Мужчина не по карману - Марина Серова

Всем своим видом Игорь Петрович показывал, что он непременно найдет желающих, чего бы ему это ни стоило.

— И еще, — продолжил он. — Как вы видите, у нас полным ходом идет ремонт. Все студенты вкладывают посильный труд в это дело, но только не ваши Качалов и Смотров. — Возмущение изменило и состарило говорившего лет на десять, и возраст теперь прослеживался четко — коменданту было хорошо к сорока. — К примеру, шестого числа их курс я кинул на покраску окон на пятом этаже. И что вы думаете? Они не явились. Я трижды за ними посылал, но в комнате никого не было.

Я насторожилась, услышав число, которое назвал комендант.

— Где же они были?

— Не знаю, — поняв мой вопрос как поддержку его благородного возмущения, с новым напором произнес Игорь Петрович.

— Но ночевать-то они хоть пришли?

— В том-то и дело, что нет, — победоносно завершил комендант и встал со своего места. — Я очень рад, что нашел в вашем лице понимание моего справедливого гнева. Надеюсь, дома вы примете необходимые меры, иначе мальчики горько об этом пожалеют.

— Безусловно, — согласилась я с ним.

— А сейчас, извините, мне пора. Дела.

Он развел руками, как бы показывая, как много у него дел. Я заверила, что непременно приму меры, и пулей вылетела из кабинета.

После разговора с комендантом остался неприятный осадок, словно я побывала на комсомольском собрании времен расцвета социализма. И все же визит мой оказался на редкость удачным. Я узнала, что приятелям Датского очень были нужны деньги и что шестого числа они не ночевали дома. То есть в общежитии. По-моему, что-то стало вытанцовываться.

Вернувшись домой, я решила отложить все дела, связанные с работой, до утра и заняться обычными житейскими заботами, которые любая нормальная женщина делает практически каждый день. Тем более что порядок в моей квартире давным-давно уже канул в Лету, отчаявшись ждать появления у хозяйки вдохновения на такую нелегкую работу, как уборка.

Я окинула комнату взглядом, прикидывая в уме, с чего бы начать, и мне в голову пришла забавная мысль. Если бы квартиры имели возможность выбирать себе хозяев, у меня никогда бы не было жилья. И не в том дело, что я была жуткой лентяйкой, просто быть домохозяйкой — явно не мое призвание.

Вспомнив тот вечер, когда ко мне пришла Датская, я поняла, с чего начну наведение порядка в доме, и подошла к шифоньеру. Как заправский фокусник, одним движением руки заставляющий выпрыгивать кроликов из шляпы с двойным дном, так и я легко привела в движение содержимое шифоньера. Стоило мне открыть дверцу, как сразу с полок посыпалось то, что я туда впопыхах запихала, ожидая прихода Папазяна. Немалая часть моего гардероба лежала теперь у моих ног, ожидая своей участи. Мне даже показалось, что она молилась об отсрочке приговора — ей не хотелось оказаться повешенной. Или это моя лень умело маскировалась под жалкие вопли одежды?

Я отбросила все свои доводы против уборки в сторону и рьяно, пока запал не остыл, принялась за дело. В шифоньере уже все лежало и висело чинно, как у воспитанницы Института благородных девиц, когда в голову пришла спасительная мысль: смертельная скука и раздражение, всегда сопровождающие мои действия при уборке, могут уменьшиться, а если повезет, то и совсем исчезнуть, если занять свой ум чем-нибудь интересным для меня на данный момент.

А что сейчас больше всего способно заинтересовать частного детектива Таню Иванову? Конечно же, разговоры, которые успел подслушать «жучок», как в дебрях, затерявшийся в густой шерсти игрушечной собаки Марины Улановой. Я включила прослушивание и взяла тряпку с твердым намерением ринуться в бой с пылью, густо оккупировавшей мебель и бытовую технику. Но я никак не думала, что «жучок» выдаст информацию, столь значимую.

Разговор был записан сразу же после моего ухода от Улановой. Женщина звонила по телефону. Голос ее звучал взволнованно, временами срывался на истерические нотки. Я так и застыла с тряпкой в руках посреди комнаты, стараясь не пропустить ни единого слова.

— Алло. Это ты, милый? — заговорил «жучок» голосом подруги Шадрухиной после включения магнитофона. — Ты обманул меня. Я все знаю. Как ты мог? Я же тебе верила. Почему я так кричу? — Уланова захлебнулась накатившими слезами и громко всхлипнула. — Я все узнала. Свету убили! Ты же говорил, что только попугаешь, только выбьешь деньги, и все. И что же? Ко мне приходят домой и говорят, что Света умерла. Как я еще могу это понимать? Кто приходил? Да подруга ее какая-то. Не знаю. Ну да, я думала, что со всеми ее подругами знакома. Значит, с этой Света меня не познакомила. Как зовут? Да разве ж я помню… в таком состоянии была. Я ни о чем не могла думать, когда меня так огорошили. И ты мне советуешь не нервничать! Ну ладно, я попробую. Какая-то известная у нее фамилия, она у всех на слуху. Да нет, ну какая Путина? Что-то вроде Сидорова, Петрова… Нет, Иванова! — обрадованно вскричала Уланова, сердце же мое далеко не радостно сжалось. — Точно, Татьяна Иванова. Как выглядит? Высокая эффектная блондинка. Ох, Ромашка, я боюсь, — немного кокетливо произнесла она. — Приходи скорее, иначе я умру со страха. Завтра? Пораньше, пожалуйста, сразу же после работы. Хорошо. Буду ждать. Я люблю тебя. Дорогой, будь осторожен. И ради бога, больше никаких убийств. Я тебе верю. До встречи.

Разговор закончился, а я все так же изображала из себя статую «Домохозяйка с тряпкой». Как же я себя ругала в этот момент! Зачем было говорить Улановой свою настоящую фамилию? Какой из чертей меня дернул на совершение такой глупости? И ведь не запомнила бы Уланова фамилию, если бы она не была такой распространенной. Одно радовало: по причине той самой распространенности этому Ромашке трудно будет найти меня в немаленьком городе Тарасове. А мне во что бы то ни стало необходимо найти его раньше. Кстати, как Уланова его называла, Ромашка? Наверное фамилия у него Ромашов.

Я машинально положила тряпку на телевизор и присела в кресло. Итак, в деле появился новый персонаж. Он знает мои имя и фамилию, а мне известно и того меньше — только предположительно его фамилия. И еще то, что, судя по последним фразам, они с Улановой любовники. Не густо. Но с другой стороны, я знаю, где смогу его завтра выловить. Как же лучше провернуть это дело?

Тут мой взгляд сам собою упал на полку с заветным замшевым мешочком. Я достала кости и, помня предыдущую свою ошибку, из-за которой пришлось двигать диван, осторожно их бросила. Я задала вопрос о новом лице в расследовании, и одно за другим открылись числа: тринадцать, двенадцать и двадцать пять. «Период, когда следует быть особенно осторожным в любовных делах», — значила эта комбинация. Я ничего не понимала. При чем тут мои любовные дела и знакомый Улановой? К тому же никаких таких дел у меня и в помине нет и в ближайшее время не предполагается…

За окном уже была глубокая ночь, маленькая стрелка часов медленно подкрадывалась к единице, а я все размышляла над полученной информацией. Чашка холодного кофе стояла позабытая на журнальном столике, сизый дым табака перьями повис в воздухе. Я заметила, что мысли мои стали путаться и обрываться на середине, не добредая до логического конца. Все. Пора спать.

Я затушила последний за этот день окурок и встала с кресла. В поле зрения попала тряпка, вооружившись которой я еще пару часов назад хотела броситься на уничтожение пыли. Она так и лежала на телевизоре, ожидая с моей стороны проявления к себе внимания. Нет, дорогая, не дождешься. «Все, что можно сделать сегодня, откладывай на завтра», — придумала я новую поговорку. А сейчас — заслуженный отдых.

Глава 9

В семь утра будильник разошелся не на шутку. Я кинула в него подушкой. Звук приглушился, но остался таким же настойчивым, как и прежде. Придется вставать. Я разлепила склеенные сном веки и рывком поднялась с постели, чтобы снова не заснуть. Душ, душ и еще раз душ.

Теплые струи приятно охватили мое тело, смывая сонливость без остатка. Из ванной я вышла уже бодрой, словно и не придумывала несколько минут назад распоследние слова в адрес будильника. Пока варился кофе, я сделала контрольный звонок Датской. Какой-либо значимой информации я не ожидала от нее услышать, но на всякий случай следовало проверить.

— Да, — послышался в трубке хриплый спросонья голос. Раздражение Аллы Леонидовны ранним звонком чувствовалось через расстояние, нас разделявшее.

— Алла Леонидовна, доброе утро. Это Татьяна Иванова вас беспокоит.

— Вы нашли убийцу! — согнав сонные нотки, радостно спросила Датская.

— К сожалению, пока нет. У меня к вам вопрос, Алла Леонидовна. Фамилия Уланова вам ничего не говорит?

— Нет, — минуту подумав, ответила заказчица.

— Уланова Марина Викторовна. Не был ли ваш сын с нею знаком?

— Впервые слышу это имя.