнавал своих скакунов, обменивали их обратно, но таковых набралось немного.